Для разнообразия сурового времени предлагаю Вашему вниманию небольшой отрывок из планируемой к выходу в свет пятой книги «Жизнь за жильё» в электронном формате. Итак, прапорщик Кантемиров в новой бандитской роли по кличке Студент возвращается в объединенную Германию на места былой службы в город Дрезден и встречается со старыми знакомыми:
«…Бывший военнослужащий дрезденского гарнизона поднимался по знакомой булыжной мостовой на высокий холм, на котором тянулся вверх остроконечной крышей большой дом, похожий на средневековый замок с башней.
В солнечный осенний день стены жилища, выложенные новым красным кирпичом, ярко выделялись среди всех строений в округе. Отремонтированный дом Питера фон Остен-Сакен, смотревший с высокого берега на реку, не утратил своего стиля, и его невозможно было перепутать ни с каким двором элитного района на берегу Эльбы…
У кирпичной арки с потемневшими от времени дубовыми воротами стоял знакомый микроавтобус марки «Фольксваген», вокруг которого сгрудились русские с Яном, восхищаясь роскошной архитектурой и просторным садом с вековыми деревьями.
Молодой человек, взглянув на часы, ускорил подъём. Оставалось ещё три минуты, опаздывать нельзя, иначе проявим неуважение к представителю древнего рода саксонских дворян. А старик точно за словом в карман не полезет и сразу сообщит русским о разности в пунктуальности двух народов.
Тимур с участившимся дыханием (шутка ли – в гору забежал) поправил висящую на плече сумку, привычно распахнул ворота и, увлекая за собой делегацию, быстро направился по вымощенной дорожке к высоким дверям старинного дома. Ян успел сообщить, что заедет через два часа, и вернулся к микроавтобусу.
На широкой открытой веранде дома под развивающимся на лёгком ветру национальным флагом появился хозяин в тёмных просторных брюках, тёплой клетчатой куртке и с тростью в левой руке, спокойно наблюдая приближение гостей во главе с земляком из уральского посёлка шахты №47.
Прапорщик запаса поднял голову и отметил про себя, что всё же Питер заметно постарел за прошедшие пять лет. Опять же трость появилась, раньше старик ходил, чуть прихрамывая, но без внешней помощи. Сколько ему сейчас лет?
Кантемиров первым поднялся на ступеньки веранды и с улыбкой протянул ладонь.
– Питер, я рад тебя видеть!
– Земляк, я тебя долго ждал, – ответил хозяин дома на языке гостей, хотя со временем начал забывать правильное построение русских слов.
После крепкого рукопожатия были представлены остальные участники русской делегации по степени важности: Гамлет Самвелович, Даниил Эдуардович и Иван с Николаем. Можно просто: Гамлет, Даниил, Ваня и Коля…
После того, как квалифицированный переводчик прямо на веранде перешёл на язык страны пребывания и выразил общее восхищение домом и садом, с души старого саксонца упал камень – значит, каждый будет говорить на своём языке, быстро, прямо и честно.
И Питеру есть, что сказать сегодняшним гостям. Хозяин дома вслух оценил работу профессионала: «Gut gemacht, Mann, eine große Hilfe…» (Отличная работа, парень, ты молодец...) и пригласил всех в дом отведать, чем саксонский бог послал.
Большой парадный зал, выполненный под старину, поразил гостей своей величественностью: огромный сервированный стол с тяжёлыми дубовыми стульями занимал большую часть помещения, над тёмным камином в противоположном конце зала на стене красовались чучело головы оленя и два скрещённых рыцарских меча, прямо с порога вверх и вправо уходила витиеватая лестница, украшенная резьбой по дереву.
Прапорщик запаса обратил внимание на закрепленные повсюду высоко на стенах элементы рыцарских доспехов, которых раньше никогда не видел. Старик Питер явно не бедствует даже в период немецкой перестройки…
И над всей этой красотой витал острый запах жареного мяса и незнакомых специй.
Даниил Эдуардович заметил удовлетворение в глазах хозяина от произведенного эффекта перед русскими и сказал, обращаясь к Питеру:
– Eigenes Nest hält wie eine Mauer fest. (Собственное гнездо защищает, как крепкая стена…), – и, повернувшись к сородичам, перевёл: – «Мой дом – моя крепость».
Питер фон Остен-Сакен важно кивнул, соглашаясь с вековой мудростью, а гости разом повернулись на звук открывающейся двери слева, видимо с кухни, так как устойчивый вкусный запах ворвался в помещение и полностью завладел обонянием званных гостей. Вслед появилась миловидная улыбающаяся женщина лет сорока в синих обтягивающих стройные ножки джинсах, светлой блузке и цветастом переднике кухарки.
Хозяин дома представил даму:
– Знакомьтесь! Моя помощница по дому Барбара (Barbara). Сегодня приготовила для нас молочного жареного поросёнка по рецепту 1897 года.
После перевода гости поочередно представились и уже не могли ни о чём думать, кроме как о поросёнке, изготовленного по старинному рецепту. Тимур, сглотнув слюну, попытался вспомнить прежнюю помощницу Питера.
