А ЖИВЫ ЛИ ВЫ
Продолжение | Начало
— А живы ли вы?
Отец поднял вверх указательный палец и с улыбкой погрозил тетке:
— Отличная шутка, сеньора! Но не советую впредь...
— Ой, да перестань! Ты, правда, считаешь, что в вашем положении, без машины, имеешь право угрожать и указывать? Ты хоть знаешь, куда приехал?
Отповедь администратора и события в течении дня остудили отца, он обвел глазами семью, но мы привыкли доверять и полагаться на мнение главы семейства. Вспоминая дорогу, я поймала себя на мысли, что городок не был указан на карте. Мы заехали интуитивно, завидев строения, в надежде найти мастерскую и поменять колесо. Нам посчастливилось, что автосервис существовал в этом захолустье.
— Хорошо, я верю вам, — неожиданно пошла на примирение администратор мотеля, разворачивая на себя вентилятор. — Вещи в номере, замки на дверях не взломаны. Будем считать, что вас заселила моя сменщица. Конфликт исчерпан. Не забудьте посетить местную шураскарию, фантазия повара не знает границ.
— О да, еда на выживание по-бразильски! Это нам знакомо, — рассмеялась мама, утягивая пораженного отца от ресепшена.
— Дорогая, но я не понимаю...
— После разберемся. Уходим!
Жара стояла жуткая, мне не терпелось вернуться в номер, принять душ, смыть пыль и отрицательную энергию кладбища. Нестерпимо урчал желудок, требуя пищи. Предстояло испытать местную кухню, и я надеялась, что трудятся там живые люди.
Шураскария – по другому гриль-бар – располагался на пересечении извилистых улиц с одно- и двухэтажными строениями, под развевающимися полотнами белья на растянутых веревках. В поездке мы посещали подобные заведения и каждый раз испытывали знатные удары по желудку. За фиксированную плату желающие получали возможность попробовать любое блюдо от шеф-повара в неограниченном количестве. Салаты и разнообразные мясные деликатесы до отвала, пока дышать не перестанешь – таков принцип еды по-бразильски на выживание.
Но к собственному удивлению и настороженности официанта я ограничилась небольшой порцией еды и рано покинула стол, заинтересовавшись картинами и фотографиями на стенах. Частенько в подобных заведениях вывешивали изображения местных жителей и именитых гостей.
Переходя от одного старинного снимка к другому я замерла напротив пожелтевшего от времени фото. Гулкие удары сердца, отозвавшиеся эхом в ушах, возвестили о том, что я жива, как бы ни пыталась ввести нас в заблуждение дамочка со стойки администрации. Но лица, смотревшие со снимка, по всему, давно покоились с миром.
"Мигель и Оливия Фернандес и сын их Кассио" – так гласила надпись мелким шрифтом на рамочке со снимком, а ниже даты жизни и смерти.
— Ох ты ж...
— А выглядели живее нас.
Я подпрыгнула на месте, не ожидая услышать голос позади себя. Тихо подкравшись, Бобби замер за спиной, вглядываясь в старый снимок.
— Смотри, вот Лусия Порту. А рядом Бенедита Гутьеррес, которая нам ключи дала и отправила на кладбище. Эми, они мертвы!
— Я бы не стал на вашем месте столь категорично заявлять о смерти, юноша, — вклинился в разговор сидевший за соседним столиком старик. — В здешних краях смерть ничто иное, как переход на следующий уровень существования и ушедших почитают более, чем тех, кто остался.
— Потому духи спокойно передвигаются по земле и обирают честных туристов? — спросил отец, подходя ближе и рассматривая снимки.
— Не более, чем шалость, — улыбнулся незнакомец. — Душа остается с прежними привычками, как при жизни. Лусиа Порту, поговаривали, числилась местной мошенницей. После смерти ею же и осталась. К тому же, грядет праздник, вот и собирают пожертвования на атрибуты для магических ритуалов.
— Хорошенькое дельце! — воскликнул отец. — Но я дал бы и больше, скажи они правду и пригласи на праздник.
— Отец, ты же не собираешься принимать участие в сомнительных ритуалах? — спросила я, заранее зная ответ, но лелея маленькую надежду, что экстремальные развлечения закончились.
— Почему нет? Когда еще выпадет такая возможность? А что за праздник? До дня святых еще далеко.
— Это неофициальные дни почитания духов. Конечно, вы сможете принять участие. Уверен, семье пойдет на пользу очищение и омовение во благо здоровья и крепости души. Приходите завтра на кладбище после полудня.
Старик встал из-за стола, поднял шляпу и собрался уходить, когда я остановила вопросом:
— Скажите, вы что-нибудь знаете о семье Фернандес?
