Прошло несколько дней после того беспокойного вечера, все они были очень насыщенными и неспокойными. Наконец, выдался один из них, когда Алиса смогла освободиться пораньше. С удовольствием проводила время с детьми, решив побаловать их вкусным ужином.
– Алиса! Алиса, милая моя соседушка! Я так благодарна тебе!
Виктория не вошла, а влетела в кухню. По виду возбуждённой молодой соседки было видно, что она счастлива. Хотя та уехала на вечеринку три дня тому назад, она только что вернулась, и на ней было всё тоже платье, которое шила мастерица-самоучка.
Интересный не избитый фасон, дорогая ткань, совершенно ровные и безупречные швы на самом платье и на элементах отделки, делали платье прекрасным. По его виду невозможно было сказать, что оно изготовлено кустарным способом, и если на него пришить любой из лейблов, то и сошло бы оно за изделие от известного кутюрье.
Девушка выглядела в нём великолепно, сияло не только её платье, но и глаза.
–Алиса! – с благодарностью в голосе обратилась к соседке Вика, она обняла подругу, прижалась. – Мою благодарность невозможно выразить словам! Я так счастлива! Я счастливая! Благодаря тебе!
– Вижу по твоим глазам это. Я очень рада за тебя!
– Эти дни была с ним! Он сказал, что любит! Любит! – снова с восторгом произнесла девушка, закружилась по комнате. – Если бы ни ты… ничего бы не было… Страшно представить, что было бы со мной! Спасибо, Алиса! Ты самый настоящий друг!
– Я рада, что смогла тебе помочь, но ты моё участие в своём счастье слишком преувеличиваешь, – засмеялась Алиса. – Это всё твоя красота, твоя душа. Ты влюблена и нет прекраснее женщины, когда она влюблена…
– Я так голодна! Покормишь? Мы эти дни почти ничего не ели… – уже смущённо, но всё так же улыбаясь, произнесла девушка и её щёки покрылись румянцем.
– С удовольствием! Сейчас все вместе и по ужинаем.
– Помогу тебе стол накрыть, – стараясь скрыть своё состояние, Виктория взялась за тарелки.
– Иди сначала переоденься, – радуясь за соседку, продолжая улыбаться, сказала Алиса.
Однако, через три дня вернувшись с работы, Алиса застала Евдокий, стоявших у двери комнаты молодой соседки с очень встревоженными лицами.
Они молча прислушивались к звукам, доносившимся из-за запертой двери.
Пожилые женщины сделали девушке знак, чтобы она не уходила в свою комнату, а прошла с ними.
Все вместе вошли в комнату Евдокии Петровны.
– Алиса, беда у нас, – быстро моргая глазами, в которых стояла влага, заговорила хозяйка. – Если бы Дуня, не проявила бы прыть, наглоталась бы наша красавица таблеток…
– Ой, беда, беда… – вторила подруге Евдокия Андреевна.
Девушка слушала соседок и не могла поверить в это, помня, как летала от счастья Виктория.
– Что? Что с ней случилось? – не понимающе смотрела Алиса на пожилых соседок.
– Да не говорит ничего! Кричит только: «Оставьте меня в покое! Не лезьте в мою жизнь! Убирайтесь все к ***!» – сказала Евдокия Петровна, вытирая глаза.
– Мы только с прогулки вернулись, я зашла в кухню, а она голубушка, уже полуживая сидит в кресле. Везде упаковки от таблеток валяются. Мы ей сделали промывание желудка. Как это у нас сил хватило, чтобы справиться с ней?
– Она просто одержимая какая-то, отталкивает нас, раствор пить не хотела, но мы-то и не с такими справлялись! Правда, давно это было…
– Убежала в комнату, заперлась… Мы просили её поговорить с нами, а она только кричит и плачет… – снова ели сдерживая слёзы, сказала Евдокия Андреевна.
– Да какое там плачет! Воет как волчица!
– Надо что-то с ней делать… Алиса, доченька, подключайся. Может тебя она послушает, – с надеждой глядя на молодую соседку, сказала Евдокия Андреевна. – Успокоить надо её.
