Не успели Марину привезти в роддом, как начались схватки и через несколько часов мук её всё-же прооперировали. Когда она отошла от наркоза, ей вручили завернутого в чистую пеленку сыночка.
Марина плакала от счастья, не могла налюбоваться на него, и все горести и печали показались ей малозначительными.
— Теперь нас двое, — сказала она, целуя малыша. Тот смотрел на неё серьёзным взглядом и смешно причмокивал.
Марине показали роскошный букет от мужа, но не отдали, врачи поставили его в специальную витрину. В палате цветы хранить было нельзя.
Денис с Ольгой Валерьевной не спали всю ночь, постоянно названивая в справочную роддома, и поэтому о рождении мальчика узнали первыми. Эту радостную новость они поспешили сообщить в Ульяновск, родителям Марины.
Мама Марины, Елена Cтаниславовна, разговаривала с Ольгой Валерьевной сухо. Она сказала, что им уже сообщили по просьбе дочери новость о рождении внука. И ещё сказала, что отец Марины, Виктор Петрович намерен выехать в Москву и забрать Марину с сыном домой.
— Как домой? — не поверила ушам свекровь, — куда домой?
— Ну, разумеется, в Ульяновск, — ответила сватья, — другого дома у них нет! Дочь нам всё рассказала. Мы приняли решение взять внука под свою опеку, пока Мариночка будет строить свою жизнь!
— Елена Станиславовна, я прошу вас не делать поспешных выводов, вы не всё знаете, — пыталась образумить её Ольга Валерьевна.
— Не знаю, как вам, а нам всё понятно, — хмыкнула сватья и отсоединилась.
— Да, что-то не так, — сказала себе Ольга Валерьевна, вешая трубку.
Денис взял отпуск на работе. Он слонялся возле роддома, с завистью наблюдая, как новоиспеченные матери демонстрируют в окнах своих детей счастливым отцам, а те, пьяные от радости и не только, кричат, устраивают фейверки и запускают в небо воздушные шары.
Он написал жене письмо, где честно рассказал, как всё получилось, и умолял простить и дать ему шанс. Он писал, что любит только её.
Но Марина ничего не ответила и к окну так и не подошла. Навещать рожениц было нельзя, а дату выписки ему не сообщали, хотя он спрашивал и не раз. Говорили, что пока речь о выписке не идёт, у Марины есть осложнения.
В очередной раз, когда он приехал, ему сказали, что Марину с сыном выписали несколько часов назад. На вопрос, кто забрал, дежурная регистраторша пожала плечами, сказав, что только что заступила и не знает.
***
Денис поехал к себе на съемную квартиру. На душе было муторно. Он набрал матери, но номер был занят. Наконец, она перезвонила сама.
— Марина с малышом здесь, — сказала она, — твой сын так на тебя похож!
— Мам, ну как же так? Почему ты мне ничего не сказала, я же хотел сам забрать их из роддома! — не веря своим ушам, закричал Денис.
— Сынок, ты прости, но вам пока лучше не видеться, — мать говорила, судя по всему, прикрывая трубку рукой.
— Как так-то? Это же мой ребёнок, я хочу видеть его!
— Мне очень жаль, но Марина поставила условие. Если ты появишься здесь, она уйдёт и заберёт малыша. Дай ей время, сынок. Она почему-то вбила себе в голову, что ты стараешься за бабушкину комнату. В общем, подонком тебя считает.
Денис молчал. Сказанное матерью больно ранило его, потому что он понимал, что заслужил это. Наконец, он спросил:
— А ты, мама? Ты тоже считаешь меня подонком?
— Нет, дорогой, не считаю. Но сейчас обстоятельства против тебя, мой мальчик. Кашу ты заварил, будь здоров! Не обошлось, конечно, без этой малахольной, как там её. Зачем ты только дал ей мой номер, для чего?
— Я не давал ей телефон! Если только.. — тут его посетила догадка, откуда Яна узнала телефон, — Ма, я тебе перезвоню! — сказал он, и положив трубку, поспешил по известному адресу.
Дверь открыла Домна Капитоновна. Она не сразу узнала Дениса, до того он зарос, и поначалу приняла за одного из алкашей, которых редко, но привечал сердобольный Никита Львович.
— Никита устал, спит! Ты, мил человек приходи через недельку. Глядишь, он оклемается! — она хотела закрыть дверь, но Денис остановил её:
— Домна Капитоновна, вы что же это, не узнаёте меня? Это я, Денис!
