Раэ послушно поднялся и поплелся вслед за ведьмой, которая теперь не утруждала себя более ходьбой и просто плыла чуть-чуть над полом, приволакивая длинным подолом. Раэ ощущал от Мурчин ту самую темную тяжелую силу, которую он почуял еще тогда, в капище. Он-то думал, что привык к Мурчин, приспособился, и потому перестал эту силу замечать, а ее попросту некоторое время в ней не было! Нет, к этой ломящей грудину дурной тяге было невозможно привыкнуть! Ну да, все эти дни Мурчин ела как человек, и все больше походила на простою девчонку, не то, чтобы у нее исчезла пышная ведьминская грива и быстро отрастающие коготки, но тех темные волны силы на время исчезли. Чего-то она не делала все это время, что положено делать ведьме, чтобы оставаться ведьмой. И вот теперь она снова стала прежней Мурчин. Она даже стала выглядеть старше, суровее – та ли эта девчонка, что вчера шутя обхватила его сзади руками за шею?
Они прошли через мрачный холодный дом и оказались в уже давно знакомой Раэ запустелой библиотеке, в которой истрепанными гирляндами хлопьев с потолка до пола висела паутина.
-Здесь ты будешь обучаться, - сказала ведьма, хлопнула в ладоши, разогнав эхо. Со всех сторон засквозило. В какой-то миг снесло всю паутину и землянистую застарелую пыль, воздух очистился, запахло гарденией. На глазах у Раэ нечто невидимое омыло стекла в свинцовых переплетах, резко стало светло, а за окнами стал виден запущенный сад, поросший грибами. Ведьма продолжала хлопать в ладоши и отдавать приказания на неведомом языке. В библиотеку влетел покрытый мозаикой стол – Раэ его видел в дальних комнатах, - за ним высокий стул со спинкой и подлокотниками, один за другим появились стеллажи – их он не узнал, но догадался, что эта мебель взялась из личных покоев ведьмы. Затем по воздуху поплыли стопки книг в тяжелых кожаных переплетах, с золотым тиснением, с замочками.
Ведьма насмешливо наблюдала за Раэ. На расчистку библиотеки он смотрел безучастно, переживая то, что произошло с Солнечным Зайчиком и Искрой, но на его лице отразился ужас при виде всех этих книг.
-Не бойся, это не гримуары, - сказала ведьма, - я учитываю свои ошибки. Да-да – и признаю их, кто бы что ни говорил в Цитадели про упрямство фей… или ведьм, как вы нас называете. Это другие книги.
Ведьма прошлась вдоль стеллажей, на которые дружным рядом встали все эти опусы и провела коготком по их узорчатым корешкам.
-Это целое состояние по деньгам. Даже для меня. Заметил, что я редко говорю о деньгах? Они для меня не имеют значения. Но тут – очень большие деньги. Большая часть книг – на вес золота. А может, вся эта библиотека дороже золота. Почему? Да потому, что это собрание величайших умов человечества. Тех избранных, ум которых возвысил их над жизнью насекомых. Небось, ни разу не видел такого большого собрания книг, а? Что там ваши библиотеки в крыльях Цитадели! Там книги насекомых написанные для насекомых, чтобы те продолжали быть хорошими насекомыми – служили, умирали, а после смерти опять служили - гумусом для других насекомых. Здесь – книги людей, которые пожелали постичь смысл мироздания и встать над природой. В этих книгах – истинная мудрость и величие человеческой мысли.
Ведьма чуть-чуть взлетела над полом и собственноручно сняла с верхней полки стеллажа большой волюм в черном переплете, украшенный хитрой золотой вязью. Положила его на стол и поманила к себе растоптанного Раэ.
-Садись.
Она развернула книгу перед пленником, щелкнула серебряными замочками, сверкнувшими самоцветами:
-Вот, видишь – это точно не магия. Можешь коснуться ее. Всего лишь книга. Не укусит. Не заговорит. Ну, коснись-коснись. Не бойся ты.
Раэ присел, опасливо закрыл волюм. На переплете не было глаз. Было лишь название труда и имя автора. На всякий случай потаскал увесистый том туда-сюда по столу под ухмылку ведьмы. Точно не гримуар. Недоуменно поднял на нее глаза. Тогда зачем Мурчин ему это дает?
Ведьма присела на краешек стола, по другую сторону от Раэ, и наблюдала за его замешательством.
