Утро началось тревожно. Полицейские долго ходили по поселку, опрашивали соседей и Вику. Никто ничего не видел и не слышал, как обычно и бывает при трагедиях. Только с крайней улицы соседка одна рассказала, что заметила пьяного неместного паренька, который вел себя очень подозрительно и брел в направлении станции. Со слов сержанта Фролова Вика поняла, что подозрение в поджоге падает аккурат на того парня, и теперь Ивана будут разыскивать.
Нестерпимое желание возвращаться на пепелище и вспоминать, зачем надо было поджигать дом, вынуждало ведунью каждую ночь приходить туда, вслушиваться и вглядываться в бездыханные головешки. Вика точно знала, что неспроста под оморочкой она это сделала. Но вспомнить главное пока не удавалось.
События той ночи быстро мелькали кадрами в ее голове, не позволяя восстановить хронологию и причинно-следственные связи. Но сорока намекала, что со временем память вернется, а кот Урсик ласково терся щекой об ладошки Вики, и глаза его при этом тоже просили ведунью просто подождать.
Одно ведунья знала точно. Ивану придется туго, и ей предстоит что-то придумывать, чтобы помочь парню выкрутиться из всей этой истории. Ведунья решила съездить к Ивану в больницу, чтобы узнать, нужна ли помощь, и подбодрить, если требуется. Если бы она знала, чем обернется ее поездка именно в этот день, то перенесла бы ее. Но все сложилось как обычно - хуже не придумаешь.
С помощью сороки Вика узнала, что Иван находится не в ее родном городе, где она знает каждый угол, а в районном центре, в пяти часах езды отсюда. На следующий день ведунья отправилась в путь. Не смотря на то, что город находился относительно недалеко, Вика его почти не знала.
Была там всего один раз с бабой Настей лет в пять. Вика вспомнила, как после той поездки баба Анисья пришла в дом к бабе Насте и сказала, что не надо было ездить, и что нам там делать нечего. А может это и не про город разговор был. Вика плохо помнила, все же столько лет прошло.
Когда ведунья высадилась на станции, спускался вечер. Вике показалось знакомым лицо милиционера на перроне, прямо как у сержанта Фролова, и она даже поздоровалась. Но тот лишь дежурно кивнул в ответ.
У вокзальной стены взгляд приковал одинокий старик, собирающий милостыню. Вика заволновалась, почувствовав, что старик болен. Тот сжимался в комок и прятался от мороза, накрывшись с головою одеялом. Желтые белки глаз и растрепанная борода устало выглядывали оттуда. Его глаза Вике тоже казались знакомыми и неживыми.
Ведунья прошла мимо, стараясь не смотреть на старика, и чуть не сшибла юную девчушку со шрамом на щеке. Таким же, как был у Викиной подруги, погибшей в автокатастрофе, когда ведунье было пятнадцать. Ведунья пристально всмотрелась в лицо девушки так, что та покраснела и заторопилась к выходу.
Нет, конечно же, это была совсем другая, просто похожая девочка.
«Какой странный город», – подумала Вика, - не хотелось бы мне попасть туда, где среди знакомых лиц умерших больше, чем живущих.
Для самоуспокоения Вика вернулась к старику, чтобы приглядеться. Но того уже не было.
Дул холодный северный ветер и люди проходили мимо в натянутых на шапки капюшонах и намотанных на шею шарфах, закрывающих лица. А Вика все боялась, что кто-нибудь сейчас снимет шарф, и она снова узнает.
Но никто шарфы не снимал. Однако затылком она чувствовала, как прохожие разочарованно смотрят ей в спину. Может быть, и она напоминала им кого-то из умерших?
Город отсвечивал в сгущающихся сумерках светофорами и витринами. Свет от фонарей пританцовывал на замороженных домах. Вика шла вперед в поисках гостиницы, чтобы переночевать. Обычно в любых крупных городах такие гостиницы устраивались у вокзала, но Вике на этот раз не повезло. Гостиница встретила Вику табличкой – закрыто на ремонт.