— Да, знаю. Почему вас заинтересовало именно это семейство?
— Мы видели их на кладбище и фотографировались с ними.
— Вот как... Хм, не знал, что они прибыли, — задумчиво произнес старик и поскреб пальцем подбородок.
— Что значит "прибыли"? — уточнил отец, листая на фотоаппарате многочисленные снимки.
— Фернандес – древний род кочевых ковбоев-гаучо, они никогда не сидят на месте. Периодически появляются на день почитания духов. Я и сам из этого рода. Позвольте представиться, Виториу Фернандес.
— Рад познакомиться! Я Андрос Блэк, моя жена Сицилия, дочь Эми и сын Бобби.
— Какое интересное сочетание имени и фамилии, у вас богатые корни, я полагаю?
— Да, мои предки устроили поистине мещанину из крови.
— Поэтому, моего мужа прельщают самые нелепые ситуации и экстремальный отдых, — усмехнулась мама, — и Андрос привык ничему не удивляться.
— Однако, позвольте, — отец долистал снимки на фотоаппарате до нашего появления на кладбище: каждый член семьи позировал на камеру, но ни Мигеля с Оливией, ни их сына Кассио на фото не оказалось. — Жаль! Надеялся, что хотя бы расплывчатое пятно отобразится на снимке, и я докажу существование призраков.
— Для этого семье Фернандес надо быть призраками, но это не так, — усмехнулся старик и удалился под возглас недоумения.
Мы вернулись в мотель и разошлись по номерам. Бобби тут же упал на кровать и углубился в мысли, медленно проваливаясь в сон. Но мне не спалось. Прокручивая в памяти поездки и восстанавливая различные стрессовые случаи, я пришла к выводу, что в подобную ситуацию мы никогда не попадали. На пути встречались всякого сорта люди, но живые. Сравнить местных призраков, обладающих завидной телесностью, было не с кем.
Из головы не шел вопрос дамочки с ресепшена. Почему она спросила, живы ли мы? Неужто в их краях численность призраков затмевает количество живых людей, будь то приезжие? Не потому ли Кассио предупредил покинуть город накануне праздника почитания духов? Кто знает, к какому культу поклоняются местные жители и в какой секте состоят.
Я поднялась с кровати и покружила по комнате. Бобби сопел в подушку, свернувшись клубком. Брата ничто не тревожило: жил в выдуманном мире, лишь изредка проявляясь в реальном. Так ли это? Возможно, наш мир и есть выдумка. Но тогда, кто в нем семейство Фернандес, если не призраки?
За единственным окном скользнула тень. Ночь давно опустилась на городок, и пространство перед мотелем едва освещалось скудным фонарем, облепленным мошкарой. Я остановилась посреди комнаты и прислушалась.
Лопасти вентилятора под потолком едва вращались и издавали легкий шорох в унисон спящему посвистыванию брата. Окно я предусмотрительно закрыла с вечера: пусть задохнусь в духоте, но ни одна тварь не проникнет в номер. Однако призраки умеют проходить сквозь стены.
Я ощутила головокружение, забыв, что следует дышать. Робко шагнула в сторону окна. Тень переместилась. Я замерла. Кто-то или что-то притаилось снаружи и выжидало. Пот градом катился со лба, прерывистое дыхание выдавало испуг.
— Бобби! — громким шепотом воззвала я к брату, боясь пошевельнуться. Но тот спал и ухом не повел. — Бобби, проснись!
Я дотянулась до ноги брата и дернула за большой палец. Тот подскочил и ошалело посмотрел на меня, спросонья не понимая, что случилось. Я приложила палец к губам, кивая на окно.
Брат протер глаза и посмотрел в указанном направлении. Темный силуэт передвинулся и не скрываясь замер напротив окна.
— Кто это? — едва слышно произнес Бобби.
— Не знаю, — одними губами ответила я, забираясь на постель брата, — но мне страшно.
— Не забудь завтра об этом рассказать отцу.
— О том, что нас преследуют?
— Нет! О том, что наконец-то кому-то удалось вселить испуг.
— Думаешь, отец оставит свое увлечение и нас заодно в покое? — усомнилась я.
— Посмотрим...
Бобби неслышно соскользнул с кровати и на цыпочках подобрался к окну. Мягко коснулся цветастой занавески и отодвинул край. Одновременно силуэт за окном испарился с глаз незадачливого лазутчика.
— Ушел...
Час мы сидели на кроватях, прислушиваясь и обсуждая события дня и ночи, но вскоре сон склонил головы к подушкам, и мы забылись до утра.