-Я же сказала, что это не гримуар. Ищешь подвох? Что ж, в каком-то смысле он есть. Это одна из книг, которую вы, охотники, норовите сжечь вместе с гримуарами. Их вам даже запрещают открывать наравне с гримуарами. Твои учителя считают то, что написано в этой книге, как и во всех, что ты тут видишь, – ересью. Они ничего не могут противопоставить мудрости этих книг и поэтому их сжигают. С их стороны это жест бессилия против этих книг и великих умов. Жалкое трепыхание насекомых. Так-то.
-Вовсе…
Раэ осекся. Не в таком он положении, в каком можно рассказывать ведьме о том, что на самом деле изучают охотники.
Мурчин испытующе глянула на него. Поняла причину и довольно кивнула: укрощен для обучения.
-Фере, - продолжила она, ее голос чуть смягчился и напомнил очеловеченную Мурчин, - - я знаю, что ты большой умница. Ты даже не подозреваешь, насколько ты умен. Просто у тебя на глазах шоры, которые на тебя наложило неправильное воспитание. Я же хочу тебя от них освободить. Когда твой кругозор будет расширен, ты сам примешь правильное решение. Ну не смотри так исподлобья.
-Разве… это… то, что ты сейчас делаешь… разве не принуждаешь? – осмелился осторожно спросить Раэ.
-Принуждаю, - немного помолчав сказала ведьма, - но не к тому, чтобы ты посвятил себя магии. Это ты сделаешь добровольно, когда вытряхнешь охотничью труху из мозгов. Но без принуждения нет обучения. В Цитадели тебя тоже принуждали, когда обучали, так ведь? Вас же тоже наказывали за нерадение в учебе, так ведь? И наказывали более жестоко, чем я. Розги, карцер, оставляли без ужина, так ведь? Я же не собираюсь тебя более бить и морить голодом. Да, я тебя принуждаю, но не столь жестоко. Ты в моих руках видишь розгу?
-Да уж лучше бы розгой, - пробормотал Раэ, с тревогой поглядывая в очищенное окно. Не видно ли там альвов? Нет, не видно. Улетели, спрятались в укромном месте. Только бы они больше на показывались на глаза ведьме! Мурчин догадалась по взгляду охотника, о чем тот думает.
-Всего два альва… ну не сердись, их же еще много осталось.
-Этих двоих больше нет.
Мурчин рассмеялась:
-Ну до чего же ты забавный, Фере, с тобой точно не соскучишься… Ладно уж, думаю, что принуждать тебя я буду недолго. Скоро ты увлечешься чтением и поймешь, что эти книги стоит прочесть. О, они тебя изменят. После этого мы сможем лучше понимать друг друга.
С последними словами Мурчин резко протянула руку, и от этого жеста распахнулось застарелое окно. Заскрежетала давно не тревоженная рама и вывалилась в запущенный сад.
-Надо будет исправить, - буркнула Мурчин, - вообще много чего тут надо будет исправлять…
Она сделала еще один жест, и в окне показалась силком притянутая стая альвов, подхваченная невидимым потоком, некоторые малыши летели задом наперед, хватались друг за друга, попытались уцепиться за выломанное окно.
-Мурчин, не надо!
-О! Мое имя вспомнил! Второй раз за все пребывание здесь…
-Да не трогай ты их!..
-Ну-ка, ты их в самом деле воспринимаешь поштучно? А я-то думала, их надо будет уничтожать десятками, чтоб тебя пронять. Так-так, кого бы выбрать…
-Да не трогай ты их больше, - взмолился Раэ, вскочил и заслонил собою барахтавшуюся в окне стаю, - я все прочту, что хочешь. Вот что хочешь прочту и наизусть выучу. Хоть твой гримуар!
Ведьма удовлетворенно кивнула, поманила его когтистым пальцем, Раэ тотчас к ней подскочил. Она потянулась, не вставая со стола, и чмокнула Раэ в нахмуренный покрытый испариной лоб.
-Вот и славно. За день будешь одолевать… по двадцать пять страниц. Надо, чтобы ты все хорошенько осмыслил и запомнил. По вечерам я тебя буду спрашивать. Если ты мне будешь плохо отвечать урок, я убью еще одного насекомыша. И так перебью всю стаю, если будешь артачиться или лениться. Начинай с сегодняшнего дня.
И она отлистала страницы для обучения. Заложила их золотой филигранной закладкой, полыхнувшей красным глазком. И, не оборачиваясь, уплыла из библиотеки, оставив Раэ одного наедине с книгами и думами.