– Как её успокоишь, если она не реагирует на наши слова и дверь не открывает.
Алиса поднялась со стула и решительно направилась к двери соседки.
– Вика, открой мне! Пожалуйста, открой! – громко, но мягким голосом попросила она.
С той стороны двери слышны были только стенания и от слов Алисы не изменились ни их громкость, ни интенсивность.
– Вика, слышишь, открой мне дверь! – уже напористее потребовала Алиса.
– Уходи! Я никого не хочу видеть! Не хочу! – сквозь рыдание услышала соседка.
– Ладно! Ответила и то хорошо! – еле заметно улыбнулась девушка, стоящим рядом соседкам. – Так! Если ты мне сейчас же не откроешь, я беру топор и взламываю твою красивую дверь! – Алиса сказала это таким голосом, что у Евдокий мурашки пошли по коже.
Женщины переглянулись. Откуда у столь спокойной и ласковой молодой соседки такая твёрдость и требовательность в голосе? Им показалось, что и внешне она начала меняться. Теперь перед ними стояла не «лапочка, милочка», а настоящий «прокурор».
– Виктория, моё терпение иссякло! – сказала Алиса так, что женщинам стало немного страшно. – Дорогие мои, отойдите от двери, а лучше идите к нам, посидите с детьми, пока я тут разбираюсь! – скомандовала она соседкам. – Я сейчас с дверью быстро справлюсь! – продолжала девушка тем же «прокурорским» голосом. – Виктория, я иду за топором в кладовку...
Не успели пожилые женщины, сделать и пары шагов, дверь робко приоткрылась. В проёме стояла Виктория, с синюшными искусанными в кровь губами, с отёкшим сизым носом, всклокоченными, перепутанными волосами. Глаза красные от непрерывных слёз.
– Посидите у нас! – так же строго сказала Алиса, соседки подчиняясь её повелительному тону, двинулись к двери соседней комнаты, но они успели заметить, как Виктория кинулась на шею Алисы.
– Всё... Всё... Успокойся, – уже обычным ласковым голосом заговорила молодая женщина. Она обнимала всё ещё плачущую подругу, при этом посмотрела на Евдокий, пятящихся в сторону её комнаты, улыбнулась.
– Что же случилось у тебя? – спросила Алиса, заглядывая в зарёванные глаза подруги. – Что могло случиться, если ты решилась на такое?
Она обнимая девушку, ввела её в комнату, усадила на диван, присела рядом.
– Он… он… – заикаясь, Виктория, пыталась ответить на вопрос. – Он уехал… выдохнула она, упала на колени Алисы и снова разрыдалась.
Через некоторое время, немного успокоившись, продолжила:
– Уехал… Ничего мне не сказал… Ни позвонил, ни записку не оставил… Зачем же такие слова говорил? Зачем обманывал? Чтобы потом смеяться надо мной? Над наивной, влюблённой дурочкой! Я ему верила! Всю душу ему открыла и сердце отдала и… и…
Больше Алиса ничего не разобрала. Пришлось отпаивать подругу водой, прежде чем та начала снова говорить внятно.
– Обещал, что продлит контракт, и мы будем вместе… Я же не требую жениться… Если он когда-то захочет этого, то тогда и… – она тяжело выдохнула. –Если нет, то я согласна, просто жить с ним… Если детей захочет? Рожу! Похоже, он просто поиграл со мной! – девушка замолчала, всё ещё лежа на коленях Алисы, согреваясь её теплом.
– Милая моя, я очень сожалею, о том, что случилось с тобой! Но бросаться в крайность не следует! Подумай, что случилось бы с тобой, если бы наши Евдокии вернулись чуть позже? И оказались бы не столь умелыми? Ты представь, какой удар получили бы твои родители! Скажи, разве с тобой подобное впервые? Ты не впервой расстаёшься с любимым… и от тебя кто-то уходил…
Девушка всхлипнула несколько раз, но промолчала. Алиса поняла это как знак согласия.
– В жизни разное бывает…
– Похоже, до этого я никого не любила, – наконец отозвалась Виктория.
