-Я должен ночами не спать из-за твоей купальни. Ты меня и так загрузила другой работой! – нашел что предъявить Раэ. Он вспомнил, что для Мурчин работа по дому была тем коньком, который заставлял ее отвлекаться от других разговоров и произносить долгие поучительные проповеди о мужской лености в деле ведения хозяйства. Мурчин, подобно многим ведьмам, не хотела смиряться с тем, что родилась женщиной и время от времени покусывала Раэ за то, что он позволил себе нахальство родиться мужчиной. Особенно она радовалась, когда Раэ уставал от работы по дому..
-Так тебе и надо! – возликовала ведьма, - думал, готовка да стирка – ягодки? Вот она, женская работа! Легкая, думал?
-Да никогда я не думал, что готовить и стирать ягодки. Если ты не заметила, мне и раньше приходилось этим заниматься. Прачечные дни в Цитадели самые тяжелые, нас оправляли на стирку для всего крыла. А в походе на север мне приходилось кашеварить на весь отряд.
-Очень познавательно. Только все равно тебя этому никто толком не учил. Ты со всем справляешься весьма топорно. До сносной кухарки тебе еще далековато.
-А ты за двести лет толком не научилась яичницу готовить.
-Мне и не надобна столь низменная наука, - усмехнулась ведьма. Раэ про себя отметил, что она очень спокойно отнеслась к тому, что он ей накинул второю сотню лет.
-М-да? – продолжал пикировку Раэ, - кабы не я, ты бы с голоду тут сдохла при всем своем могуществе! Правду говорят, не спрашивай старого – спрашивай бывалого!
-Тоже мне бывалый – сопляк!
-А ты от сопляка зависишь! Вот что бывает, когда лет за двести себе ни разу чай не заварила!
-Уж того, кто это может мне сделать, я всегда найду, - усмехнулась Мурчин, - зато могу делать то, чего другие не могут.
И она тряхнула лакомником, вытащила носовой платок, развернула его и положила на стол. На доске сверкнула на солнышке игрушечная стопочка стеклышек и штабелек каких-то ровных нарезанных щепочек.
-Это что еще?
-Стекло и доски! – усмехнулась Мурчин, наслаждаясь замешательством Раэ. Она позволила ему взять одну из крохотных цепочек и повертеть перед глазами. Это действительно была доска, только маленькая, словно кто-то собрался делать кукольный домик.
Мурчин тем временем еще порылась в лакомнике и поставила на стол какие-то деревянные наперстки. Затем отняла у Раэ щепочку.
-Дай сюда, - сказала она, - а то уронишь в щель в полу, а она через пару часов должна принять свои настоящие размеры… Ну что ты на меня смотришь? Это вы, люди, как дураки, таскаете вещи какие они есть, выдумываете для этого рычаги всякие и телеги с волами, вместо того, чтобы тяжести попросту уменьшать. О да, эти знания могли быть вам полезны, так нет же - отказываетесь… колдовство, мерзость!
-Есть ради чего отказываться, - буркнул Раэ.
-Ну конечно, - усмехнулась Мурчин, забрала стопочку крохотных стеклышек и досочек с собой, вышла через разбитое напольное окно, села на корточки под верандой и стала тщательно выбирать место, где все это пристроить, словно посадить.
За ее спиной раздалось призывное карканье. Мурчин стремительно обернулась. На ветку куста тяжело села ворона со свернутым в трубочку письмом в клюве. Из самого письма торчала свежая гардения, перевязанная ленточкой.
-Ага! -встрепенулась ведьма и только протянула руки к вороне, как та бросила в ее сторону письмо и стремглав ринулась прочь. Мурчин аж взлетела на несколько метров над землей, но куда там - вороны и след простыл. Раэ понаблюдал, как ведьма. что-то досадливо бормоча себе под нос, опустилась на террасу и одним движением пальца расправилась с письмом. Оно мгновенно вспыхнуло от маленькой молнии, сорвавшейся с когтя ведьмы и сгорело вместе с цветком. Такое уже не раз бывало на глазах Раэ. У Мурчин должно было испортиться настроение из-за в очередной раз упущенной вороны и письма, которое она не желала читать.
Тут снова раздалось карканье. Мурчин зло вскинула голову в небо, но выражение ее лица из недовольного поменялось на заинтересованное. Она поспешно вытянула руку... Неужели ворона на этот раз сядет? Неужели будет принята? Но что ей делать тут без письма? К удивлению Раэ на пальцы ведьмы села другая почтовая ворона с другим письмом, скрученным в трубочку. Ага, значит, этот гонец от другого посланца. Мурчин выхватила письмо из клюва, отпустила ворону, быстро почла письмо, что-то довольно помурлыкала и сунула его себе в рукав. При этом она самодовольно улыбалась. Все, громы и молнии отменяются.
Тем временем за столом раздался странный скрип, заставивший Раэ повернуть голову и увидеть, как отложенные ведьмой наперстки, в которые можно было положить разве что бусину, заскрипели и стали резко увеличиваться в размерах. Со стола свалились на пол два огромных деревянных ведра, предмет ежедневных хозяйственных чаяний Раэ.
-Ну чего стоишь? – недовольно спросила Мурчин, - подхватил бы.
Но удивленный Раэ попросту подобрал их с полу. Большие, оплетенные массивными витыми обручами, с плетеными удобными ручками. По руке человеку, а не сильфу!
-Наконец-то! – воскликнул он.
-Доволен? – усмехнулась Мурчин и вернулась через напольное окно назад в кухню, отряхнула руки и вытерла платком.