Старушка подслеповато щурилась, вглядывалась в его черты.
— Точно, похож. А ну-ка, как было отчество твоей бабушки, а?
— Наумовна! — Денис улыбнулся, вспомнив, что муж Домны Капитоновны был чекистом.
— Точно, Денис! — сразу признала старушка, пропуская его в квартиру — только вот, милок, ничего у тебя не выйдет. Никита четвертый день не выходит, закрылся. На звонки не отвечает, никого не принимает.
— Но, я попробую, — сказал Денис, снял кроссовки и подойдя к двери художника, дробно стукнул спартаковское приветствие.
Старушка не уходила, она была уверена, что художник не откроет Денису, и ждала, чтобы закрыть за ним входную дверь. К её удивлению, дверь художника скрипнув, приоткрылась.
— А это ты, Денис! — услышала она голос соседа, — заходи, я ждал.
— Ты дал Янке телефон? — оказавшись в комнате, спросил Денис, сжав кулаки. Ему захотелось обрушить на этого человека всю свою обиду и злость. Но тут взгляд его упал на странную фигуру, которая высилась за столом, как Фудзияма.
— Ты не один? Впрочем не важно, — Денис понизил голос.
Фудзияма громко всхрапнула, словно подтверждая его слова.
— Я сам хотел найти тебя, — художник опустил голову, — но было стыдно звонить Ольге Валерьевне, пришлось бы всё объяснять, а это... выше моих сил. Я её подвёл!
— Давай опустим сантименты. Расскажи, как было дело.
Художник, подошёл к столу, налил себе стакан воды, и выпил.
— Янка вдруг свалилась, как снег на голову, — сказал он, аккуратно поставив на стол пустой стакан, — и нашептала Даше какую-то свою бабскую чушь. То ли, что ты её бросил без средств, то ли ещё чего. Просила твой адрес. Адрес я не знал, а телефон Ольга Валерьевна просила никому не давать. Особенно му.. Яне. В общем, я сопротивлялся, как мог, но вдвоём Дашка с Янкой вынудили меня набрать ваш домашний номер.
— Что Янка сказала моей жене?
— Она сказала, что ты любишь её, и что она ждёт от тебя ребёнка. А к ней, то бишь к жене, ты вернулся, чтобы обмануть мать и получить бабкино наследство. Эту комнату.
— Сука! — стукнул по стене Денис, — увижу, убью!
— Только подонок может поднять руку на слабую женщину, — подала голос проснувшаяся Фудзияма, и налив себе из старомодного графина воды, выпила в три глотка.
— Познакомьтесь, — поспешил художник разрядить обстановку, — Даша, это Денис. Денис, это — Даша.
— Очень приятно, — без всякой приязни сказал Денис, — но лучше бы ты, Даша, не лезла не в своё дело!
— Знаете, молодой человек, глядя на вас, я вспомнила милый английский стишок. Называется "свинячий хвостик"! Позвольте, я продекламирую! — с энтузиазмом воскликнула Полторак, и художник закрыл лицо руками, ожидая грома и молнии.
Но он услышал лишь странный шёпот. Когда он отвёл руки от лица, он с удивлением обнаружил, что никто никого не побил. Даша сидела, где сидела, а Денис что-то шептал ей на ухо. Совсем, как Муза несколько дней назад. И Даша, о чудо! Внимала.
— Ах, — наконец, сказала она, стукнув себя в грудь, — каюсь! Благими намерениями вымощена дорога в ад, как сказал этот...— она защёлкала пальцами, но так и не вспомнив, махнула рукой,— ну его, к лешему! Не хотите в качестве компенсации стихов, тогда можете рассчитывать на мою помощь. Я встречусь с ней и всё объясню. В конце концов, я тоже виновата!
— Я буду признателен вам, мадам! — Денис приложился к ручке, и не увидев на безымянном пальце обручального кольца, поправился:— мадемуазель.
Дарья покраснела, а художник с удивлением ощутил что-то вроде ревности.
Договорились встретиться на следующий день, так как скоро Дарье нужно было возвращаться домой, в Санкт-Петербург. Денис звонил матери, рассчитывая на её помощь, но так и не дозвонился: Ольга Валерьевна с Мариной весь день посвятили регистрации ребёнка, чтобы его можно было прописать. Словно злой рок мешал Денису.