Первым делом охотник попытался заплакать, как его учили делать после боя. Не плакалось. Еще не отпустило. Вторым снял туфель с распухшей ноги – она там уже плохо помещалась. Третьим оглядел окна. Наверное, малыши его видеть не хотят. Их и в самом деле не было. Напрасно они где-то прятались. Мурчин достала бы их откуда угодно. А сердце у Раэ сжимало от мысли, как он им посмотрит в их доверчивые глазки-бусинки. Не смог защитить…
При мысли об этом слезы сразу пошли. Раэ зажал рот рукой, чтобы не было слышно плача, затем перевел взгляд на головку закладки... Вздрогнул и отвел от нее глаза.
...Ему вспомнилось детство, как некогда Матэ притащил на фехтовальное ристалище осколок красного витражного стеклышка, который собирался обменять у Данаэ на майского жука в коробочке, и что-то там с торговлей пошло не так. То ли жук оказался слишком мелким, то ли Акса положил глаз на это красное стеклышко, перехватывал сокровище у Данаэ и предлагал за него аж целый наконечник стрелы, почти не погнутый. Торг проходил так бурно, что привлек своим жаром наставника Канги, который бросил группу учеников-парников и примчался через все ристалище, заметив издали алую искорку, которую мальчишки перехватывали друг у друга.
-А ну-ка покажи! – выкрикнул он не своим голосом и выхватил стекляшку из рук перепуганного Матэ.
Потом у него вырвался вздох облегчения, он прижал руку к груди, чтобы унять дыхание:
-А… это стекло, всего лишь… ох…
Затем перевел взгляд на остолбеневших мальчишек и счел нужным объясниться перед учениками:
-Я думал, вы нашли ведьмино око. Ой-й.. как долго я буду изживать из себя разведчика…
-Ведьмино око? – удивился прямодушный Акса, - они что, так горят, если их вырвать?
-Дурачок, - хмыкнул Данаэ, - это что-то другое, что так называют только разведчики.
Мальчишки отнеслись с пониманием. Они даже гордились, что их обучает не простой учитель фехтования, а самый взаправдашний отставной разведчик, который жил среди колдунов и много лет тех обманывал.
-Его чаще называют око ведьмы, - сказал смущенный наставник, - или ведьминой шпилькой. Ведьма может оставить его где угодно, а потом через него наблюдать на расстоянии за этим местом.
-Как на расстоянии? Издалека? – не понял Данаэ.
-Она может оставить это око в совещательных палатах князя, а сама сидеть в своей комнате и все через него видеть, - сказал Канги, - страшная вещь. Я уж подумал, что она попала в нашу Цитадель.
-Ну это у ж совсем хитро выкрученное колдовство… - буркнул Данаэ.
Через четверть часа мальчишки благополучно забыли о странном испуге Канги – зато цена за стекло удвоилась. Аксе пришлось присовокупить к наконечнику зуб огра, чтобы окончательно оставить за собой стеклышко, а то все-таки майский жук это майский жук, хоть и мелкий – попробуй перебей такую ценность.
И вот Раэ, глядя на эту закладку-булавку об этом вспомнил… как хорошо, что он случайно прознал о том, о чем он как титанобойца мог не знать ни сном ни духом. На это, небось, и рассчитывала ведьма ...
Раэ хватило ума не пялиться на красный камешек, который на самом деле оказался не камешек: внутри него, если приглядеться, можно было разглядеть что-то мутное, похожее на светящееся мутное масло. Охотник напоказ в голос жалобно заревел. Надо было сделать вид, что он надломлен больше, чем есть на самом деле. Хотя сильно-то ему притворяться не пришлось. Он и впрямь был не в себе после произошедшего. Но война - путь обмана.
Затем вперил взгляд в первую страницу так, чтобы было видно, будто он внимательно читает текст. Некоторое время молился, но так, чтобы ни жестом, ни взглядом себя на выдать. Перед чтением любой серьезной книги в Цитадели учили молиться…
А еще Раэ вспомнилась та ночь, когда Юматра, их самый старший в десятке, приволок из Авы нашумевший роман «О лисе и розе». Он ходил в списках и был настолько всем желанен, что этих списков на весь город – страшно сказать, сделали целых двенадцать! Их передавали из рук в руки, продавали друг другу очередь и даже ради возможности первыми прочесть дрались на поединках! Как только раздобыл один из этих двенадцати списков Юматра, какими правдами и неправдами пролез в очередь за ним? Но тем не менее после ужина он показал мальчишкам увесистый свиток:
-Парни, у нас только одна ночь, чтобы его прочесть – читаем всем десятком и быстро!
