— Орки забери! — взмолился Тарас. — Вы реально такие дикие? Ну да, интернета же у вас нет…
— Какой интернет? — капрал оторвался от созерцания невидимки и угрюмо уставился на Женьку. — У них даже электричества нет, а ты про чаты завёл бодягу. Бесполезно, им не объяснишь.
— Супер! — Тарас пошевелил стянутыми руками. — Шикарно, наверное, без сети. Никто не долбит в мозг каждый день.
— Интернет долбит в мозг? — Женька пыталась составить целую картину, но не могла. — У вас мозги связаны в какую-то общую сеть, что ли? Бр-р-р-р. Звучит противно.
— Даже не спрашивай, в реале это ещё хуже, — Тарас заёрзал, — и если мы уже закончили обсуждение, я бы свалил.
— А как же зов? — Князь с отвращением изучал собеседника.
— У кого как, а меня отпустило, — Тарас демонстративно покосился на выход, — так что предлагаю разбежаться. И вы можете нас не развязывать, конечно, но по этой лестнице фиг поднимешься без рук. И если — когда — мы свалимся, то полетим прицельно, как кегли…
— Тогда пойдёте последними, — поморщился Князь, — но не раньше, чем я прикажу. Капрал, что у тебя с этим твоим… зовом?
Капрал Джек удивлённо захлопал пушистыми ресницами.
— Тоже прошло! Вот только что! И как же это? — он разочарованно всматривался в темноту.
— Расстроен, что поживиться нечем? — с деланным сочувствием произнёс Сухарь. — Бедные, бедные зомбецы-воришки. Зря сходили через границу, да ещё и попались.
Любовные песни орков (начало, назад)
— Что планируете с нами делать? — капрал подобрался.
Все посмотрели на Князя, а тот задумчиво потёр переносицу.
— Так ты абсолютно убеждена, что никаких физических артефактов здесь нет, да, Женя?
— Даже если бы их как следует вмуровали в стены, я бы ощутила хоть что-нибудь. Какой-то всплеск. Неровность. Артефакты всегда и везде прекрасно видны, уж поверь. А здесь… Просто огромная чёрная дыра и всё.
— Принято, — Князь кивнул, — тогда мы доставим сомнительных зомбецов в столицу. Там решат, что с ними делать.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Эй-эй, но я не хочу в столицу! — Тарас занервничал.
— А тебя никто не спрашивает, — процедил капрал, — тушкой поедем.
— Постойте, ребята, давайте решим всё на месте? — Тарас судорожно вертел головой, — Это же просто недоразумение, ну услышали мы зов, каюсь, не стерпели и проникли к вам без спроса, и это большое нарушение, признаю, но зачем же сразу в столицу? Давайте разойдёмся по-хорошему, а? И мы больше не будем, обещаю. Вообще не будем сталкерить, а? С меня уже точно хватит! У вас тут жуть, конечно, что творится…
— На выход! — обрубил Князь. — Женька и Варвара вперёд, а вы — замыкающие. И под ноги смотрите. Ловить никого не будем. Упал — остался здесь. Навсегда.
Сухарь рывком поставил пленников возле лестницы и ещё раз проверил узлы, а потом всё шагал наверх и оборачивался — приунывшие фигуры не отставали, подгоняемые прущим со дна колодца первобытным ужасом без формы и названия.
Солнце прилично сместилось на небосводе, даже сквозь облака обнажая неприятную правду — они провели под курганом не час, а почти целый день, но вдохнуть полной грудью свежий воздух после затхлого подземелья было подобно глотку пьянящего ржаного кваса.
Варвара приосанилась, отбежала от входа и провела указательными пальцами по вискам и мочкам ушей, снимая туман в голове и мутную тяжесть во всём теле. И тут же порхнула к Князю, посвежевшая и прекрасная, как роса на цветке.
— Давай я и тебя подлечу, Князь, — мурлыкала знахарка, но он досадливо отмахнулся.
— Прости, Варь, не сейчас. Давай лучше поскорее покончим с этим.
Князь, не останавливаясь, побрёл к чудо-дороге, но размашистые шаги выдавали усталость — ему тоже нелегко пришлось под курганом.
Шли напрямик — через малинник, а Сухарь с лёгкостью прорубал просеку в колючих кустах и бил почерневшую крапиву, а обезоруженные пленники шагали след в след с понуренными головами, так что Женькиного предупреждения не разглядели.
Она подняла ладонь и свистнула сойкой, а Сухарь плавно замедлился и приготовил меч.
Капрал чуть не влетел в здоровяка и громко чертыхнулся, а впереди зашумело, заухало что-то огромное, стремительное. Тёмная туша мелькнула в потерявшей почти все листья малине и подняла влажный чёрный нос, принюхиваясь.