Дробный перестук в дверь разбудил нас, и зычный голос отца возвестил о начале дня. Вместо приветствия я тут же поинтересовалась, в каком состоянии наш дом на колесах. На что отец заметил, вряд ли ленивые аборигены будут пачкаться накануне местного праздника.
— Им деньги не нужны? — недоумевала я. — Настолько безответственно подходят к делу.
— Это довольно странно, — заметила мама, — учитывая, как на деньгах помешаны местные призраки. Муэртос деньги нужнее, чем живым?
— Загадочный городок. Стоит разобраться в некоторых вопросах, — задумчиво произнес отец.
— Давайте уедем! На лошадях, пешком. Как угодно! — взмолилась я.
— Ну уж нет! Семейство Блэк не из пугливых, — возмутился отец, а я впервые в жизни ему возразила:
— Говори только за себя! С меня хватит!
Я схватила рюкзак и выскочила из номера. Загребая кедами вековую пыль, шла вперед, неразбирая дороги. В груди клокотала обида на отца с его тягой к приключениям, на вечно уступающую главе семейства маму, на молчаливого брата, согласного с любым желанием родителей. Гнев застилал глаза на собственную неуверенность и робкие попытки слинять из семьи. Последний год в школе, и я на свободе.
— Эми!
Наивная! Кто ж позволит?...
— Эми, подожди!
Запыхавшийся Бобби подлетел ко мне и склонился, переводя дыхание. С утреннего неба вовсю полыхало жаром солнце, словно и светило решило восстать против нас, добавив экстрима в жизнь.
— Как ты быстро ходишь!
— Я и не заметила, — отозвалась в ответ.
— Как и то, что идешь на кладбище?
— Ох...
Пелена злости спала и открыла взору низкую каменную ограду, которая опоясывала обширную территорию кладбища с нависшей над могилами густой кроной деревьев. Я всматривалась в очертания надгробных памятников и возвышающиеся кровли склепов и ловила себя на мысли, как прохладно там, в загробной тишине.
— Вернемся? — спросила я у брата.
— Не-не, я под этим солнцепеком более ни шагу. Только вперед! В спасительную тень...
Мы перелезли через ограждение и укрылись под ветвями деревьев, продвигаясь вглубь кладбища. Складывалось впечатление, что внешний мир перестал существовать, едва ноги коснулись священной земли: ни один звук не долетал из-за ограждения, даже птицы в ветвях утихли.
— Хорошая новость: отец отправился в мастерскую и сказал, что собственноручно починит машину, чтобы мы уехали, — заявил Бобби.
— Плохая новость есть?
— Только та, что у него ничего не получится, и мы застрянем еще на одну ночь, — резюмировал брат.
— Надо выбираться с кладбища, Бобби. К обеду подтянутся местные жители и устроят тут шабаш. У меня нет желания оказаться на жертвенном алтаре чокнутых сектантов.
— С чего ты решила?
— Кассио предупредил.
— Когда успел?
— На вчерашней фотосессии. Как думаешь, Бобби, кто он?.. Бобби?
Я обернулась, услышав позади себя возглас: на моих глазах брат ушел под землю. Возле белого надгробия зияла пустота. Я упала на четвереньки и подползла к краю:
— Бо-о-бби-и!
Эхо отразилось от каменных стен подземного туннеля, но брат не ответил. Прыгать наобум, не зная глубины, плохая мысль. Бежать за подмогой по солнцепеку не вариант. Я поднялась с колен, вытащила телефон из рюкзака. Гиблый номер: сеть не ловила.
— Черт!
Осмотрелась. Раз под кладбищем находится подземелье, то где-то имеется вход. Беспокойный взгляд остановился на величественном мавзолее. Ладно подогнанные массивы камней оплетали вьющиеся растения.
Единственная мысль промелькнула и испарилась, но мне хватило доли секунды уловить суть. Ноги стремительно рванули в сторону склепа, а здравый смысл улепетывал, сверкая пятками. Рука легла на холодный металл дверного кольца: странность при высокой температуре воздуха.
Протяжный скрип огласил погост, а хлад могильный прокрался сквозь одежду. Зуб на зуб не попадал от страха, но я шагнула в темноту склепа, подсвечивая фонариком на телефоне. Пробираясь сквозь занавеси паутины, я достигла центра, где на возвышении стоял саркофаг.
— Мать честная...
Крышка саркофага сдвинута наполовину. Подняв телефон выше, я подсветила и заглянула внутрь. Пустота. Вниз уходила лестница, ведущая в мрачное подземелье.
— Бобби!
