Алексей снова закрыл глаза, пытаясь вспомнить то, что он видел во сне. И, наверное, даже не вспомнить, а изменить.
Но то, что случилось во сне, не возвращалось. Он старался, напрягал память, но у него ничего не получалось.
Леша не успел сильно расстроиться. В комнату вошла Гуль. Девушка стояла и смотрела на него, тревожно улыбаясь.
- Ты ничего не прочитал там? – спросила она, показывая глазами на листочек, что лежал на тумбочке рядом с кроватью Алексея.
Он только головой покачал. Мол, а как бы он достал тот листок, будучи ограничен в движении…
(Ссылки на начало трилогии и продолжение – в конце этой главы.)
Гуль подошла к кровати. Посмотрела в глаза юноши.
- Леша, ты выздоровеешь, вот увидишь, - сказала она, взяв его руку в свою.
- Папа убедил врачей не трогать твою ногу. А с пальцами будем работать! Ты еще сыграешь Лунную сонату, и сочинишь много-много музыки…
Алексей слушал девушку, и удивлялся. Откуда она все знает о нем. Ведь он мало о себе успел рассказать.
- Ты в бреду много рассказал, - словно догадавшись о его мыслях, сказала девушка.
Лешка прикрыл веки, ему было тяжело и слушать, и говорить. Но Гуль не уходила.
- Хочешь узнать, что с тобой случилось, как ты сюда попал? – спросила она, ожидая утвердительного ответа.
Но Алексей покачал головой. Девушка, не заметив этого жеста, отошла к окну и стала рассказывать.
*****
Он уже шел на поправку. Им с отцом-врачом удалось выходить советского солдата, вырвав его из цепких объятий дамы с косой.
Стоило им это огромных усилий. Они, принеся его в то помещение, которое служило в роли палаты, находились с солдатом все то время.
После того, как Джан сказал, что парень одолел невозвратную черту, они дежурили у кровати по очереди. Один спит, пока второй бодрствует.
Джан не просто сложил ногу советскому солдату. Он сделал невозможное и с его рукой. Прогнозы делал благоприятные.
Все бы хорошо, но нашлись люди, которые прознали о доброте местного доктора, и сообщили духам о том, что он с дочкой выхаживает шурави.
Однажды ночью, когда Гуль прикорнула на соломе, постланной в помещении, Джан менял повязки. И услышал какой-то звук.
Он знал, что это означает. Их вычислили. Быстро разбудив дочь, мужчина обвязал раненого простыней и, вскинув его за спину, вышел из пещеры.
Ему были знакомы тут все ходы и выходы. Поэтому незаметно проскользнул с дочерью и солдатом. У него было в запасе еще одно место.
Но и там нельзя было долго находиться. Джан, послав дочь в город, указал ей координаты, где она должна была сообщить о Леше.
И той же ночью раненого солдата сначала на руках, потом на телеге свои вывезли с нового места. А потом доставили в военный госпиталь.
*****
Гуль рассказывала обо всем этом, и слезы текли из ее глаз. Она не успевала их вытирать. О чем плакала молоденькая афганская девушка?
Было, о чем… Перед ней лежал беспомощный парень, который еще недавно был на грани. И который даже не вспомнил ее, придя в себя.
У нее уже не было дома. Им с отцом опасно было возвращаться туда, где их наверняка ждал враг. Поэтому особого выбора не было.
Оставаться в одном из советских госпиталей, развернутых в ее стране, было единственным выходом для отца и дочери.
Она посмотрела на солдата, а тот не открывал глаз. Девушка подошла к тумбочке, взяла листок и, смяв его, положила в карман халатика.
Он не прочтет его. Да и незачем ему знать о том, что какая-то девушка не может без него, что любит его и готова за ним хоть в огонь, хоть в воду.
*****
Гуль тихо, едва касаясь, погладила руку солдата, потом волосы и, подоткнув одеяло, вышла из палаты.
Алексей не ожидал от себя такого. Ведь прочитал ту записку с признаниями афганской девушки.
И теперь, бессовестно закрыв глаза, сознательно отвергал ту, которая со своим отцом спасла ему жизнь.
Сказать в глаза, что не любит? Нет, потому что боялся причинить боль. Но ведь когда-то это надо сделать? Да, однако не сейчас.
Время всегда было хорошим лекарем, заглаживающим все острые углы. Лешка знал это по себе.
*****
Тогда, в интернате, он же сразу выделил ее - тихую, незаметную, но сильную духом и доброй душой светловолосую девчушку с хвостиками.
Все, что мог, так это петь ей свои, сочиненные им, песенки или спортом на одной площадке и в хоровом кружке заниматься.
Он ничем не выдавал себя. Даже тогда, когда жил у тети Лили, и потом, когда с отцом и Машулей переехал в столицу.
