Ах, Леонид Палыч, Леонид Палыч! Это действительно моя любовь на всю жизнь.
Он пришел ко мне на двух посмертных винилах, которые были заслушаны в свое время едва не до дыр. И пел я его не мало в свое время. И вот эта песня!..
Я даже не знаю, что для меня эта песня значит. Игра какая-то с ускользающими смыслами и железобетонными образами? Повод поговорить с друзьями под гитару по-свойски, как говорят без женщин? Хотя и женщины при этом, бывает, присутствуют. Но в качестве закадычных приятелей. А может, просто это – юность, молодость, безбашенный кураж в зимних пейзажах?
Скорее все вместе. Ведь не слишком веселая песня, скажем прямо. И трактовать эту историю можно трагически. Текст позволяет. Но никто это почему-то трагически не трактует. Все, наоборот, трактуют это как какое-то дурное юношеское счастье. Настолько дурное, что улыбка от воспоминаний о нем не просто от уха до уха, а просто до бедра.
Ах, Леонид Палыч, Леонид Палыч! Любовь моя на всю жизнь! Как умел прекраснейший Семаков играть в слова! Философический канкан! Вальс Буримэ! Это не филологические игры со словом Щербакова, не виртуозность и моногоярусность слова, как у Данского раннего. Это почти по-пушкински просто, и почти по-пушкински же гениально. А ведь объяснить этот поэтический феномен не просто – ну что там такого? Все же очень бытово, очень детально и материально, все с шуточками и прибауточками вроде бы. Все как-то нарочито несерьезно. А вот поди ж ты – сидит в спинном мозге, в подкорке и еще в каких-то местах, которым я и названия-то не ведаю, поскольку не анатом. Сидит, и при нужде подсказывает как честно, а как нет. Обо всем. Ибо все у него о главном.
