65
Трубицын перебил меня и уверенно возразил:
— Ты не равняй Германию с Россией. У немцев свои законы в тюрьмах и лагерях, а у нас совсем другие. Россия после семнадцатого года в местах заключения начала славиться особым произволом. Террор и голод волной насилия захлестнул всю страну, а поэтому и между ворами началась беспощадная поножовщина. Изменить это кровавое течение за колючей проволокой ни одна воровская группировка не в состоянии. Даже сами чекисты иногда участвуют в подобных делах. Умышленно бросают сук к ворам и наоборот. А что касается, как ты говоришь, массового выступления зеков против произвола, то это приводит только к напрасным жертвам. Я много слышал о таких событиях, и сам в них участвовал. В каждом большом лагере бывали бунты, а что толку?.. Эти восстания всегда трагически кончались для заключенных. Возьмем, к примеру, Воркуту. Там восстали и объединились все лагеря. Послали целую армию на подавление, и все утопили в крови. А недавно в Магадане на пересылке взбунтовались мужики... и пятьсот рыл чекисты отправили на тот свет. Досталось немного и ворам, хотя они были не при чем. Так что, Гришка, против вооруженных псов бесполезно выступать.
Трубицын поднялся с нар, повесил гитару на стену, где она находилась раньше, и устало добавил. — Давай будем спать.
Попрощавшись с Трубицыным, я незаметно вернулся в той барак. Вечером следующего дня Трубицын вновь пригласил меня в гости, желая послушать мою игру на трубе. Когда я вошел в барак, Трубицын вслух читал записку, полученную от блатной компании с Индигирки. Его напряженно слушали два других вора. Увидев меня, Трубицын не прервал чтения и уверенно полушепотом продолжал:
— Урки, к вам в лагерь, как нам стало известно, прислали двоих фрайеров, которые выступали против воров как свидетели. Это Петренко и Лыков. Они очень опасные падлы! Надо их немедленно прибрать. — Трубицын еще раз перечитал содержание записки и, настороженно посмотрев по сторонам, сквозь зубы процедил:
— Ну, что будем делать с этими паскудами?
— Надо браться за дело, — промолвили почти, одновременно воры, имевшие клички Драный и Лупатик. Они уверенно переглянулись. Высокого роста, молодые, с черными вьющимися волосами они были похожи на близнецов. Дерзкие и бледные их лица злобно исказились.
— Мы заделаем паскуду, по пятерке больше нам не прибавят...
— Хорошо, будем действовать, — согласился одобрительно Трубицын. — Осталось только узнать, в каком бараке эти твари живут. Разумеется, они будут находиться вместе.
Бросив взгляд на меня, Трубицын извинился по поводу возникших неожиданно серьезных дел, и попросил меня прийти следующим вечером.
Я блуждал в нерешительности по зоне, не зная как поступить, содержание записки не выходило у меня из головы. Я чувствовал себя причастным ко всему тому, что затевали воры. Фактически я мог в какой-то степени стать соучастником преступления.
Возможно, могут погибнуть совершенно невинные люди. Эта мысль постоянно вращалась у меня в голове.
— Эй, трубач, ты что, заблудился, — окликнул меня проходящий мимо заключенный, оскалив в улыбке зубы. Вид у меня действительно был смешной: с опущенной головой, держа в одной руке трубу, я неуверенной походкой шел, казалось, куда глаза глядят.
Прохожий несколько привел меня чувство и придал некоторое определенное направление моим мыслям. Искать самому Петренко и Лыкова, чтобы их предупредить, было почти невозможным занятием, да и воры могли сразу узнать об этом, поскольку во всех бараках у них были свои люди. Оставалось одно — обратиться к оперуполномоченному, хотя такое решение было противоестественно всей моей натуре, оказаться в роли доносчика даже в такой ситуации я совершенно не желал, однако, другого выхода из создавшегося положения я не находил. Как-то совершенно незаметно для самого себя я остановился напротив небольшого дома, где обычно находился оперуполномоченный лагеря. Дом этот был расположен на окраине запретной зоны между двумя бараками. Выстроенный из толстых бревен лиственницы, он заметно выделялся своим приличным видом среди почерневших от непогоды низких бараков. Кроме оперуполномоченного в этом «хитром» домике, как его обычно называли заключенные, располагались кабинеты начальника культурно-воспитательной части, сокращенно КВЧ, и производственно-плановая часть (ППЧ). Подобная планировка делалась в целях маскировки посетителей, шедших на прием к уполномоченному.
