Хотел того или нет тюменский губернский продовольственный комиссар Григорий Самойлович (Гирш Самуилович) Инденбаум, но он попал в историю. На постаменте находящегося в центре Тюмени памятника борцам революции значится его фамилия и утверждается, что в 1921 году Инденбаум был «зверски замучен кулаками». Правда, в последние годы фамилия Инденбаума всё чаще встречается в публикациях в другом контексте. Многие историки, краеведы и публицисты называют его человеком, своими указаниями спровоцировавшего самый крупный за все годы коммунистического правления в России антиправительственный мятеж, получивший название Западно-Сибирского. Парадокс, однако, состоит в том, что едва ли кто не только из жителей Тюмени, но и профессиональных историков и краеведов может объяснить, кто же такой Инденбаум: кем он был, откуда взялся, в чем конкретно состоят его подлинные и мнимые заслуги перед революцией и преступления перед народом.
К настоящему времени имеются всего две небольшие по объёму публикации, посвящённые Инденбауму. Одна из них – некролог, в котором нет ни одного достоверного факта биографии погибшего, – была написана по свежим следам членом коллегии Тюменского губпродкома Я. З. Маерсом. Вторая публикация вышла недавно и принадлежит тюменскому краеведу А. С. Иваненко. Но и она не содержит никакой новой информации, проясняющей биографию Инденбаума [1].
Сведений о дотюменском периоде жизни Инденбаума пока выявлено немного. К тому же они противоречивы и, следовательно, не всегда точны, хотя принадлежат самому Инденбауму. Согласно имеющимся в партийно-советских анкетах данным, он родился в 1895 году в селе Церковаши Климовичского уезда Могилёвской губернии в еврейской крестьянской семье. Получил среднее образование и специальность техника-механика. В начале 1 Мировой войны был призван в армию и сначала служил в 8-м гренадёрском полку. Здесь же, в армии, вступил в партию большевиков. За антивоенную агитацию в марте 1916 года был отправлен на фронт, где вёл нелегальную работу. Имел звание подпрапорщика. После Февральской революции Инденбаум, находившийся на Западном фронте, избирался в полковой, корпусной и армейские солдатские комитеты. После Октябрьского переворота служил в Минске заместителем комиссара снабжения Западной области и фронта, избирался членом областного исполнительного комитета советов (Облискомзап). С весны 1918 года, когда большая часть Западной области оказалась захвачена немцами, был председателем Смоленского уездного исполкома советов и членом райкома РСДРП(б). С ноября 1918 года недолгое время работал председателем Рославльского исполкома советов и районным продовольственным комиссаром.
После восстановления советской власти в Могилёве возглавлял местные революционный и продовольственный комитеты, после освобождения Гомеля – избирался членом Гомельского губкома РКП(б) и губисполкома, членом президиума губисполкома советов. С декабря 1919 года являлся начальником управления гражданских продовольственных органов Наркомпрода Украины, а после освобождения в феврале 1920 года от деникинцев Одессы – председателем особого продовольственного комитета Одесской губернии, избирался членом президиума Одесского губисполкома советов [2]. Таким образом, к началу 1920 года Инденбаум вырос в руководителя губернского масштаба, стал заметной фигурой не только среди продовольственных, но и советских работников. Есть непроверенная информация, что он был делегатом 5-го Всероссийского съезда советов.
Однако появление Инденбаума в Тюмени можно считать совершенно случайным. Судя по косвенным данным, в середине лета 1920 года Наркомпрод РСФСР откомандировал его в распоряжение председателя Сибпродкома П. К. Когановича. В свою очередь Коганович – несмотря на то, что Тюменская губерния подчинялась не сибирским, а уральским партийно-советским руководящим органам, – направил Инденбаума в распоряжение Тюменского губкома РКП(б) для назначения на должность губпродкомиссара. Хотя в приказах Сибпродкома, которые велись с большой аккуратностью, ни прибытие Инденбаума в Омск, ни его откомандирование в Тюмень отражения не получили. Видимо, вмешательство Когановича, являвшегося не только председателем Сибпродкома, но и членом ВЦИК советов, было санкционировано Москвой и имело своей целью нормализовать ситуацию в Тюменском губпродкоме.
