Кто сказал, что жизнь в гареме легкая и безоблачная? Что женщины здесь только и знают, что наряжаться и развлекать? Петь и танцевать? И любоваться своими отображениями в зеркалах, а в жаркие дни отдыхают у прохладного бассейна?
Знал бы он, каким жестким правилам здесь все подчинено! Независимо от того, на какой ступени иерархической лестницы стоишь, закон един для всех, с той лишь разницей, что на нижней прислуживаешь ты, а на верхней прислуживают тебе. А так, по крупному счету, никакой разницы.
Начинают все одинаково с простой рабыни — джарийе. Когда успешно пройдут курс обучения, становятся уста. Наложницы, еще не имевшие отношений с правителем, но уже добившихся положения, называют пейк. Ежели внимание было получено, то звались гёзде. Даже если дело ограничивалось лишь одной ночью, счастливицам полагались апартаменты попросторнее, увеличенное денежное содержание и несколько служанок. Далее шли икбал, постоянные фаворитки. В случае рождения детей они становились кадын… Ох, сколько этих самых кадын теперь сновало по Топкапы!
Но график жизни для всех был един. Ранний подъем и день весь в заботах… Оставаться без дела было никоим образом не позволялось. Конечно, ей, к примеру, драить полы не полагалось по статусу, но имелось много других важных дел, к примеру, вышивание или занятия благотворительностью. Например, Михримах-султан могла самолично разливать супы по мискам страждущим…
— Кто только распускает эти слухи, — искренне недоумевала Сафие-султан, особенно, когда читала письма от своих приятельниц, знатных дам из Европы. Даже порой неудобно за них становится! Надо же быть такими ограниченными! Вот она никогда не рискнет написать им, что они только и знают, как танцевать на балах да слушать серенады под окнами! Лично ей никак не хочется выглядеть в глазах иностранок глупой! А вот они могут написать, все, что только в голову взбредет.
Откуда только информацию черпают! Если только от своих дипломатов, большинство из них обычно пользуются слухами, которые получают от дворцовых евнухов за большие деньги. А те в свою очередь рады стараться, придумывают все, что только в голову приходит!
Да что там ее личная переписка! Чего только стоят получаемые валиде письма от французской королевы, с которой они, неизвестной причине, называют друг друга сестрами!
Буквально на днях, Нурбану-султан с нескрываемой гордостью читала вслух послание итальянки.
— … Венценосная сестра моя, дивный ангел, прекраснейшая из смертных госпожа хасеки Афифе Нурбану-султан, повелительница Востока и Блистательной Порты! Мы посылаем Вам свою любовь и заверяем в самой искренней и самой верной дружбе! … Ваш друг и покорная слуга, Екатерина из дома Медичи, королева Французская, — произнеся последние слова, она горделиво и с нескрываемым лукавством посмотрела в сторону «живого подарка».
Сафие-султан едва сдержалась от смеха. Вот лично ее эти источаемые Медичи эпитеты никак не волновали. А уж сравнение свекрови с «дивным ангелом» и вовсе приводило в откровенное веселье. Знала бы она этого ангела лично!
К тому же, об этой переписке давно ведала. Ей в подробностях сообщила Михримах-султан и она же настоятельно посоветовала своей воспитаннице найти себе подруг в Европе, но рекомендовала относиться к выбору серьезно, дабы не повредить имиджу империи и Османского рода.
Принцесса рассказала, как начиналось это знаменитое общение. Выбор на французскую королеву выпал не случайно. Екатерина Медичи была дамой в Европе известной, кроме того, почти что землячкой Нурбану-султан, очень гордившейся своим итальянским происхождением. Повод «задружить» имелся довольно весомый.
Сын Медичи, принц Генрих стал королем Генрихом III. И венецианка первой отправила письмо в Париж, желая поздравить королеву с восшествием наследника на престол. Лично молодая женщина не сомневалась: ни о каком уважении к иноземной правительнице речи не шло. Просто Нурбану-султан в будущем надеялась получить дорогие подарки из Франции. Потому-то и отправила ей послание, которым безумно гордилась:
«…Наша дражайшая сестра, наша венценосная госпожа королева Екатерина! Мы приветствуем Вас и смиренно просим принять от нас скромные дары как дань уважения Вашему благочестию, мудрости, доброте и справедливости! ... Смеем заверить Вас в нашей дружбе и поддержке в любых условиях, ибо мы ценим Вас и уважаем Вашего сиятельного сына, да благословит Вас Всевышний!.. Ваша покорная слуга, хасеки Нурбану-султан».
Ох, как веселилась тогда Михримах-султан, особенно, когда изображала невестку покорной служанкой… Это и верно смотрелось очень забавно. Венецианка и покорность! Понятия не совместимые. Но как бы там ни была, французская королева, которой, если верить слухам, было очень одиноко во дворце, мгновенно откликнулась. Так было положено начало этой переписке.
Умом эту дружбу Сафие-султан понять могла. Обе правительницы в свое время настрадались от измен мужей, обе дождались, когда сыновья взойдут на престол, обе были из одной страны и обе не имели родителей. Но как можно было писать о том, чего не знаешь? И ладно, это касалось бы просто полагающихся по этикету приветственных слов, так они же осмеливались обсуждать жизнь при дворе друг друга, не зная ее!
Неужели иноземной королеве не стыдно было опускать до уровня обычной сплетницы и спрашивать про царящие в гареме нравы? Надо полагать валиде немного растерялась, когда получила это письмо. Ведь даже само по себе слово «гарем» означает запрет, здесь все связано с определенными правилами и строгими запретами, нарушить которых никому не позволяется, даже ей… А тут такое открытое любопытство, которое не в лицу знатной особе.
Словом, для себя Сафие-султан твердо решила: всегда будет держаться с подругами по переписки с достоинством и не будет опускаться до глупых вопросов.
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, часть 2, книга 17
Продолжение по ссылке
