Человек, который много читал Руми и принял в сердце его слова, возвращается в Конью как домой. Без малого 800 лет прошло с тех пор, как великий поэт и философ жил и писал здесь, – много это или мало? Разве может живая память о человеке преодолеть такую толщу времени? Но в Конье происходит чудо.
Руми (здесь все его называют как при жизни – Мевляна, «наш господин») писал:
«В каждую минуту, в каждом событии твоей жизни Всевышний шепчет тебе именно то, что тебе нужно слышать и узнать.
Кто может объяснить это чудо? Оно просто есть.
Прислушайся, и ты почувствуешь это... в каждом мгновении.
Слушай, и вся жизнь станет разговором между тобой и Им напрямую, без слов, сейчас и всегда».
По улицам Коньи гуляешь, не выпуская из рук книжечку с его стихами и изречениями. В современном ландшафте этого древнейшего из турецких городов (он упомянут даже в Евангелии по своему первому названию – Икониум) тут и там встречаешь осколки времен. Акрополь, где люди жили с XVII тысячелетия до н. э., бирюзовые минареты, развалины сельджукского дворца, резные мраморные саркофаги и ассирийские чаши в музее археологии, еще один музей – резьбы по дереву и камню при маленьком медресе Инче-Минаре, другие медресе с разукрашенными порталами, классическая оттоманская мечеть Селимие, мечеть Ипликчи, где, как рассказывают, читал проповеди сам Мевляна… Вот поплыл над городом голос муэдзина из главной мечети, созывающий на намаз: Конья считается очень верующим городом, религиозной столицей Турции.
Время от времени открываешь книжку наобум, на любой странице, и как будто возвращаешься к прерванному на полуслове разговору: мудрый собеседник Руми отвечает на вопросы, наставляет, успокаивает и, улыбаясь, видит тебя насквозь. Он всегда знает правильные слова, чтобы достучаться до сердца, – не устаешь удивляться, насколько актуально каждый раз звучат эти слова.
Поэтические миниатюры Руми – как жемчужины, необычайно красивые и в то же время очень простые.
«В человеке любви может быть и плохое, и хорошее. Ты же не смотри на это, зри в корень – и увидишь свет, идущий от тебя».
«Этот мир – горы, а наши поступки – крики: эхо от нашего крика в горах всегда возвращается к нам».
Слова постигшего самую суть человеческой природы в его городе обретают особенную интонацию.
***
Джалалладдин Мохаммад ибн Бахааддин Валад Султан-оль-Улама Руми родился 30 сентября 1207 года в Балхе на севере современного Афганистана. По наставлению своего отца, известного проповедника-суфия, он учился богословию в лучших медресе Востока – в Багдаде и Алеппо.
В 1220 году по приглашению султана семья будущего философа переехала в Конью, в мегаполис. В начале XIII века этот город переживал затишье в своей бурной истории и на недолгое время стал «Флоренцией Востока»: султан Алааддин (его именем названы многие достопримечательности) покровительствовал искусствам и наукам, город расцвел необыкновенной архитектурой, в 1221-м возвели мощные крепостные стены.
Человеком, оказавшим на Руми особое влияние, был персидский мистик-суфий Шамсаддин Табризи: благодаря ему поэт начал постигать философию дервишей, странствующих монахов, пытающихся приблизиться к богу через кружение. По легенде, учитель и ученик встретились еще в Дамаске, где Шамс сказал юному Руми: «Найди меня», – и исчез. Руми нашел его в Конье. Учитель был настолько дорог ему, что некоторые свои произведения (например, «Диван Шамса Табризи») он подписывал его именем. Подобным образом Шамсаддин исчезал еще несколько раз, пока не пропал бесследно. Кто-то тогда сказал Руми, что видел учителя в Дамаске, и поэт отблагодарил его щедрыми подарками. Когда выяснилось, что это был обман, поэт ответил: «Из-за ложной вести я дал чалму и халат, если бы весть оказалась правдивой, вместо халата я бы отдал свою душу».
Руми организовал в городе суфийскую общину Мевлеви – это, помимо поэзии, еще одно живое наследие, к которому люди приезжают прикоснуться в Конье.
«– Что такое яд?
– Яд – это всё, что превышает ваши потребности. Ядом может стать сила, богатство, желания эго, жадность, лень, любовь, амбиции, ненависть или что-то еще.
– Что такое страх?
– Неприятие неопределенности. Если мы примем эту неопределенность, она станет приключением.
– Что такое зависть?
– Неприятие добра в других. Если мы примем это добро, оно станет вдохновением.