Дело в том, что здесь возник конфликт между губпродкомиссаром В. П. Бельговым, с одной стороны, и членами губпродколлегии И. С. Гвиздоном и В. Е. Чесноковым – с другой. Большевик с 1905 года Чесноков заявил, что Бельгов является карьеристом, а его стремление выкачать из губернии максимум продовольствия, превышающий даже назначенную центром развёрстку, считал «чреватой последствиями». Бельгов не остался в долгу. Он обвинил Чеснокова в том, что тот подрывает авторитет губпродкомиссара, чем разрушает продовольственную работу, а также заключил против него «блок с меньшевиком Гвиздоном». В результате в Тюменском губпродкоме сложилась атмосфера, в которой, по признанию самого Бельгова, он «работать [был] не в состоянии» [3].
26 августа 1920 года секретариат Тюменского губкома РКП(б) обсудил предложения Когановича об откомандировании Бельгова и о назначении вместо него Инденбаума. На заседании секретариата Инденбаум повёл себя очень грамотно, заявив, что он «может приступить к работе только после того, когда губком даст своё принципиальное согласие об оставлении его в Тюм[енской] губ[ернии] для ответствен[ной] продовольственной работы» [4]. Такое политкорректное поведение новичка не могло не импонировать тюменским партийным руководителям. 30 августа 1920 года состоялось заседание президиума Тюменского губкома РКП(б), на котором были даны санкции на кадровые изменения в руководстве губпродкома. На следующий день они были оформлены в советском порядке: президиум губисполкома советов назначил Инденбаума временно исполняющим должность губ[1]продкомиссара и постановил направить в Наркомпрод телеграмму с просьбой утвердить сделанное назначение. Последнее решение было актом сугубо формальным, поэтому в тот же день председатель губисполкома советов А. С. Новосёлов отдал Инденбауму распоряжение вступить в должность губпродкомиссара [5]. Начался новый этап в биографии Инденбаума.
Поскольку Инденбаум был в Тюмени человеком совершенно новым, ему предстояло завоевать авторитет у руководства губернии. Нужно признать, что сделал он это очень умело и довольно скоро. Инденбаум быстро нормализовал отношения в руководстве губпродкома, которые оставляли желать лучшего при его предшественнике В. П. Бельгове. Заместитель Инденбаума П. Н. Трофимов, члены губпродколлегии Ф. И. Ботов, Я. З. Маерс, С. Г. Стахнов, А. П. Шкворченко работали под началом нового губпродкомиссара слаженно, а с Маерсом, которого Инденбаум особенно высоко ценил как продработника [6], у него установились даже дружеские отношения.
В короткий срок Инденбаум совершил ряд командировок по губернии, благодаря чему ознакомился с состоянием продовольственного аппарата на местах, не по анкетам, а лично знал почти всех уездных и районных продкомиссаров, многих политических комиссаров и заведующих продконторами. На бланках анкет многих продработников имеются данные им краткие характеристики [7]. Как показал опыт их последующей деятельности, данные губпродкомиссаром оценки этих сотрудников оказались довольно объективными и верными.
Инденбаум сразу же установил тесное взаимодействие с губернским партийным и советским руководством. Все принципиальные решения губпродком принимал только совместно с губкомом РКП(б) или губисполкомом, а важнейшие директивы на места направлялись обязательно за совместными подписями секретаря губкома партии И. Э. Кочиша, председателя губисполкома С. А. Новосёлова и самого губпродкомиссара. В 1920 году такая практика на уровне губернского руководства ещё не являлась повсеместной, а только складывалась. И здесь Инденбаум оказался на высоте, чутко уловив набиравшую силу тенденцию к партийному диктату. К тому же опыт показывал, что такая практика давала положительные результаты: она нацеливала места на первоочередное выполнение продразвёрсток, придавала должный вес и значение указаниям губпродкома.
Тюменская губерния не относилась к числу самых богатых сельскохозяйственными излишками. Достаточно сказать, что назначенная Наркомпродом продразвёрстка на важнейший вид государственных заготовок – хлебофураж – здесь составляла 6,5 млн пудов, тогда как в соседних с ней Екатеринбургской, Омской и Челябинской губерниях она достигала соответственно 10,3 млн, 35,0 млн и 17,0 млн пудов. Однако по сравнению со многим европейскими губерниями, являвшимися потребляющими, назначенная на Тюменскую губернию развёрстка составляла внушительную величину. Достаточно сказать что Наркомпрод относил Тюменскую губернию к числу снабжающих. Следовательно, сельскохозяйственным заготовкам в ней должно было принадлежать приоритетное место.