– Прошу тебя, не нужно опускаться до такой крайности… Вернётся к тебе твой любимый! Поверь мне! Пройдёт немного времени, оглядится он в своей сытой и холёной неметчине, поймёт, что нет на свете девушки прекраснее и добрее тебя… Примчится он к тебе на белом Мерседесе, упадёт к тебе в ноги и будет умолять простить… – спокойно и задумчиво говорила Алиса, немного помолчав, уже весело добавила. – Увезёт с собой, и станешь ты у нас фрау…
Виктория, слушая подругу, успокаивалась от её приятного, тихого, но уверенного голоса, затем приподнялась, посмотрела девушке в глаза и с надеждой спросила:
– Ты, правда, так думаешь?
– Я в этом уверена! Потому что нет добрее, вернее и красивее русских баб, если они влюблены. Если мы любим, то любим до самопожертвования, если ненавидим за что-то…
– То ненавидим, – договорила Виктория уже спокойным голосом.
– То прощаем и пытаемся полюбить, – исправила слова подруги Алиса, она уже улыбалась, понимая, что прошлая её жизнь начинает её отпускать...
Они сидели, обнявшись на диване, две красавицы. Между ними была разница в том, что одну бросил любимый, обещав вечную любовь, а другая, промучившись с нелюбимым десяток лет, сбежала от него «куда глаза глядят».
– Алис, а ты любила мужа, когда за него замуж выходила? – неожиданно спросила Виктория, немного отстранившись от подруги.
Алиса подумала, что раньше подобный вопрос оказался бы для неё болезненным, а сейчас он не принёс ей ничего кроме удивления.
– Ты и правда хочешь это знать? – в свою очередь спросила она.
– Хочу. Я не пойму, почему такая красивая, умная, милая девушка оказалась вдали от любимого. Но, если тебе трудно об этом говорить, давай не будем…
– Знаешь, твой вопрос не причинил мне боли, как ни странно. Я теперь легко могу об этом говорить… Когда я была вынуждена выйти замуж, ненавидела мужа самой лютой ненавистью.
Виктория выпрямилась и смотрела на Алису такими удивлёнными и даже испуганными глазами, что девушке пришлось ей улыбнуться.
– Это именно так и было… А любила я совсем другого человека… И он меня любил… очень любил… Мы мечтали о счастливом будущем… Но всё случилось совсем не так, как мы мечтали… – Алиса говорила медленно, казалось она вся погрузилась в свои воспоминания. Она замолчала, скорее всего, переосмысливала всё заново, но вскоре снова заговорила, уже уверенным голосом. – Тот, который стал моим мужем, получил меня обманом и силой, оправдывая это своей безумной любовью и страхом навсегда потерять меня. Я испугалась за Женю! Боялось, что когда он всё узнает, не потерпит надругательства надо мной и тогда произойдёт страшное. Я сказала ему, что полюбила другого по-настоящему, что ошибалась, когда думала, что его люблю. Мне было нелегко обманывать его, зная, что дороже его у меня никого нет, и вряд ли будет. Была тогда так молода, что боялась всего. Боялась, что с родителями что-то случится. Боялась, что братья ввяжутся в это и им тоже не поздоровится. Боялась, что меня из университета отчислят, осуждения односельчан, подруг… Глупая… Женя бросил университет и ушёл в Армию. Больше мы с ним не виделись. Слышала, что женат и ребёнок есть. Думаю, что он счастлив. Теперь это меня лишь радует, а всего несколько лет тому назад, я готова была кинуться в его объятия, даже под страхом смерти, – девушка посмотрела на соседку, грустно улыбнулась.
– Как же ты замужем оказалась за ненавистным тебе человеком?
– Он пришёл ко мне, когда Женя отбыл в Армию. Тогда я уже знала, что беременна. Сказала ему об этом. Он предложил пожениться. Я подумала, что это то решение, которое избавит меня от всех страхов и сомнений. Только я не представляла, сколько душевных и телесных мук мне придётся пережить, находясь рядом с этим внешне привлекательным человеком. Конечно были моменты когда мне казалось, что я простила его и даже иногда начинала уважать, больше того мне иногда было хорошо с ним… Тогда я начинала ненавидеть себя за предательство, потому что всё ещё любила Женю.