Вроде была такая же стройная, и такая же блондинка? Как её звали? Вроде Кристина? И всё же старик остался консервативен в своих предпочтениях. И даже саксонским ёжикам понятно, что Барбара является для хозяина дома не только кухаркой и уборщицей. Ай да старик! Сколько ему лет?
Женщина быстро и по-хозяйски рассадила гостей и умчалась на кухню. Питер домовито уселся во главе стола у камина под рыцарскими мечами, Тимур с Гамлетом – слева и справа от старика, дальше Ваня с Колей, и напротив хозяина занял почётное место переводчик Даниил.
Через минуту перед каждым гостем стояла большая прохладная кружка пива с пенной шапкой. Естественно, «Радебергского». Мы же в Дрездене… Интересно, откуда Барбара разливает пиво? Неужели с бочки?
Кантемиров сделал пару хороших глотков, хлопнул себя ладонью по лбу, вскочил, метнулся в прихожую и вернулся со своей сумкой. На столе появились две бутылки водки «Пшеничной» и два блока сигарет «Петр-1».
Хозяин дома с любовью в глазах рассмотрел классическую этикетку русской водки с картинкой пшеничного поля и, потянувшись к сигаретам, спросил:
– «Северных» не привёз? Или «Охотничьих»?
Русские во главе с ГамлЕтом удивленно переглянулись. Это что ещё за элитный табак такой?
Прапорщик запаса с улыбкой ответил Питеру:
– Такие сигареты в России больше не производят.
После перевода для немца объяснил остальным:
– В ГСВГ солдатский и сержантский состав получали табачное довольствие по восемнадцать пачек в месяц, плюс им полагалось два коробка спичек. Сигареты были самого низкого класса и назывались: «Северные», «Охотничьи», «Гуцульские» и «Донские». Часто выдавались сырыми. Но, просушенные, курились на ура. И почему-то, именно эти сигареты пользовались успехом у бывших немецких военнопленных.
– А если солдат не курил? – спросил никогда не испытавший радость курения Даниил Эдуардович.
– Могли взамен на свой выбор сигарет получать сахар-рафинад, – ответил бывший начальник войскового стрельбища Помсен и добавил: – Я не курил, но тоже получал сигареты и раздавал своим бойцам в качестве поощрения.
Тут появилась Барбара с огромным тяжелым разносом в руках, на котором красовался аппетитный жареный поросенок, зажавший в пасти печёное яблоко. Видимо, так было задумано автором рецепта в 1897 году. Блюдо лоснилось от жира и притягивало взгляды хозяина и гостей…
Николай с Иваном сосредоточенно наблюдали, как немка, ловко орудуя специальным ножом, расправляется с главным украшением саксонского стола. Всем достался большой кусок, покрытый румяной, хрустящей кожей.
Вскоре перед каждым гостем появилась тарелка с Sauerkraut (квашенная капуста) и с Petersilienkartoffeln (вареный картофель). И финальным завершением сервировки стола оказалась огромная тарелка саксонского фарфора с горкой нарезанного ржаного хлеба. Вот это по-нашему! Всё для русских гостей…
Питер привычно открыл бутылку водки, разлил по пятьдесят грамм в маленькие стаканчики из чешского хрусталя и встал, опираясь на трость. Следом поднялись гости.
Хозяин стола начал говорить, зная, что первый тост должен быть как можно короче.
Последовал синхронный перевод:
– Тимур, я знаю, кем ты стал. Но, я всё равно рад тебе и твоим друзьям в моём доме. За здоровье!
Студент, чокаясь после Питера с ГамлЕтом, многозначительно взглянул в глаза законника. Я же говорил – непростой старик…
После первой перерывчик оказался затяжной. За столом был слышен только стук серебряных вилок и ножей о саксонский фарфор. Опять же, перед каждым стояла фирменная кружка «Радебергского», за которыми зорко следила Барбара, периодически возникая за спинами гостей и весело меняя посуду на полные кружки, с пенной шапкой. Иван с Николаем переглянулись через стол и, допивая по второй кружке, вполголоса пришли к логичному выводу, что в подвале дома точно стоит бочка с пивом.
Мясо молочного поросёнка, изготовленное по особому рецепту, тушеная квашеная капуста с картофелем из свежего урожая, рюмка русской водки, да кружка немецкого пива – что ещё может быть прекрасней в наше смутное время? Для полного счастья не хватало разговора за столом немца с русским…
Хозяин дома, с удовлетворением отметив про себя здоровый аппетит званных гостей, дал им возможность утолить первый голод, посмотрел на переводчика и заявил первым, обращаясь к уральскому земляку:
– Тимур, вы нас предали…
– Не понял! – самый молодой гость чуть не поперхнулся пивом.
Что, что, а в предательстве его ещё никто не мог упрекнуть. Кантемиров аккуратно поставил кружку на стол и с удивлением взглянул на старика. Бывший начальник советского полигона со временем успел подзабыть прямолинейность бывшего немецкого военнопленного с его постоянной готовностью к любому спору.