Инденбауму удалось добиться того, что продовольственная работа действительно стала главным направлением в деятельности губернских и уездных партийных и советских органов, а сам продаппарат оказался в привилегированном положении. Продорганам Тюменской губернии были предоставлены чрезвычайные полномочия по отношению не только к крестьянам, но и к местным советским органам. В циркулярном письме от 7 сентября 1920 года, адресованном продработникам Тюменской губернии, Инденбаум потребовал от них, чтобы они стали «как бы курком по отношению к волисполкомам». В то же время сам Инденбаум проявил себя как жёсткий администратор, изначально предупредив своих подчинённых, что к нерадивым сотрудникам он будет «строг и беспощаден» [8].
В 1920 году среди областных, губернских и уездных руководителей продорганов обнаружилось довольно много людей, желавших быстро сделать себе карьеру благодаря досрочному или сверхплановому выполнению заданий Наркомпрода. Инденбаум безусловно относился к их числу. Он сразу же взял курс на завышение размеров и досрочное выполнение назначенных Наркомпродом на Тюменскую губернию продразвёрсток. Для этого губисполком и губпродком 3 сентября 1920 года разверстали по уездам почти 8,3 млн пудов хлебофуража, а Инденбаум потребовал от подчинённых форсировать заготовки, чтобы завершить их не к 1 марта 1921 года, как планировалось первоначально, а к 1 января 1921 года.
Нереально поставленные сроки выполнения завышенного задания во многом обусловили порочную практику хлебозаготовок. С середины октября 1920 года руководство Тюменского губисполкома и губпродкома стало требовать от продработников усилить репрессии по отношению к крестьянам, сельсоветам и волисполкомам, что породило лавину насилия и жестокостей по отношению к населению. Несмотря на поток жалоб о злоупотреблениях продработников, особенно в Ишимском уезде, ни Инденбаум, ни партийно-советское руководство губернии до конца декабря 1920 года на них никак не реагировали.
Инденбаум был главным губернским «идеологом» применения насилия при выполнении развёрстки. Именно он 27 декабря 1920 года подписал приказ № 279, в соответствии с которым продработники обязывались при обнаружении скрытого от сдачи в развёрстку хлеба произвести его конфискацию, а также конфискацию имущества не только у лица, укрывшего хлеб, но и у остальных граждан общества [9]. Не гнушался он и практической работы в «низах». Во время командировок по губернии Инденбаум неоднократно лично демонстрировал подчинённым и населению свою жестокость по отношению к крестьянам. Так, в ноябре– декабре 1920 года губпродкомиссар лично отдал распоряжение об отобрании у населения Бердюжской и Теплодубровской волостей Ишимского уезда валенок и заключении при 35-градусном морозе в холодный амбар крестьян, не выполнивших развёрстку [10]. Но весь этот произвол по сути дела допускался губкомом РКП(б) и губисполкомом, которые выдавали Инденбауму мандаты, обязывавшие местные партийные и советские органы оказывать ему «полное содействие» и в то же время предоставляли право применять «все меры и способы, вплоть до ареста и конфискации имущества у не подчинившихся лиц» [11].
Изначально Тюменский губпродком требовал от своих сотрудников и местных советских органов осуществлять продовольственные заготовки с учётом классового принципа. Однако в погоне за досрочным и сверхплановым сбором развёрстки на практике это требование часто нарушалось. В результате сельскохозяйственные продукты изымалось не только у крестьян, имевших излишки, но и у не располагавших таковыми. Иначе говоря, развёрстка выполнялась за счёт предназначенного для личного потребления хлеба и даже семенного зерна, что обрекало крестьян сначала на голод, а потом и на голодную смерть. Но поставленная цель – досрочно выполнить, а ещё лучше – перевыполнить развёрстку – всё же была достигнута. 7 января 1921 года лично Инденбаум телеграфировал в Наркомпрод о том, что к 2 часам дня 6 января 1921 года Тюменский губпродком выполнил государственную хлебофуражную развёрстку на 102 процента [12]. Усердие не осталось незамеченным Москвой. 25 января за подписью заместителя наркома про[1]довольствия Н. П. Брюханова на имя Инденбаума была отправлена телеграмма с глубокой благодарностью за выполнение задания Центра [13].