Я безумно трусила. Видел бы меня отец! С телефоном в руке, без какого-либо оружия, навстречу неизвестности я ступила на верхнюю перекладину лестницы. Где-то внизу недвижимый брат. Разве я вправе бросить родного человека, пусть липкий пот страха и покрыл тело?
Нога нащупала очередную перекладину, когда стремительный вихрь взъерошил волосы, сильные руки оторвали от лестницы и перебросили через край саркофага обратно в склеп.
— Почему ты не уехала?
Я перевернулась на спину и в изумление уставилась на нависшего надо мной Кассио. Мобильный телефон, чудом уцелевший после падения на каменные плиты мавзолея, подсвечивал бледного молодого человека.
— Там мой брат! Он провалился под землю.
— Дерьмо! Оставайся здесь и не двигайся!
Кассио исчез в недрах подземелья, а я перевела дух: не пришлось спускаться в преисподнюю, как я успела окрестить потайные места кладбища. Однако тело помнило прикосновения Кассио, и руки парня не принадлежали призраку, как и сказал Виториу Фернандес.
— Кто же ты?
— Ты спрашиваешь о моем сыне, девочка? Позволь, я объясню.
Оливия Фернандес появилась в склепе внезапно. Она медленным, степенным шагом подходила ближе, а я отпрянула к стене, настолько холодным показался внешний вид некогда милой синьоры. Я нутром ощутила исходящее зло, словно оказалась в клетке на морской глубине, а вокруг бороздили акулы.
— Я... я..
— Ты боишься меня, не так ли?
— Кто вы такая, черт возьми?
— Здесь нас считают злыми духами, — ответила Оливия и улыбнулась. В свете фонарика блеснули клыки.
— Мама, нет!
Из саркофага выскочил Кассио, положил на холодные плиты Бобби и встал между нами. Я рванулась к брату, полагая, что сын Оливии не даст меня в обиду, кем бы ни был.
— Кассио, сынок!
— Не трогай Эмили! Хватит того, что произошло почти две сотни лет назад.
— Господи, о чем вы? — я не понимала, что говорят эти двое, склонившись над Бобби. Тот находился без сознания. Я панически ощупывала брата, пытаясь привести в чувства. — Бобби, очнись, пожалуйста!
— Он получил ушибы, но кости целые, — бросил Кассио и вновь вернулся к разговору с матерью. — Позволь мне объяснить все Эмили! Прошу тебя! Не трогай ее!
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — смирилась Оливия. — Найду Мигеля. Скоро обряд. Повеселимся!
— Родители Эмили тоже неприкасаемые!
— О, Кассио, ты неисправим! — усмехнулась Оливия, исчезая из склепа и оставляя меня теряться в догадках.
— Что, черт возьми, происходит? — процедила я сквозь зубы. — Мои родители в опасности? Кто ты такой?
Дверь склепа оставалась открытой, и в дверной проем проникало достаточно света, чтобы я рассмотрела недавнего знакомого. Бледную кожу лица обрамляли вьющиеся темные до плеч волосы. Выразительные глаза смотрели с сожалением. Кассио присел и протянул руку, мягко проведя кончиками пальцев по щеке. Я ощутила холод руки, словно меня коснулась сама смерть.
— Важнее, кто ты, Эмили?
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? Я вчера не представилась.
— Тебе и не надо. Прошло столько десятилетий, а твое имя осталось прежним.
— Не говори загадками! — не выдержала я, уставшая от напряжения последних суток.
— Хорошо, — согласился Кассио, — ответить, веришь ли ты в реинкарнацию?
— Что?
— Просто ответь, Эмили, — мягко попросил молодой человек.
— Я не знаю... Почему ты спрашиваешь? Мы уже встречались раньше? Ты жил почти два столетия назад? Кассио, ты...
— Вампир, Эмили! Да, ты угадала. Я стал им только ради вечной жизни, чтобы вновь найти тебя. Я чувствовал, что это должно случиться. Но ты нашла меня раньше!
— Стоп, Кассио, не так быстро! Я ничего не понимаю.
Бобби издал стон, и я припала к брату, помогая принять сидячее положение. Кое-как он пришел в себя, соображая, где находится. Оставив Бобби прислоненным к саркофагу, я поднялась на ноги и прошла к выходу из склепа. Тело бил озноб от могильного холода и нервозности происходящего. Кассио подошел и остановился напротив. Вновь рука протянулась ко мне, и я невольно напряглась. Но парень подхватил прядь волос, пропустил сквозь пальцы и отпустил, улыбнувшись.
— Ты нисколько не изменилась, Эмили. Даже имя осталось прежним. Удивительно! Я узнал тебя, едва увидел и понял: ты вернулась.