– Что такое гнев?
– Неприятие вещей, которые находятся вне нашего контроля. Если мы примем их, это станет кротостью.
– Что такое ненависть?
– Неприятие человека таким, каков он есть. Если мы примем человека без каких-либо условий, ненависть обернется любовью».
Декабрь в Конье – высокий сезон: каждый год на фестиваль дервишей сюда съезжаются тысячи туристов со всего мира (впрочем, в этом году с фестивалем дервишей «поспорили» Исламские игры солидарности, тоже прошедшие в Конье: в августе на них приехали 4000 спортсменов из 54 стран мира и десятки тысяч болельщиков).
Молитва дервишей – удивительно красивая и вовлекающая медитация. Представление в главном храме музея Мевляны начинается в семь вечера. На улице уже стемнело. Под живую музыку – пение, тростниковую флейту ней и барабаны – дервиши в широких белых хирках и высоких тюрбанах обходят зал: первый плавный круг – знание Бога, второй круг – видение Бога, третий – истина единения. Кружение набирает обороты. Правая рука поднята к небу, левая опущена к земле – так благословение приходит с неба и передается земле. И даже если зритель не может разобрать ни слова в красивых песнопениях (слова главного гимна написаны Руми), он завороженно наблюдает движение этого коллективного медиума, посылающего молитву Всевышнему.
«Всевышний отвечает тремя способами. Говорит «да» и дает то, что ты хотел. Говорит «нет» и дает то, что лучше. Говорит «потерпи» и дает самое лучшее».
Дервиш, застывший в танце, сегодня главный символ города. Кусты на вечнозеленых газонах пострижены в форме кружащихся монахов, их изображениями полны сувенирные лавочки, фигурками дервишей украшены столбы, и витрины, и даже тележка продавца турецкого мороженого – дондурмы. От холма, где разбит парк имени султана Алааддина, бульвар имени Мевляны ведет к главной святыне города. В 1241 году, когда умер отец Руми, именитый ученый-богослов, султан отдал свой розовый сад, чтобы установить там саркофаг. Здесь же, среди роз, появилась первая обитель дервишей (текке); здесь в скромных кельях они предавались своим радениям, практиковали кружения; здесь после 1000 дней испытаний их принимали в орден.
«Этот мир наполнен лучами Солнца и Луны, а человек погрузил голову в колодец и спрашивает: «Говорят, будто существует свет. Если это правда, так где же он?» Эй, высунь голову из колодца, посмотри вокруг, весь мир, запад и восток, озарены этим лучом. Но пока ты находишься в колодце, луч не достигнет тебя».
После смерти Руми в 1273 году в саду роз воздвигли и его мавзолей. Первоначальное сооружение в стиле сельджукской архитектуры, окружавшее вознесшийся к небесам бирюзовый цилиндр купола, на протяжении последующих веков становилось все монументальнее, богаче (саркофаг Руми теперь покрыт парчой, на которой золотом вышиты суры из Корана). В 1926 году мавзолей и домик дервишей стали музеем.
Сюда приходят полюбоваться на великолепную работу мастеров декоративного искусства разных эпох, изучить культуру дервишей с культурологической точки зрения (можно заглянуть в кельи и на кухню, омыть руки в фонтане, увидеть сборники поэзии 1366 и 1371 годов, послушать птиц в саду). Но среди посетителей легко узнать тех, для кого Руми давно стал собеседником, для кого его высказывания – прозрачная эссенция мудрости, доброты и гуманизма. Такой человек, застыв, наблюдает, как через цветное стекло маленького зарешеченного оконца зал мавзолея заливает нездешний, почти мистический свет. Энергия вокруг такая плотная, волнующая, что хочется верить в незримое присутствие.
«Жизнь без любви не имеет смысла. Любовь – вода жизни. Пей же ее и сердцем, и душой».
РЯДОМ С КОНЬЕЙ
МИЛАС
В Турции каждую минуту чувствуешь, что тебя окружает живая тысячелетняя история. Вот, например, Милас в регионе Мугла, небольшой, не слишком туристический город в 20 километрах от пляжей Эгейского моря. По его карте можно изучать историю древних цивилизаций. В Миласе и окрестностях 27 важных археологических памятников: древнеримские ворота, монументальная двухэтажная гробница IIвека, остатки храмов той эпохи. В 2010 году случайно обнаружили новый – точнее, хорошо забытый старый – мавзолей с мраморным саркофагом и многочисленными фресками (об этой гробнице узнали, когда за незаконные раскопки арестовали местных жителей).
