Здесь публикуются разделы из цикла "Россия. Будущее". По итогам публикации будет сформирована книга.
Глава 1. Мир в текущем моменте: Замедление научно-технического прогресса
В СМИ и обществе преобладает мнение о непрерывном и все ускоряющемся научно-техническом прогрессе, появлении все новых высокотехнологичных компаний и возможности по привлечению финансирования для создания стартапов. В качестве примеров приводят SpaceX, Tesla, ежегодные присуждения Нобелевской премии. Однако технический прогресс явно снижает темпы, несмотря на накачку финансированием сектора исследований и разработок в западных странах. На практике деньги используются неэффективно, либо на исследования, фактически не способные принести человечеству пользу.
В экспертных кругах для оценки уровня инновационности страны и ее научно-технического и предпринимательского потенциала используется такой показатель, как количество компаний-единорогов - стартапов, имеющих капитализацию свыше 1 млрд. долл. Конечно же наибольшее количество таких компаний в США - 554 ед., следующая страна Китай имеет 180 ед. Однако показатель фактически отражает ажиотажный спрос на акции новых компаний на бирже. Подобный спрос может быть вызван не только интересом инвесторов и верой в будущий успех стартапов, но и быть следствием дешевых денег, поступивших на биржу в результате политики количественного смягчения и нескольких этапов триллионных вливаний начиная с кризиса 2008 г. То есть данный показатель отражает не более чем биржевой пузырь, который экспертными кругами принимается как показатель инновационности экономики и научно-технического прогресса. То есть реальный научно-технический прогресс, решение конкретных проблем человечества и создание инновационных продуктов было заменено имитацией деятельности и потреблением финансов. Примером может служить Nikola Motors, которая имеет нулевую выручку, но капитализация которой составляет свыше 1 млрд. долл. по состоянию на июль 2022 г. По сути печатный станок США просто накачивает биржу дешевыми деньгами, за счет которых и растет невиданными темпами капитализация компаний, представляющими собой пузырь, за которым нет ничего.
Мир за последние 50 лет изменился не так сильно, как за 50 лет с 1920 г. по 1970 г. Чем последние полвека могут похвастаться? Интернетом и GPS, плоским мобильным телефоном. Наверное все. Компьютер? ЭВМ, построенные по фон-неймановской архитектуре, существовали и до 1970-х годов, закон Мура был сформулирован в 1965 году. Даже прообраз Интернета начал создаваться примерно в 60-е годы: “29 октября 1969 года ровно в 21:00 инженеры, находившиеся на расстоянии более чем 600 км друг от друга (в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и Исследовательском институте Стэнфорда) отправили друг другу сообщение с помощью сети, которая в то время назывались Arpanet”. Для сравнения, за период 1920-1970 гг.:
- создание атомной бомбы, строительство АЭС;
- полет человека в космос, выход в открытый космос, высадка на Луну (с тех пор сопоставимых достижений не было);
- открытие антибиотиков;
- акваланг;
- транзисторы и интегральные микросхемы;
- создание токамака.
70-е порадовали человечество микропроцессором, орбитальными станциями. А чем нас порадовали нулевые? Какое открытие нулевых перевернуло нашу жизнь? Мобильные телефоны уже есть. Они стали плоскими? Появились планшеты? Это революционно?
Конечно, могут возразить, что великие открытия обычно происходят революционно, скачкообразно, а перед этим наблюдается период накопления знаний. Современные технологии стали действительно очень сложными, для строительства испытательных установок, например, Большого адронного коллайдера и ИТЭР (экспериментального термоядерного реактора), требуются усилия нескольких стран, а для окупаемости вложений в НИОКР нужны рынки соответствующего размера, иначе стоимость инновационных товаров будет значительной. Все это так, но, с другой стороны, мы видим, что даже при условии увеличения финансирования, человечество может не получить то, что ему действительно нужно. Вместо этого будут проведены исследования по смене пола, о гендерном равенстве или еще чего-либо, что будет в этот момент модно. Такие области исследований могут оказаться более денежными и перспективными, чем поиск лекарства от болезни, которая еще не существует, но может убить половину человечества когда-нибудь в будущем.