— Расскажи мне, — прошептала я.
— Скажи, Эмили, тебе не снятся странные сны, когда думаешь, что нечто происходило с тобой, но очень давно?
— Возможно...
— Когда-то мы были предназначены друг другу. Но нашу любовь поддерживал лишь твой брат.
— Как? В другой жизни у меня тоже был брат?
— Жизнь циклична, она не заканчивается со смертью тела. Оно лишь сосуд, а разум перевоплощается вновь, спустя десятилетия или века.
— Но ты надругался над природой и стал вампиром. Почему?
— Боялся, что не найду тебя, Эмили. Мы могли переродиться в разное время и не встретиться. Будучи вампиром, я просто ждал.
— Но и в этом случае, мы могли разминуться.
— Но этого не произошло, — Кассио вновь улыбнулся, обнажая два острых клыка.
— Что произошло? Из твоих слов я понимаю, что мы расстались тогда?
Тонкие черты лица парня исказились, а глаза потемнели от нахлынувших воспоминаний. Два мучительных столетия промелькнули во взгляде Кассио, время потерь и надежд.
— Гаучо весьма темпераментный народ. Решать споры с острием у горла вполне нормальное явление, это касалось и женщин племени. К сожалению, наши родители не сошлись во мнениях, спор перерос в поножовщину, где ты пострадала и умерла. Я не смог пережить твою смерть, но встреча с вампиром изменила жизнь и вселила надежду вновь обрести тебя, Эмили.
— Как это страшно и нелепо, — выдохнула я. — Но твои родители? Они тоже вампиры?
— Это я их обратил, — глухим замогильным голосом ответил Кассио. — Они виновны в твоей смерти, я заставил их существовать в качестве вампиров, чтобы найти тебя и доказать им, как они были неправы.
— Но, почему вчера ты сказал мне уезжать? — недоумевала я, бросив взгляд на брата.
В холоде склепа тот пришел в себя окончательно, поднялся на ноги и копошился в рюкзаке, вытаскивая на свет незаменимый блокнот для своих многочисленных записей.
— Сегодня пройдет ритуал почитания духов, совершат жертвоприношения. Я не хотел, чтобы ты это видела и участвовала. Я бы отправился следом, но пришлось караулить всю ночь, чтобы ничего не случилось с тобой.
— Так это был ты? Напугал до чертиков!
— Прости, Эмили! Вам надо уезжать. Уже время!
— Бобби, ты как? — спросила я брата.
— Я в порядке. Голова немного болит, но в остальном целый. Эми, хочу тебе показать.
Бобби вышел на свет и раскрыл блокнот, демонстрируя записи. Среди неровного почерка брата я увидела изображение парня и девушки, и узнала в них себя и Кассио.
— Бобби, когда ты это нарисовал?
— Перед нашей поездкой в Рио. Увидел во сне. А вчера обратил внимание, как Кассио на тебя смотрел и все понял.
— И молчал? — возмутилась я.
Бобби лишь пожал плечами, закинул рюкзак за плечи и вышел из склепа. Я вопросительно посмотрела на Кассио, не понимая, что предпринимать дальше. Признание парня выбило почву из-под ног, жизнь кардинально переменилась.
— Уезжайте, Эмили! Я найду тебя позже, теперь это не проблема.
— Но ты вампир, Кассио, а я – человек!
— И это не проблема, ведь я люблю тебя, Эмили! До сих пор люблю...
Телефон Бобби ожил. Сеть пробилась сквозь преграды, помогая родителям обнаружить детей. К счастью, дом полностью оказался на колесах. Брат договорился с отцом, что те заедут за нами по дороге на кладбище. Конец приключениям или начало новых?
Кассио притянул меня к себе и попросил ни о чем не волноваться: Мигель и Оливия Фернандес более не станут помехой к счастью. Но подобное заявление вновь заставило насторожиться, вспоминая темпераментный нрав ковбоев-гаучо.
— Нет, Эмили, они уже поплатились за ошибки. Более я не позволю им вредить, но и сам не стану на путь зла, какими бы мрачными духами нас не представляли. Поезжай спокойно, увидимся позже!
Холодные губы коснулись моих, а я задохнулась от неожиданности. Но медлить не стала. Нет, я не ною, но Кассио прав: никакого желания узнавать детали магических ритуалов местных почитателей духов у меня не возникало. Достаточно мыслей о том, что в нашу жизнь ворвались вампиры. Отцу будет над чем поразмыслить на досуге.
Что касается меня, то я вспомнила сон, где по равнине во весь опор летел лихой ковбой, а я смотрела вдаль и сердце разрывалось от любви к нему...