После жизни в небольшом городке, а потом в еще меньшем поселке было непривычно видеть высокие здания и широкие проезжие части. Каждое освещенное окно и каждый угол дома вызывал у Вики нехорошее предчувствие.
Рядом щелкнул засов. Кто-то закрывал свой магазин на ночь. Сбоку Вика увидела кафе и решила зайти погреться, а заодно, если повезет, узнать про ближайшую гостиницу. Плечи подрагивали от холода. Вика зашла внутрь и, оглядываясь, смахнула с шапки снежинки. Потом потопала ногами, избавляясь от налипшего снега.
Вика заказала кофе и уселась за единственный свободный столик, разглядывая посетителей. К счастью, никто из них больше не казался знакомым. В большом замерзшем окне она увидела свое отражение и покачала головой. Для такого большого города у нее был вид совершенной деревенской простушки. Небрежный пучок на голове, обветренные губы, старый немодный свитер. «Могла бы и догадаться приодеться», – вздохнула Вика, вдыхая ароматный запах кофе, который она не очень и любила, но сейчас почему-то хотелось именно его.
Огромные, бездонные, пытливые глаза внезапно появились прямо напротив нее. Незнакомый мужчина бесцеремонно уселся за столик. Беспорядок на его голове заставил Вику улыбнуться. Высокие точеные скулы и темные круги под пасмурно-серыми глазами сквозили достаточным жизненным опытом, будто этот человек прожил не одну жизнь.
Вика чуть подалась назад от неожиданности.
– Ваш знакомый находится в городской больнице №7, третий этаж, палата 1, – внезапно заговорил незнакомец.
– Что, простите? – Вика закашлялась, чуть не пролив кофе на стол.
Незнакомец протянул Вике салфетку. Его спокойный голос продолжал:
– Недавно вы наливали молоко в блюдце.
Глаза незнакомца двигались, будто он тщательно взвешивал каждое слово, и смотрели не на Вику, а сквозь нее.
Вика ошарашенно молчала, продолжая пить кофе маленькими глотками.
– Простите? Мы с вами знакомы? – Вика улыбнулась сжатыми губами.
Мужчина растерянно посмотрел на нее.
– Нет, пожалуй, не знакомы. – Незнакомец странно вглядывался в Викин небрежный пучок волос.
Вика покраснела, почувствовав себя неуютно в этом кафе в старом свитере и с наспех собранными волосами. Мужчина неожиданно наклонился через стол, дотронулся до Викиного плеча, снял оттуда короткую волосинку и принялся разглядывать.
«Это не волосинка, это шерсть Урсика», – догадалась Вика и еще больше покраснела.
Глаза незнакомца встретились с Викиными.
– Ближайшая гостиница в двух остановках отсюда. Как выйдете из кафе, сразу поверните налево, и идите до ближайшего перекрестка, а там увидите большую вывеску. Гостиница называется « Салют».
– Извините, – заговорила Вика, отодвинув чашку в сторону, – а как вы узнали про молоко?
Незнакомец слегка улыбнулся.
– У вас кошачья шерсть на свитере.
– А, точно, – вспыхнула Вика, – это логично.
– Всего доброго, – незнакомец стремительно встал из-за стола, и направился к выходу.
«Да, если есть кот, значит, есть молоко и блюдце», – улыбнулась Вика. – А как же знакомый в больнице? – Хотела она спросить у незнакомца, но тот уже скрылся за дверью.
«Ну и город, ну и люди» – Вика вышла из кафе следом, свернула налево и дошла до перекрестка. Оттуда хорошо виднелась вывеска "Гостиница Салют".
«Ничего не обычного» – успокаивала себя ведунья, – у меня, наверное, был потерянный и усталый вид, поэтому он логично предположил, что я ищу гостиницу.
Вытеснить незнакомца из головы удалось только к утру. Однако в больнице Вика снова начала думать о нем. Иван, действительно, оказался в городской больнице №7, на третьем этаже, в палате №1.
Уж этого-то точно знать никто не мог. Но незнакомец знал.