Что показал коронакризис? Что человечеству могут предложить для выживания только мыть руки и носить маску. Инновационные компании Запада не в состоянии предложить что-то, что могло бы действительно спасти человечество. В США в самый благоприятный момент, когда можно было остановить эпидемию, дефицит тест-систем не позволил охватить значительную долю населения. Нью-Йорк Таймс пишет: “Результатом стал потерянный месяц, когда самая богатая страна мира, вооруженная одними из самых высококвалифицированных ученых и специалистов по инфекционным заболеваниям, упустила свой лучший шанс сдержать распространение вируса. Вместо этого американцы остались в значительной степени слепыми к масштабам надвигающейся катастрофы в области общественного здравоохранения”. И на фоне отсутствия в западных странах необходимого производства более 30 стран попросили у России поставить аппараты ИВЛ. И кто бы мог подумать в начале 90-х, когда Россия получала от США гуманитарную помощь в виде “Ножек Буша”, что спустя 30 лет мы сможем отплатить им, отправив гуманитарную помощь в США во время пандемии. В Европе ситуация не лучше, что отражает общее ослабление Запада. Канцлер Германии заявила, что Европе необходимо развивать «самодостаточность» в производстве важнейшего медицинского оборудования, такого как маски.
В качестве прорыва в космических полетах указывается на новый корабль Crew Dragon, хотя по сути американцы, лишенные пилотируемой космонавтики на 9 лет, просто создали новый корабль. А что могло бы быть? Какие горизонты человечество должно было бы штурмовать и были ли вообще такие планы?
“В 1989 году президент Джордж Буш-старший выдвинул так называемую «Инициативу по исследованию космического пространства» (Space Exploration Initiative – SEI). Она предполагала сооружение на околоземной орбите станции «Фридом» (прообраз будущей МКС), возвращение американцев на Луну «с тем, чтобы остаться там», а также миссию на Марс. Все это предполагалось осуществить к концу первого десятилетия 21-го века. Общая смета SEI составила 500 млрд долларов – сумма, которую Конгресс посчитал неподъемной для американского бюджета, а потому данную программу даже не начали реализовывать. В 2004 году президент Джордж Буш-младший предложил «Видение исследования космоса» (Vision for Space Exploration – VSE). Программа VSE предполагала возобновление пилотируемых полетов на Луну к 2020 году (стоимость данного этапа 104 млрд) и строительство на ней базы к 2024 году (плюс еще 230 млрд)”. Первая программа обошлась бы в 23 млрд. долл. в год, вторая - 16,7 млрд. долл. в год. Не такие большие деньги по сравнению с печатанием триллионов долларов для банков и почти триллионом долларов расходов на оборону. И более того - сейчас американцам снова предлагают ту же идею про полет на Марс, только уже за авторством И.Маска, а прошло 30 лет. Те же слова, но реального прогресса нет.
Сложившаяся система охраны интеллектуальной собственности препятствует изобретательской активности и дает необоснованные преимущества западным странам. Так, неважно, кто реально разработал инновационную продукцию, и вообще, существует ли она в природе. Можно запатентовать то, чего еще даже нет. В результате настоящий изобретатель будет вынужден через суд решать вопрос с транснациональными корпорациями (далее - ТНК). Например, по словам военного эксперта, А.Леонкова: “Американцы … патентуют все, что можно, даже еще ничего не создав. Это делается на тот случай, если какая-то страна или частное лицо что-то изобретут и попытаются выйти на мировой рынок, американцы достанут патент и будут препятствовать появлению нового. Начнутся тяжбы, выяснения кто прав, предложения поделиться и т. п. Это метод конкурентной борьбы.” То есть по сути американцы патентуют прорыв на будущее, то, чего еще нет. Патентные войны и зонтичное патентование позволяют западному миру получать значительные финансовые поступления со всего мира, одновременно тормозя прогресс в этих странах. Очевидно, что это еще один вид конкурентной борьбы и нового колониализма, когда развитые страны Запада получают значительные финансовые платежи от использования их интеллектуальной собственности, но при этом максимально тормозят технологическое развитие иных стран, называя это сдерживанием. Для человечества это означает торможение иных вариантов развития, невозможность реализации иных теорий и технологий, отличных от применяемых и нужных Западу.
