Ожидали мы очень многого, ну представьте.
Идешь себе в декабре на такую оперу и представляешь: рождественская елка в огоньках, игрушки, иногда ожившие, феи там всякие летают, ну, может, и крошка Цахес где-нибудь под веткой притаился, всякое бывает, но в основном, всё зефирно-праздничное, в общем, см. балет «Щелкунчик».
Мой муж представлял «Сказки Гофмана», кстати в варианте шемякинской постановки «Щелкунчика», со всеми длинноносыми чудиками и уродцами, в мрачновато-завораживающей атмосфере.
Оформление
Как же велико было наше удивление, когда действие уже началось, а сцена оставалась абсолютно голой, черной, без единой декорации – ах, неужели опять эти новомодные минимализмы, будь они неладны? А, между тем, художником-постановщиком у них значится легендарный Валерий Левенталь, чьи декорации в Большом советских времен были всегда-всегда безупречны.
И вот я уже была готова взгрустнуть, как вдруг сверху и сбоку что-то беззвучно поехало, наложилось одно на другое, вот вытащили пару-тройку мебели и – вуаля! – парижское кафе на фоне парижской же Оперы, и все в дивно-приглушенных тонах, как будто акварелью чуть подкрасили гравюру. Ведь хорошо же?
И в таком духе легко сменяемые воздушные декорации возникали в каждом акте: вот мы в Париже, а вот – в Венеции, а потом в маленьком немецком городке, и все без излишеств, необходимое и достаточное, не утяжеленное, но, вместе с тем, и не сведенное к нищенскому минимуму, в общем, то, что радует глаз и душу – браво, маэстро, как всегда на высоте.
Музыка
Мое предварительное знакомство с оперой ограничивалось известной всем увертюрой и не менее популярной арией куклы Олимпии, так что целиком оперу я слушала впервые.
Очень порадовало обилие дуэтов, переходивших в трио, а то и в квартет – это, конечно, высший пилотаж исполнителей и огромное удовольствие для слушателей – эх, о чем говорить, слушать надо!
Сюжет
Тут надо мной, конечно, могут и посмеяться, потому что либретто я раньше не читала и сюжета не знала, а потому в процессе прослушивания открытий чудных мне было даровано немало.
Дело в том, что вместо сказок числом три (по количеству актов) были показаны три довольно грустные абсолютно жизненные истории о несчастной, а порой и нелепой любви Гофмана из времен его бурной молодости.
То есть от понятия «сказка» эти сюжеты так же далеки, как, скажем, тургеневская «Му-му» или «Бедная Лиза» Карамзина.
А все потому, что переводами у нас занимается кто попало, только не переводчики: скажем, многие оперы в Большом были переведены на русский Ириной Масленниковой, бывшей женой Лемешева, женой Бориса Покровского, а по образованию сопрано.
Дело в том, что по-французски опера называется «Les Contes d’Hoffmann», а слово conte имеет целый ряд значений: сказка; рассказ; история; новелла. Так что налицо введение потребителя в заблуждение – никакие они не сказки должны быть, а совсем даже «Истории от Гофмана», хотя, конечно, «Сказки Гофмана» звучат завлекательнее.
Это прямо как у нас в Дзене: в названии – об одном, а в содержании – совсем о другом. Кликбейт, стало быть.
Потому что если в первом акте возникает девушка-андроид, довольно необычное явление для девятнадцатого века, которое еще как-то сойдет за сказочного персонажа, то в последующих историях героини очень даже реальны:
– вот девушка с пониженной социальной ответственностью, которая предсказуемо обводит нашего героя вокруг пальца, кидает, то есть, выражаясь современным языком, а уж героиня третьей истории – ну просто вылитая Мими из «Богемы»: болезнь, страдания, метания по чердаку.
Чердак тоже очень похож на тот, что из «Богемы» - ее я последний раз слушала здесь же, в Стасике.
Это всё не к тому, что сюжет плох. Это – к тому, чтобы вы знали, что вас ожидает. И, скажем, детям это будет совсем неинтересно.
Исполнение
Крепкие профессионалы сработали этот спектакль. Всё было привычно, точно, на своих местах. Видно, что за те одиннадцать лет, что спектакль на сцене, его хорошо выучили, он сел по фигуре, нигде не жмет, но… артистам стал немного уж слишком привычен, как любимые домашние тапки.
Вот, скажем, когда Вы надеваете новенькие туфельки, в Вас зажигаются огоньки – ах, как же хороша я в этих туфельках! – думаете Вы, и встречные мужчины оборачиваются Вам вслед. Так приблизительно и со спектаклем. А когда Вы в тапках, оборачиваться перестает даже любящий муж – что поделать, законы природы.
И ложка дёгтя в конце
Предвижу гомерический хохот операфилов, но не могу не отметить, что было немного слишком долго, почти три часа. Это, разумеется, моё личное отношение к действительности, не могу так долго сидеть на одном (!) месте.
Ну и, конечно, восприятие музыки притупляется к исходу третьего часа: умом понимаешь, что красиво, но уже только умом.
А в целом - всё хорошо, прекрасная маркиза. Лишний раз убеждаешься, что опытный режиссер (Александр Титель) постановки не испортит, не то, что эти... молодежь... за ними - глаз да глаз, ухо да ухо.