Сегодня в Миласе проходит базар, в котором, если присмотреться внимательнее, можно узнать черты исторических османских базаров – араста. Такие рынки в маленьких городках – одно из самых аутентичных мест, где лучше всего наблюдать за жизнью. Влиться в шумный поток покупателей, течь, как послушная порогам вода, по узким рядам, глазеть на роскошные овощи и фрукты, пряные травы, банки с консервами, чай, вычищенные до блеска донышки артишоков, цветы, домашнюю утварь, медные дверные колокольчики и всё-всё, что так необходимо в повседневной жизни. Останавливаться перекинуться парой слов с продавцами, выпить, если предложат (а предложат обязательно), ароматный кофе, сваренный на песке. Если захочется, здесь же можно постричься и даже помыться в хаммаме.
ПАМУККАЛЕ
Многие тысячелетия по краю вулканического плато сбегает горячая термальная вода. Вода богата бикарбонатом кальция, она оставляет после себя соли. Отложения солей образовали ванночки – озерца, которые со временем трансформировались в пазл белоснежных многоступенчатых террас. Античным людям эта белоснежная гора напоминала кипу хлопковых шариков, выложенных для просушки, отсюда и название Памуккале – «хлопковая крепость». Сегодня, впрочем, больше напрашивается ассоциация с исполинской оплавившейся свечой, воск которой застыл, стекая по краям плато. На вершине развалины – Иераполис, «священный город», древний курорт.
Удивительно, но бесконтрольные купания в ваннах Памуккале запретили совсем недавно, всего-то в начале 2000-х. Тогда из-за небрежного обращения с этим хрупким памятником природы в террасах стало совсем мало воды, а цвет их потускнел: из светящегося белого стал мертвенно-серым. Теперь даже ходить в Памуккале можно только по выделенной тропинке и только босиком. Неторопливый спуск с верхнего уровня плато занимает минут 40, соляная поверхность под ногами неровная, шероховатая, нескользкая. Можно брести по щиколотку в лазурной воде под цвет синевы неба. Кто-то украдкой собирает со дна известняк и намазывает на лицо, веря в чудодейственный эффект.
Купаться по-настоящему (причем даже в холодные месяцы) теперь можно только в просторном бассейне Клеопатры у подножия плато. Вода минеральная, с пузырьками, горячая, утомляет и расслабляет одновременно: хочется закрыть глаза и забыть о времени. Но закрывать нельзя: обязательно надо увидеть, как на закате солнце окрашивает белоснежную гору хлопка в розовый, оранжевый и фиолетовый.
КАППАДОКИЯ
Выезжать нужно очень рано, часа в два-три ночи, чтобы до рассвета прибыть на место старта. Там уже вовсю суетятся. Корзину положили набок и чуть поддувают шар. Кстати, корзина – обыкновенная плетеная: оказывается, даже в XXIвеке нет материала лучше лозы – она легкая и надежная.
Капитан зажег главную горелку. Огромный шар приподнял голову. Дюжина путешественников загружается в корзину. Шар начинает подниматься вверх, и потихоньку корзина отрывается от земли. Предутренняя тишина, шипение горелки, кустарники задевают дно корзины ветками – кажется, что может быть более впечатляющим, чем это ощущение первых минут полета? Но дальше перед глазами во всей красоте разворачивается Каппадокия и лишает пассажиров воздушного транспорта дара речи.
60 миллионов лет назад здесь произошло извержение вулкана, и застывшая лава образовала странный пейзаж, полный расщелин и барханов. Дальше за дело взялся скульптор-ветер: миллионы лет не покладая рук он работал над облагораживанием горной породы и создал целые долины невероятных фигур, похожих то ли на грибы, то ли на колонны, то ли на жилища эльфов и фей. Когда охватываешь этот мир взглядом с высоты, невозможно поверить, что эта многотысячная «терракотовая армия» нерукотворна, всего лишь результат выветривания.
Чего не увидеть с высоты, так это подземных городов. Внутри этих скал тысячи лет жили люди. Самый известный из шести подземных городов Каппадокии – Деринкую, – созданный, как считается, хеттами, уходит в глубь земли на восемь этажей. Но подземная вселенная – история для другого путешествия, а сейчас мы встречаем рассвет в километре над землей. Неподалеку от нас в небе качаются другие красочные шары, иногда кто-нибудь из их пассажиров приветствует нас поднятой рукой. Каппадокия – возможно, самый подходящий на планете ландшафт для первого полета на воздушном шаре.
Читайте еще:
Искусство для искусства: беседа Лейлы Алиевой со скульптором Зурабом Церетели