И тут случилось непредвиденное. Из Ульяновска приехал отец Марины, чтобы забрать её домой. Пряча глаза, он сказал сватье, что это ненадолго, просто для того, чтобы дочь могла прийти в себя. Что он верит, что всё наладится. Но Ольга Валерьевна чуяла — не верит. Марина также была настроена на отъезд.
— Но как же так, Ванечке всего две недели! — взывала к ней Ольга Валерьевна, — дайте ему немного окрепнуть!
Но никакие уговоры не помогли. Как только ребёнок был прописан, Виктор Петрович и Марина увезли его, как объяснили Ольге Валерьевне, для "знакомства с той бабушкой".
Вообще-то, Виктор Петрович, бывший военный, был против того, чтобы забирать дочь. Он считал, что Марина достаточно взрослая, чтобы самой разобраться с мужем. Но Елена Станиславовна настояла. Она сверлила Виктора Петровича каждый день, говорила о том, что они просто обязаны эвакуировать дочь из этого гнезда разврата. Их внук должен расти в нормальных условиях, наблюдая ежедневно нормальную модель семьи, а не бабушку-разведёнку и папу-бл*дуна!
***
Оказавшись дома, Марина окунулась в мир, в котором не была почти три года и что-то странное случилось в её душе. Словно и не было ничего. Все: и Денис, и Ольга Валерьевна, остались где-то далеко позади. Только теперь вот, на руках у неё Ванечка, и они с ним полностью зависят от её родителей.
Марина накормила малыша и он уснул. А она сидела и не знала, куда себя деть.
По ночам она не высыпалась — ребёнок часто плакал, его мучили колики. Как-то раз днём она задремала и сквозь сон слышала, как мать выговаривала Ольге Валерьевне, чтобы та больше никогда не звонила. Марина встала, прислушалась, но мать положила трубку.
— Мам, кто звонил? — спросила она.
— Да свекровище твоё всё никак не уймётся, — ухмыльнулась мать, — хочет приехать, посмотреть на внука, соскучилась, говорит.
— А.. Денис не звонил? — спросила Марина.
— А то как же! Звонил, но я его отбрила. Подумала: ты расстроишься, вдруг молоко пропадёт!
— Спасибо за заботу, мама, — сказала дочь, снимая с вешалки плащ.
— Куда намылилась? — подняла мать бровь.
— Пойду пройдусь, пока Ваня спит. Подышу немного воздухом.
— Ой, знаешь, забыла сказать. Там этот.. как его, сосед наш, Гришка всё время о тебе спрашивает.
— Какой ещё Гришка? — спросила Марина.
— Да ладно, "какой"! — усмехнулась мать, с которым вы целовались в подъезде!
Марина шла знакомыми с детства улицами, и это её успокаивало. Ей было стыдно оттого, что мать так грубо говорила с Ольгой Валерьевной, которая так искренне поддерживала её.
Она достала письмо Дениса, которое носила с собой, и сев на лавочку, в который раз принялась его читать.
Когда она вернулась, маленький вовсю кричал. Марина покормила его, и полночи носила по комнате, потому что едва пробовала положить в кроватку, ребёнок тут же начинал плакать. И тут Марина поймала себя на мысли, что ей хочется вернуться туда, где Ольга Валерьевна и .. Денис. Нет, не тот, который преподнёс ей сюрприз на годовщину. А другой Денис, которого она когда-то полюбила. Он бы разделил с ней все заботы, у него сильные руки, вот кто бы мог баюкать Ванечку, пока она отдыхает.
Ночью ей приснился кошмар — её сбила машина. А она лежала на проезжей части и почему-то чувствовала огромное облегчение.
На следующий день, в воскресенье, мать сказала Марине:
— Сходила бы, развеялась куда-нибудь. С Ванюшей я посижу, сцеди нам молока в бутылочку.
— Я не знаю, куда идти, и давно забыла, что такое "развеяться" — грустно ответила Марина.
— Позвони подружкам своим! Гале Солодовниковой или Аньке Смирновой! — подсказала мать.
И Марина позвонила. Галю она не застала, а Анька, её школьная подруга, обрадовалась её звонку и тут же пригласила на День Города, который праздновался в тот день. Сам праздник состоялся на площади. Туда стеклась вся молодёжь, жадная до зрелищ, народу было много. Марина увидела несколько знакомых лиц. И того самого Гришку, с которым целовалась на выпускном. Когда-то он ей нравился, очень. И она ему. Но теперь он представлял собой жалкое зрелище: красавчик-спортсмен превратился в доходягу курильщика с гнилыми зубами, постоянно сплёвывающего себе под ноги вязкую слюну.