Раэ постоянно жаловался ведьме на слишком малые ведра и инструменты на кухне. У сильфов руки меньше, а количество пальцев всего-то три. Некоторыми их вещами вообще невозможно было пользоваться. А некоторыми – еле-еле, как ведрами с треугольным дном и малым вмещением. Да еще без ручек. И в таких ведрах ему и приходилось таскать ведьме воду в ванную!
Раэ не смог скрыть возгласа облегчения.
-Я-то думала, ты меня за эти ведра расцелуешь, - со смехом сказала ведьма.
-Ага, с разбегу, - отшутился Раэ осматривая дно ведер, - ты бы мне еще купила хорошие тазы, ножи по руке…
-В следующий раз, - по Мурчин стало видно, что она недовольна тем, что Раэ недолго радовался и принялся опять надоедать перечислением того, чего не было.
-А до этого подавай тебе нарезку, как в княжеском чертоге?
-Уж до княжеской готовки тебе далековато даже с золотыми ножами. Поверь, я в этом кое-что смыслю, хоть по-твоему и не бывалая. Ты так готовишь, что это могут переварить только ваши скотские охотничьи желудки. Не будь я ведьмой, ты бы меня без яда отравил!
Это она врала. Ведьма молотила все подряд, что ей Раэ ни состряпай. Уж дело было не в том, что тот как-то умело варил грубую кашу или золотыми руками пек хлеб: он честно готов был признать, что из него кухарь не ахти какой, просто вкусовые предпочтения ведьмы сливками не ограничивались. А в последнее время она и вовсе без них обходилась. Что ж, Раэ мог не знать о ведьмах всех тонкостей. Получается, что эта ела все подряд как обычный человек. Должно быть, раньше ее питание ограничивали те ведьмы и колдуны, которые ели только то, что обычно едят ведьмы и колдуны.
Раэ, кстати, все больше и больше подозревал, что по причине бытового бессилия она решила взять в Кнею человека, не сколько для того, чтобы возродить ковен. Похоже, учить его она ничему по-настоящему не собиралась, ей попросту нужен был работник. В таком случае это проще объясняло, почему она взяла к себе в дом приспособленного ко всему охотника, а не одну из изнеженных дочерей аристократических семейств Авы.
Да и в город она начала летать еще и потому, что гибель ковена заставляла ее взять на себя ту работу, которую она никогда не делала. Похоже, раньше этим занимался кто-то другой… В этом Раэ убедился, когда Мурчин принялась вытаскивать из лакомника другие покупки и заваливать ими стол.
-Вот скажи, из чего мне тебе тут готовить? – спросил Раэ, оглядывая то, что принесла с собой Мурчин в своей крохотной сумочке, - вот объясни – из чего? Это ты называешь мукой?
Он тряхнул большой туес с мукой.
-Мука как мука, - отмахнулась Мурчин, - что, опять отрубей много? Я не против отрубей.
-Да если бы! Ты смотри, тебе туда песка примешали!
-Как…
-Ты-то поверху не смотри, поройся в муке, прежде чем брать! Я-то просею… хотя не знаю, что там останется…
Ведьма не веря Раэ полезла в туес.
-Ну… как же… - пробормотала она, глядя в муку растерявшимся ребенком. На миг она и впрямь своими ухватками стала соответствовать своему юному облику.
Раэ вывалил муку в большое сито – одну из первых толковых покупок, которые он ранее уговорил сделать Мурчин, и ловко просеял у нее на глазах назад в туес в несколько привычных движений. В Цитадели ему приходилось сеять муку целыми мешками, он научился это делать быстро. Мурчин зачарованно посмотрела на ловкость его рук, а затем на кучу сора в сите.
-Я ему мельницу спалю! – воскликнула она, и ее щеки цвета гардении порозовели, - мерзкое л-людье!
-Просто смотри, что берешь на рынке, и не надо никого палить.
-Молчи, придурок! Учит меня еще… Ну, муку я не смотрела, она мне не сильно нужна. Хлеб ты больше ешь… Главное – мясо. Уж в этом я разбираюсь.
Она бросила перед Раэ кусок мяса, завернутый в лопух.
Раэ развернул листья лопуха, которые сочились мясной кровью. Шевельнул внешне красивый кусок, и он тотчас развалился на ловко сложенные срезки. Внутри вообще оказалась тухлятина, из которой вылетела зеленая навозная муха. Ох и обрадовался ей Раэ! В Кнее мухи были редкими гостями: не залетали и не размножались. Юноша прыснул.
-Быть не может! – выкрикнула ведьма, - он же мне показывал хорошее.
-А потом подсунул плохое. Ты же не постоянная покупательница.
-Это… колдов…
-Да простое лавочное надувательство. Никакое не колдовство.
Видя ее замешательство, Раэ не мог удержаться от ехидного смеха. Прав был Тево со своими байками! Долгий срок жизни не всегда добавлял ведьмам опыта, как бы они им ни хвастались. Многие ведьмы, забывая за долгий срок размеренной жизни простые житейские вещи, становились сущими младенцами, которых было легко обмануть. Ему сразу припомнился рассказ Тево, который поймал пятисотлетнюю ведьму на детские игрушки… Эх, подловили бы так Мурчин…
-Может, позовешь свою зеленую дрянь? Пусть съест эту тухлятину. А ты себе слетаешь на собачье кладбище и посвежей нароешь.
Ох, не надо было ему такое говорить Мурчин. Для нее было оскорблением сравнение с низшими ведьмами, питавшимися падалью на городских помойках.
В ее глазах полыхнули зеленые молнии. Раэ ощутил темень и холод колодца.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Глава 36.
