Странно, но эту анекдотическую историю впервые услышал, а точнее прочитал в автобиографической книге Георгия Данелия впервые.
В семьдесят шестом году американцы отобрали «Афоню» для показа на кинофоруме в Лос‑Анджелесе, и Георгий Данелия поехал туда на три дня.
Перед вылетом его вызвал директор "Мосфильма" Сизов и сообщил, что фильм Акиры Куросавы «Дерсу Узала» (1975) получил в Лос‑Анджелесе «номинейшн» на «Оскара» за лучший иностранный фильм, и поручил эту «номинейшн» получить и привезти.
Все считали, что в том году советский фильм вряд ли получит «Оскара». По политическим мотивам.
"Афоня", кстати, американцам, как ни странно, понравился. Они долго аплодировали. Прошла очень доброжелательная пресс‑конференция.
Георгий Данелия в своих воспоминаниях подробно рассказывал:
Данелия сунул зубы себе в карман и вышел из гостиницы. Где его ждал черный лимузин с советским флажком:
Я положил бабочку на сиденье, сел на нее. И так, с красным флагом на капоте лимузина, с зубами в кармане и с мокрым задом, представитель великой державы поехал на национальный праздник американского кино.
Перед зданием, где происходит церемония вручения «Оскара», выстроены временные трибуны, на которых сидят десятки тысяч зрителей, пришедших посмотреть на подъезжающих «звезд». Тысячи корреспондентов, сотни полицейских. Блицы, прожектора, оркестры, лимузины. В мощных динамиках звучат объявления: «Элизабет Тейлор»! «Грегори Пэк»! «Лайза Миннелли»! «Джек Николсон»!…
Вошли в фойе. Я смотрю только на бабочки и на зубы. Бабочки на всех разные — атласные, бархатные, шелковые, серебряные, прошитые золотой нитью, с брильянтами — но все широкие! А зубы у всех одинаковые — ровные, блестящие, заграничные! Если судить по шкале моего зубного врача, у каждого во рту — минимум «Мерседес», а у некоторых и «Роллс‑ройс». И все улыбаются.
Церемония вручения происходила так: называлось пять претендентов, их всех показывают на большом экране и на маленьких мониторах.
Потом мы видим ликующего победителя, который выбегает на сцену, получает фигурку и говорит длинную речь. Я не знаю, сколько всего вручается «Оскаров», но тогда мне показалось, что их было не меньше тысячи — за лучший видовой фильм, за лучший документальный фильм, за лучший анимационный фильм, за лучшую музыку, за лучший сценарий, за лучший реквизит, за лучший кастинг — и все это вперемежку с какими‑нибудь шоу. Номера мне показались сомнительными по вкусу, а сама церемония — занудством. И я заснул. Очевидно, глаз у меня был не совсем закрыт, потому что каким‑то образом я увидел на экране монитора, что японец-продюссер "Дерсу Узала" лезет ко мне целоваться. Проснулся — действительно, японец обнял меня, поздравил и пошел на сцену. И тут я сообразил — «Оскара» дали!
Сейчас японец этого «Оскара» заберет и увезет в Японию, а фильм советский! И мне этого до конца жизни не простят! Скажут: «Не любишь ты Родину, Данелия!» Все это молниеносно прокрутилось у меня в голове, я вскочил и рванул к сцене. В юности я неплохо бегал стометровку, какой‑то навык сохранился. Японца я обошел и выбежал на сцену первым.
Американцы оказались людьми предусмотрительными, и вручили две статуэтки «Оскаров». Одну — для режиссера Акиро Куросавы, другую — для киностудии «Мосфильм».
Японец бодро толкнул речь минут на восемь, поклонился и пригласил к микрофону меня. Куда деваться?! Подошел к микрофону и сказал четко: "I don't speak English, but thank you very much". Когда зрители поняли, что это и есть все мое выступление, раздался шквал благодарных аплодисментов, — так им надоели длинные речи. (Без зубов «th» у меня прозвучало идеально, почти так же хорошо, как у Джека Николсона, и намного лучше, чем у Японца.)
Потом нас с Японцем со сцены увели в большую комнату, где была уйма фотокорреспондентов. Там надо было поднимать «Оскара» и улыбаться. «Оскара» я поднимал, но улыбаться не стал.
— Чиз, чиз, — подсказывали мне фотокорреспонденты.
Какой, к черту, «чиз», если моя улыбка лежит у меня в кармане!
Узнав о моей проблеме, Японец сказал, что его папа в таких случаях сажает зубы на жевательную резинку, и раздобыл для меня у кого‑то жвачку. И когда в конце церемонии все, кто получил «Оскара», вышли на сцену, чтобы там широко улыбаться, я тоже был на сцене и тоже широко улыбался! Синеватые, изготовленные Семен Семенычем пластмассовые зубы жевательная резинка держала прочно.
В Москве в аэропорту, когда мы прошли таможенный контроль и вышли в зал — раздались аплодисменты. Встречать нас пришло очень много народу. Здесь были мама, Люба, Ланочка, мои друзья и представители иностранных отделов «Мосфильма» и Госкино. Сережа Вронский крикнул:
— Гип‑гип ура!
— Ура! — подхватили все.
Меня взяли меня за руки и за ноги и начали подкидывать.
Но недолго я был триумфатором. Через минуту выяснилось, что встречали меня так, потому что думали, что «Оскара» дали мне. За фильм «Афоня». Оказывается, диктор «Голоса Америки», вещающего на Грузию на грузинском языке, Ладо Бабишвили объявил, что «Оскар» за лучший иностранный фильм получил известный грузинский режиссер Георгий Данелия. (Про то, что я получил этого «Оскара» за фильм Акиро Куросавы, он не уточнил: зачем забивать голову грузинам сложными японскими именами)