Марина поспешила дистанцироваться от него, людской поток увлёк их с Анькой ближе к сцене, где кривлялась какая-то заезжая звезда.
Марина не устояла и выпила с Анькой бокал шампанского за встречу. Анька не знала, что Марина вернулась навсегда, и отчаянно завидовала ей.
— А у нас, предсталвяешь, все бегут. Помнишь Юльку? Ну, Юльдус! Так вот, она себе какого-то шейха зацепила! — рассказывала Анька последние новости, — а Мишка Ганин, прошлой зимой замёрз у "Стекляшки"! Он там последнее время ошивался. Опустился совсем, деньги клянчил на бутылку.
Марина не помнила, кто такой Мишка, но дружила с Юлькой, и сказала:
— А я бы не смогла жить в гареме!
— Ну она, не то что бы в гареме, — ответила Анька, — да и шейх у неё не совсем что ли, шейх. Так, шейхик при нефтяной вышке. Он ей сразу вот такой брюль подарил! Анька показала пальцами, какой. А потом увёз в Эмираты. Юлька своих не забывает, деньги посылает каждый месяц!
— Анют, ну а у тебя чего? — спросила Марина, и подруга сникла.
— Да что у меня? Старею потихоньку. Перспектив никаких, — опустила она голову, — Работаю в своей оранжерее. Тут замуж звал один, но я не смогла через себя перешагнуть. Не мил он мне. И старый.
— Не грусти, — пожалела её Марина, — найдёшь ещё своё счастье!
Расставшись с подругой, Марина зашла на телеграф и заказала звонок в Москву. Трубку долго никто не брал. Марина уже хотела уйти, но тут раздался щелчок.
— Алло, — сказал слабый голос, Марина даже не сразу узнала свою свекровь.
— Здравствуйте, Ольга Валерьевна, это я, Марина.
— Здравствуй, доченька.
— Что у вас случилось, вы заболели? — обеспокоенная голосом свекрови, спросила Марина.
Свекровь молчала. Потом, Марине показалось, что она всхлипнула.
— Вы плачете? — спросила Марина, — что стряслось, Ольга Валерьевна?
— Денис в больнице, — сказала Ольга Валерьевна, — я пыталась до тебя дозвониться, но..
— Что с ним? — спросила Марина, вспомнив свой ночной кошмар.
— Попал под машину, вчера ночью. Сам виноват, переходил в неположенном месте, был пьян.
— Я приеду так быстро, как смогу, — сказала Марина.
Дома у неё состоялся непростой разговор. Мать возмущалась и кричала, что у женщины должна быть гордость, что Денис будет вытирать о неё ноги, непременно будет "ходоком налево", и Ванюша, совершенно точно переймёт его опыт. Что Марина ещё может ещё устроить свою жизнь с другим мужчиной, а Ваню они с отцом воспитают хорошим человеком.
— Замолчи, — вдруг прервал монолог жены Виктор Петрович, и обратился к Марине: — ты права, дочка. Слушай своё сердце. Я отвезу вас с Ванюшей на вокзал.
— Спасибо, папа! — Марина обняла отца.
— Ага, чего удумал, старый дурак, младенца по грязным вагонам таскать! — возмутилась Елена Станиславовна, но Виктор Петрович мирно попросил:
— Не надо, Лена!
На следующий день, на вокзале Марину с сыном встречала свекровь.
Марина, препоручив сына Ольге Валерьевне, сразу поехала в больницу к мужу. У Дениса была забинтована голова, сломана нога.
Увидев жену, он так обрадовался, что забыл про свои травмы и дёрнулся ей навстречу, но тут же вскрикнул от боли.
— Лежи, лежи, тебе нельзя вставать, — сказала Марина и подошла к его кровати.
— Ты вернулась? Или это сон? — тихо сказал он.
— Я вернулась, — улыбнулась она.
— Пожалела, — в голосе его послышалась горечь, он закрыл глаза, — не надо меня жалеть, я в порядке!
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она, коснувшись его лба.
— Нет. Я хочу, чтобы ты была со мной. Всегда, — прошептал он и сжал её руку.
Занавес.
Большое спасибо за ваши ценные замечания и комментарии!
За ваше терпение и поддержку! СПАСИБО!