Продолжение
Погружённая в сонное оцепенение, Анна так и сидела на кровати. Словно сквозь стеклянную стену безучастно смотрела на суетящихся в дверях спадарыню и бабу Оню. Всё, что происходило сейчас за пределами её спальни, отдалилось, сделалось безразличным и чуждым.
Баба Оня тщетно старалась привлечь внимание Анны – стучала по невидимой стене, бросалась каким-то особенным порошком. Затеплив заговорённые свечи, водила ими вокруг, пытаясь оплавить невесть откуда возникшую преграду. Один раз ей почти удалось это сделать и в невидимой стене образовалось что-то вроде окна. Через это небольшое отверстие пахнуло на Анну горечью травяного дымка, послышались отчаянные призывы:
- Анна! Девочка моя! Сопротивляйся! Борись!
Достаточно было лишь небольшого усилия, и она прорвалась бы туда - в своё недавнее прошлое, в свою привычную жизнь. Но Анна даже не попыталась попробовать, среди опутавшего её ледяного спокойствия испытывала необъяснимое умиротворение, не имела больше ни желаний, ни чувств.
- Вот напасть на наши головы! - расстроенно просипел клетник. – Хозяин сбежал! Хозяйка не в себе сидит!
- Поменьше ной! – огрызнулась спадарыня. – Принеси-ка лучше ещё свечей.
- Хватит! – баба Оня устало облокотилась о стену. – Не выйдет у нас ничего – противится Анна, не хочет прислушаться...
- И что же теперь?
- Пока будет так. Главное, что Аннушка дома и никуда отсюда не денется.
- Это да... - грязным ногтем клетник поскрёб прозрачную стенку. – До чего же студёная! Лёд! Чистый лёд!
- Он и есть. – баба Оня по очереди загасила свечи. – Поеду. Умаялась я. Хочу отдохнуть.
- А Лада? Ладушка что же? – всплеснула спадарыня пёстрыми крыльями.
- Ладушка связана с Анной. Без неё вряд ли узнаем, где малышка.
- Да что знать-то! – клетник досадливо сплюнул. – Мара к себе прибрала крошечку нашу. Вон, вишь, хозяйка, лёдом опутана! Её работа! Морены-зимы!
- Может и так. Мара Ладушке благоволит. Не причинит вреда. Пусть девочка остаётся у неё.
- Но как же... – разохалась спадарыня. – Ты не станешь её искать? Оставишь всё как есть??
- Оставлю. Что я могу против великой Мары? – Оня нарочито возвысила голос. – Лесной хозяюшке не занимать мудрости. Ей виднее, что делать, как поступать.
Под растерянным взглядом домовуши бабка побросала в корзинку вещички и попросила клетника:
– Посвисти батюшка-клетник, подзови мне наше такси.
Ждать аиста в доме Оня не стала. Запахнувшись в тулупчик, вышла на мороз. На душе было скверно и горько не только от случившегося, но и из-за вынужденной лжи. Ничего, так будет лучше. У Мары везде уши, везде доносчики, так пусть думает, что девчата сдались, что не станут и пытаться противостоять её беспощадной силе.
Аист спикировал почти сразу. Подсадив пассажирку себе на спину, взвился вверх и полетел в сторону болот. Баба Оня задумала посетить мельницу – для вида разжиться мучицей, на самом же деле повидать давнюю свою приятельницу шишигу. Мельничная кикимора много знала, многое умела и могла дать дельный совет, подсказать, как лучше им подобраться к Маре.
Сухой мороз выстудил трясину. Она сделалась прочной и твёрдой, как земля. Редкие озерки-оконца затянуло гладким прозрачным льдом. Мох порыжел и пожух, среди него унылыми скелетами торчали голые стволы чахлых деревьев.
За лесом, со стороны перехода небо затягивали тяжёлые тучи, там сыпал бесконечный снег.
Мельница была неподвижна. Не крутились лопасти-крылья, не слышно было знакомого шума. Возле закрытой двери копошилась невнятная фигура, в замызганном ватнике и шляпе-грибе раскладывала кругом нелепые самоделки.
- Лида Васильевна, есть кто дома? – баба Оня приостановилась рядом.
- А все! – расплылась та в улыбке. – Федька только по лесу блукает. Как Варька передумала замуж, так и ходит туда, горемычный. Сильно по ней убивается. Сама знаешь...
- А ты что же мастеришь?
- Да ведьмин круг! Мельничку обезопасить хочу, в такое-то время!
- А грибочки откуда?
-Из теста сделала! – Лидия Васильевна с гордостью продемонстрировала бледную поганку на тонкой ножке-кривуле.
- Что же они у тебя в один цвет?
- Так красок нет. Гераська в дому засел. А Федька в лесу, я ж говорила.
Поправив сползающую на глаза шляпу, Лидия Васильевна извлекла из сумки совсем уж непознаваемую фигурку, чем-то смахивающую на приплюснутое яйцо.
- Головач! Как настоящий, скажи? Его у двери оставлю! Чтобы зло не прошло!
- Кто же надоумил тебя?
