Со стихами у меня была такая история. Мне было 17, я была очарована Артюром Рембо и писала стихи. Может, плохие, сложно судить, но тотальная убежденность в своих мыслях и чувствах как родились вместе со мной, так и живут по сей день во мне. Поэтому в 17 я взяла свои стихи и отправилась на вечер маститых поэтов. И нимало не конфузясь зачитала их с трибуны. Смешно вспоминать, но какой чудный шорох я навела наглостью и своими заковыристыми (наверное, в нехорошем смысле) текстами. Ругали меня и одновременно раздумывали, а быть может и хороша. Потом я победила на местном конкурсе поэзии, потом была уже в жюри, потом писала сказки, и сказки печатали в местной газете, потом за меня взялся редактор и поэт, который объяснил мне, от чего же я хороша и нехороша одновременно, построчно объяснил. Потом в отместку маститым поэтам я собрала дружину и мы по всему городу объявили, что делаем сборник стихов, где главное содержание, а не форма. К чертям вашу пустую ниочемную идеальную форму, кричала я, мы набьем смыслами и пусть даже коряво, но нам есть о чем сказать. Получился толстенный какой-то фолиант, распечатанный на принтере в нескольких экземплярах и очень, очень многое в нем было ужасным, не знаю, может, даже все. Я видела это сразу, но машина завертелась. Мы устроили презентацию там же, где обычно собирались маститые поэты, приехало телевидение, я размахивала руками на камеру и страстно рассказывала о чем-то в интервью. Стихов я больше не писала.
К чему это я. К проблеме формы и содержания. Содержание текстов последних лет, во всяком случае тех, что на слуху, было настолько пустозвонным, что никакая форма не могла бы спасти. Но содержание текста, о чем я твержу уже далеко не первый год писательскому миру, это не только смыслы, это и иррациональная или, если угодно, душевная составляющая - запал чувства, нерв автора, раздрай внутренний, экстаз, воодушевление, вера, плач и тд. Если душа не тревожна, если не звенит струной от касаний мира, ни большие смыслы, ни прекрасная форма не спасут стиха, и прозы не спасут. Я была на презентации поэтов на нонфикшне, я рассказывала, и вот вживую там со мной случилось то, о чем я давно уже теории выстраиваю, а люди им сопротивляются. Я слушала стихи И.Караулова, О.Старушко, А.Ревякиной, и я не умею быть внимательной на людях, я вечно вылетаю из реальности из-за аутичности, и меня поразило, как сквозь мою оторванность от реальности проникли стихи, не вспомню даже о чем были строки, как сдерживала слезы, а потом не смогла уже удержать. Будто в стихах помимо строк был заряд, и меня он поразил. И других, я видела. Слезы даже не потому что грустное говорилось, а потому что переизбыток чувств, очень разных, больших, расширяющих душу. Форма, содержание - все это хорошо, что ж тут спорить, но поэт и писатель прежде всего творят душой, душа - инструмент, она должна рвать и метать в поэте/писателе, потому что разговор поэта с читателем идет между строк, потом уже все это в слова и смыслы.
Наверное, в свои 17 я это хотела сказать, но еще не знала этих слов.
Анна Гутиева, писатель, психолог, лит.редактор, преподаватель литмастерства
Книги:
Психология творчества "Творчество - путь души"
Для писателей "О чем кричит редактор"
Информация по редактуре и разбору текстов
