При этом возникает серьезный вопрос: а нужны ли в принципе такие переговоры сегодня Москве?
Андрей Правов
В последние дни в западных СМИ все чаще появляется информация о том, что «кураторы Украины» из США и Евросоюза подталкивают президента Зеленского к началу каких-то переговоров с Россией. Речь даже идет каком-то Новогоднем или Рождественском перемирии на украинских фронтах. В то же время также часто и задается вопрос: а возможны ли в настоящее время какие-либо переговоры между Киевом и Москвой?
Заинтересовался этим вопросом и британский журнал The Economist, задавший его президенту Украины Владимиру Зеленскому. Ответ был однозначный: переговоры возможны, но только при условии, что российские войска отойдут к границам 1991 года. То есть по сути дела это означает, что Киев саму возможность переговоров отметает, как говорится «с порога». Ведь ясно же, что подобные условия для Москвы неприемлемы. Крым, а также четыре новые территории уже вошли в состав РФ законодательно. И все разговоры о перспективах какого-то «обратного перехода» их на Украину для Москвы неприемлемы. Ясно, что Россия будет твердо стоять в этом вопросе на своем.
Хотя, если разобраться, в ответе Зеленского можно найти и иной смысл, который он сам точно в него не вкладывал. Зато его обнаружили довольно многие участники горячих споров в российских социальных сетях, естественно внимательно обсудившие ответы украинского президента на вопросы в интервью британскому изданию.
Довольно многие из них в своих комментариях, рассуждая о том, могут ли реально российские войска оказаться на границах 1991 года, ответили, что они бы точно приняли такое предложение, поскольку это границы бывшего СССР. Было бы очень неплохо, считают участники дискуссий, чтобы российские войска отошли именно к этим границам. То есть, насколько я понимаю, в данном случае речь идет о нынешней границе Украины с Польшей. Там в 1991 году действительно стояли наши войска. И это вообще была территория нашего общего государства.
Мало того, данной территорией для размещения войск многие авторы комментариев не ограничиваются. Ведь, как они подчеркивают, в то время войска эти были расквартированы и в других важных местах. В социальных сетях напоминают, например, о существовании Западной группы войск в Германии. Ведь, как известно, торжественная церемония по поводу вывода советских войск из Германии, запомнившаяся кадрами с Борисом Ельциным, дирижировавшим оркестром, прошла в Трептов-парке 31 августа 1994 года.
Стоит напомнить, что на момент вывода, равно как и в 1991 году, о котором ведет речь Зеленский, ЗГВ включала: 546 200 солдат; 115 000 единиц боевой техники; 667 000 тонн боеприпасов; 36 290 зданий и сооружений в 777 военных городках. Это побольше, чем сегодня задействовано в специальной военной операции на Украине. По числу солдат, вооружений, боеприпасов, по армейской инфраструктуре.
Что же получается? Для того, чтобы Киев согласился на переговоры Москве следует вернуть своих солдат обратно? На польскую границу Украины? Или в восточные районы Германии? Плюс другие многочисленные места, где были расквартированы формирования советских войск в странах Варшавского договора? Это только Европа. Можно поговорить и о более отдаленных регионах.
И тогда что? Киев согласится на переговоры? Вполне возможно. Даже наверняка. Только очевидно вести их будет уже не с кем. Все нынешнее украинское руководство разбежится, «смоется» на Запад.
Однако существует еще и другой, очень немаловажный вопрос: А нужны ли вообще какие-то мирные переговоры с нынешней украинской властью Москве?
В последнее время в западных СМИ довольно часто указывается, что в России якобы существует какая-то влиятельная группировка политиков и чиновников, выступающая за мирные переговоры с Киевом и готовая при этом сдать многие позиции. Мне кажется, что такая постановка вопроса явно преувеличена. То есть может быть «что-то и существует», но это все «так себе», «мелочь пузатая». А все подобные разговоры это – стремление выдать желаемое за действительное. Ведь в Кремле уже неоднократно подчеркивали, что специальная военная операция на Украине будет доведена до конца. К тому же, как мне кажется, в Москве отлично понимают, что любая попытка о чем-либо договориться с нынешним Киевом – это напрасная трата времени.
Такая ситуация стала особенно очевидной после недавнего заявления бывшего канцлера Германии Ангелы Меркель. Она четко указала, что весь недавний многолетний мирный переговорный процесс, получивший название Минск Один, а затем Минск Два, велся украинской стороной и поддержавшими ее западными кураторами вовсе не ради успеха переговоров, а исключительно для того, чтобы тянуть время и дать возможность Киеву лучше подготовиться к военным действиям. Договариваться о чем-либо с Донецком и Луганском Киев в принципе не собирался. Конкретно прошедшие восемь лет использовались для того, чтобы направлять в страны НАТО солдат на обучение, перевооружиться с западной помощью и укреплять линии обороны.
А поэтому сегодня возникает вопрос: а можно ли в принципе думать о каких-либо переговорах с Киевом, когда любые соглашения для него – ненужная бумажка, которую легко можно порвать, если это ему выгодно? То есть в России крепнет уверенность, что украинская сторона в принципе воспринимает любые переговоры и взятые на себя обязательства исключительно как возможность затянуть время, получить передышку и лучше подготовится для дальнейших боевых действий.
Получается, что все разговоры о мирных переговорах, как со стороны Киева, так и со стороны поддерживающего его Запада, могут преследовать одну цель – обмануть Москву. Так зачем нужно о них вообще говорить? Разве можно иметь дело с жуликами?
Хотя, конечно же, любые мирные переговоры лучше продолжающихся военных действий, в которых гибнут люди. Лучше обстрелов городов и поселков. Но что делать, если Киев к переговорам не готов? Даже при условии возможного серьезного нажима со стороны Запада, которому вся эта «возня с Украиной» явно надоедает?
Ведь не случайно же Зеленский в последнем интервью, уже французскому телеканалу LCI, признал, что в его адрес с Запада поступают призывы начать переговоры с Москвой, но он «не видит предмета для разговора».
Возможно, действительно он увидит такой «предмет» только тогда, когда наши войска будут на позициях 1991 года? То есть в том числе на всех границах Украины, да и в самом Киеве? Как это было в тот уже далекий год в еще едином СССР.
А вы что думаете по этому поводу?