Просим оказать помощь авторскому каналу. Реквизиты карты Сбербанка: 2202 2005 7189 5752
Рекомендуемое пожертвование за одну публикацию – 10 руб.
Робко оглядываясь по сторонам, я переступил порог «хитрого» домика. Прежде чем открыть дверь, я заглянул в одно светящееся окно. Оно было закрыто плотно опущенными шторами и через него едва проникал свет.
— Значит, здесь находится кум, — мысленно обронил я и открыл первую входную дверь, за ней оказалась другая. Какое-то мгновение во мне происходила борьба, хотелось незаметно вернуться в барак и послать все к черту, но какая-то неведомая сила словно втолкнула меня во внутрь помещения. В кабинете горел яркий электрический свет. За длинным полированным черным столом сидели двое: капитан и лейтенант. Они сразу вежливо представились, как только я оказался перед ними. Капитан назвался Родиным, лейтенант — Усовым. Когда я назвал себя, капитан сразу обратился ко мне с предложением:
— Если хотите сотрудничать с нами, напишите заявление. — Он вытащил из стола листок бумаги и пододвинул его ко мне. Я сделал вид, что не придал значения жесту капитана, и стараясь не вызывать лишних вопросов, быстро и откровенно рассказал суть случившегося.
— Это очень хорошо, что вы нам правдиво все сообщили, а на счет сотрудничества с нами просим хорошенько подумать. Капитан взглянул на меня в упор и, переведя дыхание, добавил: — Сотрудничество с нами — путь к досрочному освобождению. Заметив мое нежелание разговаривать на подобную тему, капитан протянул мне руку, попрощался и предупредил, чтобы о нашем разговоре никто больше не узнал. Лейтенант в это время упорно что-то записывал.
Когда я уже открыл дверь и собирался уйти, капитан сказал:
— Если нужно будет, мы вас найдем, — как бы предупреждая этим, что я уже в какой-то мере связан с ними.
Я вышел из «хитрого» домика и направился в свой барак. К этому времени совершенно стемнело, и я, не опасаясь быть замеченным, быстро вернулся на место ночлега.
Ночью я не мог сомкнуть глаз, история с ворами и оперуполномоченным не давала мне покоя. Сомнения постоянно жгли душу. Больше всего меня теперь беспокоило то, что я дал чекистам повод для сотрудничества с ними, и они при любом удобном случае путем угроз и шантажа этим могут воспользоваться, чтобы склонить меня к доносам. Могут, возможно, и Гурского припомнить... Однако шли дни, и казалось ничего не менялось. Я по-прежнему на работе находился в подчинении Трубицына и его спокойное и доброжелательное отношение ко мне указывало на то, что никаких существенных перемен не произошло. Убийств в лагере последние несколько дней тоже не наблюдалось. Мысленно я начал склоняться к тому, что возможно Лыкова и Петренко направили просто в другой лагерь, и все мои действия были совершенно напрасными. Судьба распорядилась мной так, что об этом я в дальнейшем так и не узнал.
Я перестал в последнее время бывать вечерами в бараке, где жил Трубицын, несмотря на его частые приглашения, мотивируя свой отказ разными надуманными причинами. Я не хотел больше рисковать, опасаясь как бы во время очередного такого визита не влипнуть в еще какую-нибудь историю. Однако настойчивость Трубицына дала о себе знать, и однажды я вновь оказался в воровском бараке. Мои прежние опасения оказались в какой-то мере не напрасными. В барак неожиданно зашли два надзирателя, один из них, старший сержант, осмотрел двухэтажные нары, обращая внимание на каждый подозрительный предмет и строго спросили, обращаясь к одноглазому старику-дневальному, который постоянно дежурил в бараке и был освобожден от работы.
— А ну ты, одноглазый евнух, признавайся немедленно, куда спрятал бабу? Она уже, наверно, прописалась здесь в бараке среди мужиков. И не вздумай хитрить, старый проходимец. Все равно найдем, тебе хуже будет.
Продолжение следует.
Сердечно благодарим всех, кто оказывает помощь нашему каналу. Да не оскудеет рука дающего!!!