Русские перевели взгляд с хозяина дома на молодого соплеменника. И, если тот же ГамлЕт немного представлял себе со слов Студента характер и натуру Питера, то остальные гости саксонского дома удивились такому началу застольной беседы. Вроде, так хорошо сидим…
Питер, завладев общим вниманием, упрямо кивнул и развил тему дальше:
– В моей стране социализм предавали дважды: первый раз, когда наши буржуа открыли Гитлеру дорогу к власти; второй раз, когда русские предали ГДР.
Перевод прозвучал в полной тишине, да и Барбара вдруг перестала мелькать около стола. Видимо, хорошо изучила характер пожилого друга и, услышав начало разговора, решила не высовываться из кухни от греха подальше.
«Kinder, Küche, Kirche…» (дети, кухня, церковь…).
Студент отошёл от первой «предъявы», ухмыльнулся и ответил с юношеским задором:
– А вот нам только одного раза хватило! В июне 1941 года, когда вы нарушили договор о ненападении. – Русского понесло после пятидесяти грамм водки, усиленной литром «Радебергского»: – Питер, я своих дедов только на фотографиях видел и давно их пережил, а ты сидишь тут перед нами, поросёнка кушаешь, пиво пьешь и о социализме размышляешь.
Кантемиров выдохнул, глотнул «Радебергского» и со стуком поставил кружку на стол. Стук тяжелой посуды прозвучал как вызов. Лежащая на столе правая ладонь Николая сжалась в кулак, Иван с укором посмотрел на старого немца. Российский вор в законе задумался и вспомнил отца, не вернувшегося с войны.
Даниил Эдуардович приготовился к тяжелому переводу; но, ответ прозвучал коротко и на русском:
– Тут мне нечем крыть…
Рука Питера потянулась к бутылке и наполнила чешские стаканчики. Хозяин дома кивнул переводчику и, тяжело поднимаясь с места, сказал на родном языке:
– Я хочу выпить за ваших отцов и дедов.
Все встали и молча, вместе с немцем, выпили и разом вернулись на свои места.
Кантемиров, закусив капустой, вспомнил немецкий флаг на крыльце дома Симоны, взглянул на старого (в прямом смысле) немецкого приятеля и спросил с лёгкой улыбкой:
– Питер, ты стал социалистом? И поэтому вывесил национальный флаг Германии?
После перевода ответ прозвучал быстро, но спокойно:
– Нет, Тимур. Я не стал социалистом и никогда не был националистом.
– Я пришёл пешком от дома Урсулы Меркель, над её домом тоже флаг развевается. Но, многие дома вниз по улице стоят без германских символов. Почему?
Остальные гости пока не понимали, к чему ведёт их «научный младший сотрудник», но с интересом слушали разговор, ковыряясь вилкой и ножом в тарелках с остатками мяса и потихоньку отхлёбывая из фирменных кружек. Переводчик, воспользовавшись паузой, сделал большой глоток и приготовился к работе.
Хозяин дома, полностью завладев вниманием гостей, удовлетворенно осмотрел стол и начал говорить:
– Пустые дома выкупили «Вэсси» (западные немцы), а в домах с флагами (die Flagge) живут настоящие немцы.
– Не понял, – русский удивился до самой глубины своей загадочной души. Неужели объединенная Германия вновь разделилась на «настоящих и ненастоящих» немцев?
Пожилой человек тяжело вздохнул и попытался объяснить суть происходящего в родной стране:
– Мы, «Осси» (восточные немцы) слишком многого ждали от объединения Германии, мечтали о свободе передвижений и «более хорошем социализме», чем был в ГДР… Но, наши мечты не сбылись. Люди стали жить беднее, зарплаты у нас ниже, отпуска короче. Между «вэсси» и «осси» до сих пор пролегает незримая черта.
– Подожди, Питер, – невежливо перебил немца Студент. – Но, Берлинскую стену разрушили ещё пять лет назад?
– Никуда она не делась. Как стояла, так стоит. Просто у людей плохо со зрением, – упрямо заявил старик и потянулся ко второй бутылке русской водки.
Сидящий рядом ГамлЕт поднял руку, перехватил бутылку, открыл и сам разлил по стаканчикам.
Хозяин дома благодарно кивнул, обвёл глазами русских и заявил:
– У меня тост! Вставать не надо. – Питер поднял над столом руку с водкой и сказал: – Я хочу выпить за то, чтобы немцы и русские всегда понимали друг друга. Вы стали частью нашего прошлого, и нам с этим жить. Сейчас я желаю, чтобы русские стали частью нашего будущего…
Звон чешского хрусталя подтвердил желание обеих сторон…».
P.S. На днях заканчиваю с пятой книгой. Я успел выпустить в электронном формате пять книг о службе прапорщика Кантемирова в ГСВГ: "Кто сильней –боксёр или самбист" и четыре книги о секретной работе лейтенанта милиции: "Жизнь за жильё".
Все книжки продаются на платформе "Цифровая витрина", которые находим по названию, или по автору – Роман Тагиров: https://www.cibum.ru/book/my