Вместе с тем западные страны благодаря “утечке мозгов” смогли существенно поднять свой научно-технологический уровень, но даже он уже не справляется с глобальными вызовами, стоящими перед человечеством, потому что вместо решения конкретных насущных проблем по дешевой энергии, снижению материалоемкости промышленности и повышения иммунитета населения, научный сектор выдал рекомендации по снижению парниковых выбросов, использованию возобновляемой энергетики, не способной дать дешевую энергию в требуемых количествах, и смену пола.
В анализах технологических трендов выделяется возобновляемая энергетика (далее - ВЭ) как наиболее перспективная технология по сравнению с газом, углем и даже атомной энергией. Но по сути ВЭ тоже новый вид пузыря, который по факту не решает не только энергетических проблем человечества, но также и экологических проблем, которые, казалось бы, призвана решать в первую очередь. Согласно прогнозам ожидаются следующие значения развития ВЭ в странах:
- в мире объем установленных мощностей из возобновляемых источников энергии (далее - ВИЭ) к 2050 г. увеличится: для ветроэнергетики с текущих 411 ГВт до 5 445 ГВт; для солнечной энергетики с текущих 223 ГВт до 7 122 ГВт. По прогнозам МЭА, в период до 2025 г. на возобновляемую энергетику будет приходиться 56% чистых добавленных мощностей в электрогенерации. Объем вырабатываемой электроэнергии из возобновляемых источников к 2050 г. составит 33% от всего объема генерации.
- ЕС поставил цель достичь в балансе энергетического потребления к 2030 году 20% возобновляемых источников энергии, а к 2030 году - по крайней мере 27%, к 2050 г. предполагается, что 70% генерации электроэнергии будет декарбонизировано, а ВИЭ обеспечат до 30% всей генерации электроэнергии, 40% будет приходиться на ядерную энергетику.
- в Германии предполагается увеличение доли возобновляемой энергии с нынешнего уровня в 33% до 40-45% в 2025 году и до 55-60% в 2035 году. Имеются оценки, что к 2050 г. доля ВЭ составит около 80%;
- в Индии определен целевой показатель в 175 ГВт установленной мощности возобновляемых источников энергии к концу 2022 г., в т.ч. 60 ГВт от ветряных электростанций, 100 ГВт от СЭС, 10 ГВт от биомассы и 5 ГВт от малой гидроэнергетики. К 2035 г. ожидается, что доля ВИЭ составит 40%.
- Бразилия: ожидается, что к 2030 г. долю ВИЭ составит 23%;
- Китай: к 2020 г. предполагается установить солнечных панелей, вырабатывающих 200 ГВт. В целом, ожидается увеличение доли ВИЭ в Китае до 20% к 2030 г.
Как видно, планы масштабные, что предполагает соответствующее финансирование, соответственно, в ущерб иным источникам энергии. Так, на рисунке показан объем инвестиций в чистую энергию, где видно, что природный газ не считается “чистым”, а инвестиции в атомную энергетику, способную дать дешевую и действительно чистую энергию в значительных объемах находится на предпоследнем месте по объему инвестиций уже на протяжении как минимум пяти лет.
Промышленность нуждается в дешевой энергии в значительных объемах, которую она может получать постоянно, т.е. стабильно. Тогда промышленники могут на долгосрочный период планировать свою деятельность и контролировать риски, а цены держать под контролем. Любая нестабильность приводит к значительным колебаниям цен и повышению рисков, что негативно сказывается на эффективности экономик. Современные экономики Запада были лишены дешевой и доступной энергии, получив замену в виде дорогостоящей ВЭ, которая к тому же страдает проблемой низкого коэффициента использования установленной мощности: солнце светит не всегда, а ветер не всегда дует с нужной скоростью. Из-за нестабильности потока энергии получается нестабильный непредсказуемый поток энергии (т.н. “рваная пила генерации”), которую надо дополнительно покрывать иными источниками энергии. В результате классическая энергетика была недофинансирована, потребовалось чем-то резервировать нестабильный поток ВИЭ, а промышленность получила повышение тарифов. Энергетический кризис 2022 года показал высокую зависимость не только развивающихся стран с их энергоемкой экономикой, но также и стран Запада от ископаемого топлива.