Так жалею, что не открылась о том, что случилось со мной родителям. Может быть, нужно было просто махнуть рукой на учёбу и просто жить… а я испугалась. Думала, что исполнится мне восемнадцать лет, и я освобожусь от него… Думала, что он выполнит своё обещание не прикасаться ко мне… Наивная… Снова пошло всё не так! Я не смогла разорвать связь между сыном и отцом. Их любовь была необыкновенной! Или я просто искала причину, или у меня не было времени заниматься этим? Может быть, я просто привыкла к его присутствию рядом… Не знаю!
Было время, когда я ненавидела его, иногда проникалась к нему уважением, потом снова ненавидела. Он всегда признавался мне в любви, но изменял мне. А я по-прежнему убеждала себя в том, что не могу разорвать связь отца с сыном. Скорее всего, я просто искала причину… Да! Скорее всего, именно так и было… Убеждаюсь в этом каждый раз, когда думаю об этом. Да он бы никогда и ни за что не оставил бы нас в покое. Потом появилась Анечка…
Не знаю, сколько эти муки ещё бы продолжались, если бы… если бы наши отношения не достигли критической отметки. За этой чертой уже бы не было ничего…
Егорка вступился за мою честь и, пытаясь, отстоять её, ударил отца. До этого я начала замечать, что сын по-другому стал относиться к отцу, их отношения изменились в считанные дни…
Тот день страшно вспоминать… Если бы Егорка не очнулся или очнулся бы чуть позже я бы с тобой сейчас не сидела. Тогда-то мы и решили изменить свою жизнь. Собрались в дорогу и вот мы здесь. Благодаря людям с большой душой и горячим сердцем живём спокойно и почти счастливо…
– Почему почти? – спросила Виктория только для того чтобы дать Алисе возможность вернуться из тяжёлых воспоминаний.
– Душа болит о маме. Хотя рядом братья, а всё же неспокойно у меня на душе...
– А к тому мальчику у тебя действительно ничего не осталось или…
– Осталось, – перебила подругу Алиса. – Осталось! Чувство вины… Скорее всего, больше ничего. Эти годы, что прожила в замужестве, выжгли всё в моей душе… Давай закончим этот разговор. Всё же нелегко мне обо всём этом вспоминать. Хотя, после каждой, подобной, исповеди мне становится легче.
– Милая Алиса, тебе столько пришлось пережить, и ты жива! А я? Да, люблю! Да, больно! Но ведь не смертельно же! По болит и перестанет! Так?
– Глупая ты, Виктория! Я же сказала, что твой любимый вернётся! Вернётся! Не сомневайся! Скажи-ка мне, что у тебя с работой?
– С работой? С работой всё нормально! Нашли какие-то резервы, тех, кого хотели уволить вместе со мной решили оставить.
– Так это же здорово! – воскликнула Алиса, подбадривая подругу.
– Да…. Не плохо. Но всё мне будет напоминать о нём.
– И это хорошо! Будут какие-то эмоции, сердечное волнение, нужно чтобы душа была живой, – сказала девушка, поднимаясь с дивана. – Мы с тобой успокоились теперь и наших бабулек нужно успокоить. Волнуются они за нас, переживают. Советуют, просто требуют, чтобы и я нашла себе человека, – она вздохнула и, посмотрев на Вику грустными глазами, продолжила. – Но мне пока этого совсем не хочется. Есть желающие «на мою руку и сердце». Я иногда даже не знаю от кого, приносят цветы, подарки, билеты на всякие концерты и даже приглашения в круизы… Сердце моё молчит и душа не отзывается… Ничего не хочу!
Алиса снова помолчала, затем улыбнулась и продолжила совсем с другим настроением:
– Приведи себя в порядок и приходи в кухню, посидим, чайку попьём. Меня угостили восхитительными конфетами.
Начало: