Продолжение
Тоськин домишко почти замело. Посреди огромных сугробов сделался он невидимкою, слился со снежной белизной. Снегом подпёрло дверь да залепило оконца, только тонкий дымок из трубы указывал, что здесь кто-то живёт.
Матоха совсем примолк - уснул в глубине под печью, устроившись в гнезде из тряпиц и сушняка. Прижавшись к тёплому печному боку, радостно всхрапывал и мохнатый вазила, ему чудилась весна, поле в синих шапочках васильков. Солнце светило в спину, пригревая. А вдалеке раздавалось задорное ржание его родни.
Голбешка нахохлился в уголке. Поджав когтистые лапы, распушился в стожок, прикрыл совиные круглые глаза. Дремал.
Одна лишь Тоська бодрствовала сейчас - укутавшись в штопанную шаль, сидела возле стола, пристально всматриваясь в наполненную до краёв миску. Время шло, а картинка в воде не менялась, лишь мельтешили снежные помехи, полностью перекрывая обзор.
- Только бы успел перейти! Только бы покинул обратку! – бормотала Тоська вполголоса. – Ты справишься, Тимош! Ты сможешь! Тебе не привыкать.
Тимофей погостил всего пару часов – расстроенный ссорой с женой, всё жаловался на Анну, сетовал на её мнительность и страхи. Тоська слушала его невнимательно – неясное предчувствие щемило сердце, не давало расслабиться, побуждало завернуть брата обратно домой. И когда с неба полетели первые снежинки, она почти вытолкала его за порог, велела бежать с изнанки.
- Что-то грядёт! Я чувствую силу и злость. Чувствую гнев Мары!
- С чего ей гневаться? – попытался возразить Тимофей, но в этот миг над поляной роем пронеслись поползухи, потрясая мешками без дна, щедро ссыпали вниз белую крупу. Тоська едва успела набросить на брата непрогляд.
- Видал? А ты споришь! Поспешай-торопись! Непрогляд долго не продержится!
- Но для чего она их прислала? – Тимофей зачарованно уставился вслед поползухам.
- Спроси у жены! Думаю, дело в ней!
- В Анне? – опешил Тимофей и, забыв попрощаться, бросился бежать через лес.
- Ишь, припустил! – досадливо передёрнулась Тоська. – Как только про Аньку сказала, так сразу... Больше и просить не пришлось!
Мысли о невестке до сих пор вызывали колючую ревность. Но сейчас она не дала ей разгореться, послала вдогонку за братом обережную заклятку, поплевала вслед, чтобы миновала его встреча с неприкаянными, чтобы не увязались за ним удельницы, а кошемары не перестряли дорогу...
Обмакнув в воду палец, Тоська провела невидимый круг и осторожно подула в серединку. И опять замелькали снежные мушки, словно и не было в целом свете никого кроме них.
Тоська смотрела и смотрела, пока грудь не ожгло холодом – лунница, давний подарок Анны, сделалась словно кусочек льда!
Затрепетал воздух – из пустоты проявилась зыбкая фигура, приморозила комнату, загасила огонь в печи.
Многорукая да ужасная с виду, зависла Мара перед Тоськой. Свела к переносице темные брови, потребовала, чтобы вернула брата назад, удержала возле себя на изнанке.
- А ты сама... сама не можешь его вернуть? – вопрос вырвался сам собой. Тоська хоть и робела перед Марой, не смогла удержаться от лёгкой подколки.
- Хочешь, чтобы сама? Могу! – Мара склонилась вперёд, жуткий лик оказался совсем близко. – Но не пожалеешь ли после?
- Зачем его возвращать? – новый вопрос дался Тоське с усилием.
- Анна не пара ему! Больше не пара! Их нужно разлучить навсегда!
- Не ты ли благословила их...
- Прикуси-ка язык! Не доросла, чтобы мне перечить! Слушай да исполняй, что велю! Поняла?
Нужно было кивнуть. Или сползти на колени. Прижаться лбом к стылому полу, молить о милости и снисхождении. Да только упрямство не позволяло Тоське покориться, удерживало на месте, мешало выполнить волю лесной хозяйки.
- Что же молчишь? Онемела от страха? – белые, будто стеклянные глаза прожигали Тоську насквозь.
- Я... думаю... – с трудом просипела Тоська в ответ. – Что... ты... хочешь мне... поручить?
- Сначала клятва! Потом задание! – усмехнулась Мара. Сузив глаза, прошипела хищно. – Клянись мне! Ну же, клянии-ись!!
Словно тяжёлая гиря, потянула лунница Тоську книзу, ноги сделались ватными и чужими, подогнулись сами собой.
- Ты же была добра ко мне! – не хотела сдаваться Тоська. – В прошлый раз отпустила в деревню, позволила вернуться к своим.
- Что было, то снегом перемело! Лето сменила зима! – Мара вдруг изогнулась змеёй, заскользила мимо Тоськи кругом. - Клянись мне в верности и повиновении! Клянись не водиться с людьми! Клянись не видеться больше с подругами. Не бывать в деревне. Никогда! Никогда!!
- Что... мне... будет за это... – вцепившись в шею, Тоська пыталась оттянуть душившую цепочку.
- Ты смеешь ещё торговаться? – голос Мары взвился под потолок. – Изволь же! Я приближу тебя к себе! Приобщу к тайным практикам! Научу, как жить долго! Вечно!
- А... взамен? Что... нужно будет сделать... взамен?
- Да пустяк же. Пустяк! Извести Анну! Приглядывать за её дочкой!
- Ты забрала Ладу себе??
- Анна вынудила меня! Глупыми поступками заставила это сделать! Девчонка больше не вернётся к людям. Останется при мне навсегда!
- Но там же мать... – Тоська отчаянно пыталась дышать.
- Не зли меня! Я жду ответ! Согласишься – тебе же лучше. Откажешь – зачахнешь пленницей в этой дыре.
- А Лада? Что будет с ней?
- Отдам поползухам. Мне некогда присматривать за человеческим дитятей. Я жду ответа! Решайся, Таисия! Не зли меня!
Тоська корчилась на полу. Дышать было всё тяжелее, в глазах мельтешил бесконечный снег. Цепочка с лунницей-подвесом затягивалась на шее в безжалостную петлю.
«Отдам поползухам! Отдам поползухам! Отдам поползухам!» – молотом отдавалось в висках.
И когда воздуха совсем не осталось, Тоська всё же успела шепнуть:
- Я согласна! Согласна...
***
Тимофей заблудился в метели - белая мгла укрыла под собой лес. Ветер толкал его в спину, гнал куда-то вперёд без дороги. И не было больше сил сопротивляться ему – ледяная пустота расцвела внутри, заполнила каждую клеточку, заморозила горячую кровь.
Зазвенели тихие колокольцы, завели незнакомый напев. В снежном вихре пронеслись поползухи, яростно встряхнули мешки, обрушили на Тимофея снежный водопад...
Он так и остался стоять неподвижно, оцепенел безмолвным снеговиком. Не слышал больше пения колоколец, не чувствовал, как улеглась метель, не видел, как знакомая приземистая фигурка поковыляла к нему от деревьев, опасливо озираясь.
- Тимка! Отзовиси, ты тута? – дворовый тихонько постучал по снежной корке. – Хоть ворохнись чуток, пошли мне какой-нибудь знак!
Поскуливая и причитая, кот просеменил вокруг снеговика, безуспешно попробовал завалить того набок.
- Что ж это деетси, что приключаетси... До Тоськи пути перекрыло. Матрёшка в Ермолаево пироги жуёт. Один я тутачки маюси, с холодухи да голодухи терзаюси.
Сделав ещё пару кругов, дворовый решительно встряхнулся и выпустил кривые когти.
- Пипец котёнку! – проорав любимую присказку, зацарапал спрессованный снег, пытаясь добраться до Тимофеева лица.
- Закурить не найдётся? – хрипато спросили позади.
Тощий облезлый волк поддёрнул пояс на ветхой одёжке, переступил на снегу дырявыми лаптями и неожиданно всхлипнул.
- Рвётся внутре без табачку! Дай закурить, братишка! Не жлобствуй.
- Тольки не лезь обниматьси! – дворовый отпрыгнул и с подозрением принюхался. – Не было у меня таких сродственников! Ты кто такой?
- Не было, так будут! – радостно пролаял облезлый. – Хошь, дерево тебе изображу? Генеалогический куст нарисую? Любого туда навертим за цигарочку! Только мигни.
- На кой мне гинелуческий куст, сроду сродсвенников не знал и теперь обойдуси. - дворовый выудил заветный мешочек и с сомнением воззрился на хрипатого. – Ты откель взялси? Кто таков?
- Бывалошный я, из перекидней. – хрипатый облизнулся на мешочек.
- Дворовые мы, с бабыониного подворью, - представился в ответ кот. И сжалившись над перекиднем, скомандовал. – Раскрывай ладошу. Отсыплю малость дедову табачку.
- Спасибо, братишка. Уважил старика! - занюхав щепоть, бывалошный весело расчихался.
- Ты пасть-то прикрой, - дворовый брезгливо отёр снегом усы. – Тольки бантериев мне не хватает!
- Что за зверюги? – разом подобрался бывалошный. По сторонам засаленной шапки шевельнулись лысые острые уши.
- Не бери в голову... – отмахнулся кот. – У меня к тебе просьба нарисоваласи. Помощь мне нужна. Сам не справляюси.
- Подмогну! – согласно закивал перекидень. – Обязательно подмогну! Что надо? Придушить кого? Или пугнуть?
- Снеговику боки намять! Вишь, стоит, не шелохнетси.
- Это запросто. Только зачем тебе?
- Как сладим дело – объясню. А теперь давай, ты спозаду заходи, а я спереду. Тольки сильно не бей. Там внутре человек.
Продолжение следует...