- Грибная матерь! Во сне её увидала и сразу тесто завела! – погрозив кулаком наливающемуся темнотой небу, пенсионерка прерывисто вздохнула. – Смутные времена заходят. А грибочки что сторожа! Сберегут наш покой, скроют мельничку от пришлых.
- А это что же будет? – баба Оня кивнула на странную конструкцию из мха да веток.
- Секрет, секрет, - Лидия Васильевна неуклюже раскинула руки, пытаясь скрыть очередное творение. – Нельзя! Нельзя! После узнаешь!
- Как скажешь, затейница. - баба Оня не стала настаивать, подтолкнула деревянную дверь и прошла внутрь.
Тем временем Матрёша с Варварой добрались до деревни. Не поздоровавшись толком, наперебой заговорили про поползух.
- Клубятся! Ватажутся! – согласился Семён. – Нехорошо это, не к добру.
- Согласна, Семён. – поворошив в печке полешки, Грапа расцеловалась с гостьями. – Как вовремя вы приехали! У нас ведь опять неладно!
- Кто такие эти поползухи? – Варвара обернулась в поисках хозяйки.
- У Анютки наша Оня. Помочь пытается, - Грапа засуетилась возле печи. – Проголодались, небось? Садитесь к столу. После разговаривать станем.
- Про поползух хоть скажи. – снова попросила Варвара. - Что за сущности? Откуда взялись?
- На что он нужны! – скривился дед. – Видал я давеча одну на той стороне. И толку?
- Я их не рассмотрела совсем. – пожаловалась Варвара. – Тени и тени.
- Ты ходил на ту сторону? – Матрёша перебила подругу. - Один или с котеем?
- Зачем с ним. Один. Снегу тама! Страсть как много нашло. Не пробился сквозь него, поворотился обратно.
- Вот вам и зима в ноябре... – протянула Варвара. – Что за дела здесь творятся? Рассказывайте уже! Не томите!
- Да что говорить... – вздохнула Грапа. – Аннушка Мару разгневала. Всё из-за доченьки своей.
- Вот дура! - Матрёша картинно закатила глаза. - Всё прятала её? Продолжала чудить?
Грапа кивнула и нахохлилась.
- Допряталась. Попёрли нашу девчушку.
- Узнали хоть кто?
- Думается, что сама! По всем позициям Морена выходит.
- А Анна что же?
- Анька в дому заперта! – с жаром выпалил дед. – Сидит сычихой равнодушной. Вовремя вы приехали, девки. И звать не пришлось.
- Нас котеич позвал, - Матрёша рассказала про странные звонки, а после спросила. – Где он сейчас?
- Дак шляется где-то, - отмахнулся дед. - Или приснул в тепле. Самое время для спячки.
- Какая спячка, Семён! Он звонил, просил помощи! – возмутилась Матрёша. – Мы потому и приехали. Скажи, Варь!
- Всё так, - подтвердила Варвара, помогая Грапе разливать дымящиеся щи. – Не дёргайся, Матрёш. Давай перекусим.
- Можно и мне добавочки? – дед причмокнул губами и зажмурился. – Первоклассная продукция! Первый сорт!
- Не камуфло ваши щи! - Матрёша с тоской покосилась на тарелку. – Сейчас бы Ониных пирогов. А ещё лучше пиццу. Я б «Три сезона» заказала. Или просто из четырёх сыров.
- Ишь, завела! – хрюкнул в бородёнку Семён. – Пицю её подавай! Совсем в городские заделалася. Пообвешалася цацками, что ёлка. Ресницы метла метлой. А ногтищи!..
- То самый шик! – отбрила деда Матрёша. - Не соображаешь в модах, так не лезь. Я бьюти-блогер, мне положено!
- Бути-богер? Что за зверюшка така?
-Тундра ты, дед. Я косметику обзираю, модные тенденции рассматриваю. Выношу в массы, так сказать. Просвещаю народ.
- У неё и помощница под стать, - подмигнула деду Варвара и вдруг тихо охнула, испуганно уставилась на приятельницу. – А где кутя, Матрёш? Ты же в сумке её тащила.
- Там и сидит. Она у меня стеснительная. Попривыкнет к обстановке и вылезет.
- Эта какая ж такая кутя? – заинтересовался Семён.
- Точная копия нашей Матрёши! – рассмеялась Варвара. - И характер скверный. Один в один.
- Ты к себе-то не хочешь зайти? – невпопад поинтересовалась Грапа. Она всё поглядывала в окно, ожидая возвращения хозяйки.
- Зайду, конечно. Только попозжа. Вот Оня вернётся, обсудим ситуацию и после схожу. Я ж кутю сюда насовсем привезла. В доме определю. Она деревню любит.
- Это хорошо. Это правильно... Негоже дому пустовать... – Грапа не успела закончить мысль – прильнула поближе к стеклу, вглядываясь в навалившиеся на деревню сумерки.
По улице прошло движение – пыль и да сухие листья взвились невысокими вихрями. Подгоняемые ветром, покатились вперёд юлой. А за ними неуклюже задвигалась темнота, стала расти в высоту, стремительно приближаясь к небу.