Сон в мальчишеской спальне был забыт. Акса, как самый младший, всем светил. Раэ и Матэ по очереди стояли на стреме, чтобы ночные смотрители их не застукали, а Юматра развернул свиток на месте построения перед кроватями и все остальные устроились на коленях или корточках вдоль размотанного свитка и жадно глотали, кем-то наскоро записанные строчки столбцов.
-Прочли? – шептал Юматра, взявшись за кондак.
-Тс-с, у меня не разборчиво!
-Да подождите!
-Да кто так медленно читает!
-Все. Мотай дальше!
-Все, кручу!
Свиток с шорохом полз по казарменному полу и постепенно строчки протекали перед Раэ. Правда, ему приходилось меняться с Матэ и читать с перерывами, ну ничего, то что он не поймет, ему объяснит Матэ, а что Матэ не поймет, то ему дорасскажет Раэ...
-Виррата идет! – разнесся надсадный шепот Матэ над головами чтецов.
-Акса, свет гаси! – шипел Юматра.
Сматывали книгу в полной темноте. Раэ и Юматра при смотке двух кондаков навстречу друг другу кажется, должны были сшибиться лбами, но… разминулись, перекрутили свиток, а над их головами метались парни:
-По койкам! Все спим! Всем храпеть!
Юматра, бранясь шепотом, нашел Раэ, бросил ему на руки второй кондак и быстро бухнулся на лавку. Может, даже и не свою.
Раэ кое-как пробрался к себе и залег, укрыв книгу одеялом как раз в тот миг, когда внутренность казармы осветилась лучиной. Акса старательно захрапел так, что у Раэ в носоглотке зачесалось.
-Та-ак, - послышался в темноте голос Вирраты, - спим, значит? Жаль-жаль, я думал, не мне одному не спится, и я вам хотел сказку рассказать. Ну ладно, я ее так хочу рассказать, что расскажу даже спящим. А раз на ночь, то очень страшную историю. Потому, что речь пойдет о вещи, самой страшной для юноши. Про то, что опасно для него больше всего на свете. Юноша, желающий стать достойным мужчиной должен воспитывать в себе бесстрашие, но не во всем. Одной вещи он должен бояться больше огня. И эта вещь – беспорядочное неразборчивое чтение. Каждая книга тебя ведет за собой и учит тебя, но тому ли, что тебе надо знать? Ни одна вещь в этом мире не калечит ум, жизнь и мир, как книга, написанная для потакания страстям… А вообще без моего разрешения ни одной книжонки не смейте читать! Я потреплю бардак в ваших тумбочках, и даже кой-когда прощу. Но в головах я бардака у вас не потерплю!
Он откинул одеяло Раэ, забрал у него плохо смотанный свиток.
-Мне его надо завтра вернуть, - подал голос Юматра из-под одеяла.
-Завтра и вернешь. Кошмар! По городу ходят двенадцать списков такого глупого романа про забвение чувства долга из-за юбки! Аж целых двенадцать! Распустят молодежь, а потом они хотят, чтобы у нас не было ведьм, колдунов и прочей нечисти! А потом мы все эти ошибки своей кровью заливай! Куда мир катится!
-Сударь Виррата, - Раэ сел на лавке, - значит мне не показалось, что там герой как-то… неправильно…
-Не показалось. Но ты лучше забудь эту книгу. За тебя я Раэ, боюсь больше всего. Твой ум как губка впитывает книги. Акса счастливчик – у него в одно ухо влетело в другое вылетело. Данаэ везунчик – он смотрит книгу и видит фигу. Ранвард умница, он любит читать, но в меру и по делу. А у вас с Юматрой это страсть. Не любовь – а страсть к чтению. А страсть к чему угодно непохвальна. Если вы с Юматрой не дадите мне слова, что будете показывать, что читаете и честно говорить, что хотите почитать, вы год не увидите увольнительных!..
И Раэ дал слово.
Он вспомнил, как принес Виррате книгу из библиотеки. С тем же названием, что сейчас лежала перед ним.
-Она не стоит прочтения, Раэ, - сказал Виррата, - я тебе сейчас скажу, что там написано, чтоб тебя не донимало любопытство…
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 53 глава.