Гнал зачем-то от себя любые воспоминания о Полинке. Но они приходили, принося с собой картинки, где была только она, Поля.
Лешка относился по-братски к Полинке, как к Галюне и другим одноклассницам. Не думал, что имеет право на другие чувства.
Однажды, увидев Аню и заметив ее мимолетное увлечение им, задумался. Поля живет своей жизнью. Он побоялся своего присутствия в ней.
И решил ухаживать за дочерью товарища его отца, который помог ему, занимаясь перед поступлением в консерваторию.
*****
Алексей, будучи однолюбом, со временем таки добился своего. После того, как нашлась мать Ани, девушка стала благосклоннее относиться к его ухаживаниям.
Более того, ответила ему «да» в ответ на предложение руки и сердца. Вот только случилось то, что случилось, и теперь они в разных уголках планеты.
Как она там? Что думает по поводу его внезапного ухода из их жизни... Леша вспомнил увиденное им, когда потерял сознание.
Аня ушла от него с мамой и с кем-то еще. Неслучайно?
А Полинка? Что же с ней, ведь он видел, что девушка в опасности. Алексей напрягся, чтобы подняться с постели.
Но силы тут же покинули его. Он, неловко опершись на перевязанную руку, вернулся на подушку.
И тут замер. Он почувствовал боль в руке. А ведь не чувствовал вообще пальцев, один из которых вообще не сгибался…
Алексей тихо застонал, пытаясь сдержать радость. Он, музыкант, понимал, что означает возвращение чувствительности и подвижности пальцам.
*****
В палату кто-то вошел. Обрадованный Лешка готов был сейчас расцеловать кого угодно.
Но на него смотрели печальные карие глаза Гуль, которая сидела неподалеку от палаты.
- Что-то случилось? – спросила девушка испуганно. - Ты стонал…
Лешка молчал, потому что ему тяжело было говорить. Но радостно улыбался и вертел пальцами перед лицом девушки.
Радостно заулыбалась и она. Но потом почему-то выбежала из палаты, куда почти сразу вернулась. И не одна.
Джан недоверчиво осматривал руку солдата. Потрогав пальцы, восхищенно смотрел то на раненого, то на свою дочь.
- Скажи ему, что он сможет играть! – перевела слова отца Гуль, которой сложно было сдерживать свои эмоции.
Когда сбежались другие доктора, никто не скрывал своих эмоций... Ведь мало кто верил в то, что сейчас произошло.
*****
После этого прошла неделя. Советские доктора продолжали лечение Леши. Рядом с ним часто бывала Гуль, к нему заходил и ее отец.
Сегодня Лешка заговорщически улыбнулся Гуль, поманил к себе пальцем. Девушка медленно с замиранием сердца подошла ближе.
Когда подошла, юноша показал ей рукой, чтобы она еще ближе наклонилась. Гуль, затаив дыхание, крепко зажмурилась.
- Гуль, ты чего, испугалась? – спросил Алексей.
– Тут у меня просьба к тебе, - прошептал он ей в самое ухо.
Девушка быстро распрямилась, как струна. Но солдат снова поманил ее.
- Гулечка, милая, ты самая лучшая! – сказал он тихо. – Но ты будешь еще лучше, если…
- Прошу тебя, принеси мне бумагу и карандаш. Очень прошу, - повторил он на ухо девушке.
А девушка не расстроилась, что не сбылись ее мечты, и что Лешка не поцеловал ее, не признался в любви.
Ведь она ему сейчас нужна! И готова сделать все, чтобы побыстрее поднялся на ноги. А этому поможет и хорошее настроение.
*****
Гуль ушла куда-то, и скоро вернулась, держа в руках целую тетрадку и карандаш.
- Ура, еще и в линейку! – воскликнул Леша. – Давай скорее сюда.
Он стал быстро набрасывать здоровой рукой в тетради какие-то каракули, что-то напевая себе под нос.
Гуль заслушалась. Мелодия была такая дивная… То печальная, то легкая как ветерок, то радостная, то снова грустная, то опять веселая.
- Гуль, это тебе! – сказал, закончив свои каракули и вручая тетрадь девушке, Леша.
- Что это? – спросила она удивленно. – Ноты?
- Да, ноты. Я посвящаю их тебе и Джану. Вот выздоровею, и сыграю. Тебе понравится!
Гуль прижала крепко к себе тетрадь. Мечтательно улыбаясь, пошла к выходу, зачем-то пятясь спиной к двери…
Лешка был счастлив. Куда-то девалось чувство вины. Куда-то девался страх неизвестности.
Он знал, что будет дальше. Он верил в то, что так будет….
(Продолжение будет.)
Переход на главы третьей части: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18