Использование ВИЭ также может оказать негативное воздействие на экологию, что связано с токсичностью производства микроэлектронных компонентов и солнечных панелей, в т.ч. в связи с использованием серной кислоты, свинца и кадмия, которые применяются при производстве солнечных панелей. Солнечные электростанции требуют значительных площадей для строительства, что исключает их сельскохозяйственного оборота. Установка большого количества солнечных панелей приводит не только к отчуждению земель, но и к их деградации в результате затемнения. Так, для замены 1 атомной электростанции мощностью 5,2 ГВт солнечными панелями потребуется территория, сравнивая с территорией побережья Франции.
Кроме того, борьба за экологию также используется западными странами для продвижения и защиты своих экономических интересов. В докладе “Экозащита и эконападение: политические экологи в России и в мире” указывается: “Суть глобальной экозащитной протестной активности сводится к подмене понятий: протест возбуждается как ответ на некую экологическую угрозу, но в итоге сам превращается в угрозу, которая не имеет отношения к экологии, а относится уже к вопросам промышленной и социальной политики государства, что является серьезным сдерживающим аргументом для правительств атакуемых государств и их суверенитета”. В приведенных материалах по России также отмечается, что действия экоактивистов в отношении 47 проанализированных объектов сводились к требованиям остановки строительства соответствующего объекта. В результате регион не получал необходимые рабочие места и доходы, что отрицательно сказывалось на экономическом развитии региона. Защищать экологию страны несомненно необходимо, однако, использование этого движения в экономических и политических, тем более, геополитических интересах отдельных игроков недопустимо. Так, Парижское соглашение по климату теряет всякий смысл поскольку США вышли из него.
Значительный интеллектуальный потенциал, изъятый США со всего мира, используется расточительно и не по назначению, что фактически означает угрозу человечеству из-за невозможности иных стран предложить решения глобальных проблем из-за эмиграции ученых. Но это еще половина проблемы. Ведь неизвестно сколько из них не смогли найти свое место на Западе, какова эффективность этого перетока? Сколько научного и инженерного потенциала человечества было растрачено на эту эмиграцию? Кроме того, в США принято создавать стартапы, поскольку предполагается, что малые инновационные предприятия способны создать инновационный продукт и затем вырасти в крупные компании, однако, при этом никто не знает сколько компаний терпят крах в этой гонке за мечтой. И что потом происходит с теми, кто не смог добиться успеха? Это ведь тоже потеря для общества.
В результате мы видим однобокое научно-технологическое развитие: интернет и медиа-технологии, смартфоны и высокоскоростной интернет, отдельные элементы искусственного интеллекта. Но иных прорывов нет, не решены глобальные проблемы, медицина предлагает либо высокотехнологичную и дорогостоящую помощь отдельным клиентам, но в целом технологии, такое ощущение, остались в 20 веке. Например, если взять стоматологию, то, по сути, как сверлили дырки, так и сверлят. Изменились только материалы и точность, появились некоторые обезболивающие. И это за 30 лет развития человечества, накопления западом колоссальных интеллектуальных ресурсов со всей планеты, в т.ч. наработок СССР. Количество явно не перешло в качество, огромный потенциал по сути был растрачен, но чуда, сравнимого с полетом человека в космос не произошло. Не было высадки на Марсе, строительства базы на Луне, не случилось кардинального продления жизни человека, решение проблемы голода в масштабах планеты, победа над СПИДом и раком, не произошло. Вместо этого мы получили мобильные телефоны и обещание, что скоро появится искусственный интеллект, который заберет у нас работу, а также биткоин, для “добычи” которого придется жечь реальную электроэнергию, о дефиците которой все говорят. Прогресс если и идет, то как-то однобоко и в сторону расточительного использования интеллектуальных ресурсов человечества на сомнительные задачи. Кажется, не этого человечество ожидало от науки.
В мире слабого государства без денег, в мире, уделяющем больше внимания мужику в юбке, победившему на евровидении, а также спорту и развлечениям, все меньше остается места для науки. В мире погони за прибылью кто будет финансировать фундаментальную науку? Кто был кумиром молодежи во время космической гонки? А кто сейчас? Железный человек? А он существует? Если сравнить интеллектуальный подъем и энтузиазм человечества вплоть до 90-х годов с текущим отношением к интеллектуалам, когда умами миллионов владеют блогеры, то кажется у человечества проблемы с ориентацией, причем не только половой, но и интеллектуальной.
Налицо кризис, связанный с исчерпанием возможностей роста на текущем технологическом укладе и отсутствии фундаментальных открытий и инноваций, способных поднять мир на новый уровень развития.