Целеустремлённость, энергичность, решительность, самоотдача Инденбаума были высоко оценены местным губернским партийно-советским руководством. В начале декабря 1920 года на 2-м губернском съезде советов он был избран членом губисполкома, а 14 декабря – членом его президиума. Тем самым он прочно вошёл в местную губернскую элиту. Однако в глазах основной массы крестьянства Тюменской губернии Инденбаум превратился в одиозную личность, с деятельностью которой связывались насилия и произвол коммунистического режима.
В начале февраля 1921 года Инденбаум отбыл в служебную командировку в Тобольск, как говорилось в мандате, «для урегулирования вопросов о заготовке рыбы и пушнины, государственных развёрстках и проведения семенной кампании» [14]. Во время поездки он вместе с небольшим отрядом сопровождавших его красноармейцев был взят в плен мятежниками Тоболтуринской волости Тобольского уезда. Когда мятежники опознали в пленённом начальнике ненавистного им губпродкомиссара, участь последнего была предрешена. По решению повстанцев он был расстрелян. Что же касается слухов об издевательствах мятежников над Инденбаумом, попавших даже на страницы печати, то они являются ничем иным, как заурядным пропагандистским мифом, сочинённым коммунистическим руководством Тюменской губернии.
Примечания: 1. Маерс. Памяти тов. Инденбаума // Известия Тюменского губернского комитета РКП(б). 1921. № 14; Иваненко А. С. Продкомиссар Г. С. Инденбаум // Государственная власть и российское (сибирское) крестьянство в годы революции и гражданской войны. – Ишим, 2001. – С. 138–141.
ГАТюмО. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 16. Л. 118; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 12. Д. 672. Л. 73; РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 17. Д. 14403 (личное дело Инденбаума).
ТОЦДНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 83. Л. 24–27.
ТОЦДНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 46. Л. 8–9.
ГАТюмО. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 45. Л. 39; Оп. 4. Д. 4. Л. 99; ТОЦДНИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 39. Л. 57.
РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 17. Д. 21683 (Личное дело Я. З. Маерса).
См.: РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 17. Д. 9255 (Личное дело П. В. Григорьева); Д. 12877 (Личное дело М. Г. Заплетина); Д. 25223 (Личное дело В. И. Николаева); Д. 28066 (Личное дело С. А. Полякевича); Д. 29355 (Личное дело Д. Д. Пятижерцева); Д. 30358 (Личное дело М. И. Русакова).
За Советы без коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии (1921). Сборник документов. Составитель и ответственный редактор В. И. Шишкин. – Новосибирск, 2000. – С. 33.
ГАТюмО. Ф. Р-2. Оп. 1. Д. 40. Л. 5.
ГАТюмО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 31. Л. 2, 12.
ГАТюмО. Ф. Р-11. Оп. 1. Д. 1162. Л. 10–11, 13–14.
За Советы без коммунистов. – С. 100.
РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 6. Д. 403. Л. 354.
ГАТюмО. Ф. Р-11. Оп. 1. Д. 1162. Л. 4.
Опубликовано: 1) Г. С. Инденбаум: страницы биографии // XVII Словцовские чтения: материалы XVII Всероссийской научно-практической краеведческой конференции / отв. ред. Т. М. Исламова. – Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2005. – С. 90–92. 2) Тюменский губпродкомиссар Г. С. Инденбаум (сентябрь 1920 – февраль 1921 г.) // XVIII Словцовские чтения: материалы XVIII Всерос. научно-практической краеведческой конференции. – Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 2006. – С. 106–108.
Публикуется по: Двадцать первый. Красная весна: Антология архивных и исследовательских материалов о Западно-Сибирском восстании 1921 года / Ред.-сост. Г. А. Крамор. – Ишим: Ишимский музейный комплекс им. П. П. Ершова, 2021. – 672 с., ил. Сборник издан при поддержке депутата Тюменской областной думы В. А. Рейна.
#краснаявесна_1921
