Один из крупнейших зодчих рубежа XIX—XX столетий, самый влиятельный и «плодовитый» мастер русского модерна Федор Шехтель, как известно, основную часть своей творческой жизни провел в Москве. «Гений московского модерна» спроектировал больше двухсот зданий и, можно сказать, преобразил облик столицы на рубеже веков.
Кое-что от творчества «талантливейшего из всех архитекторов мира», как называл Шехтеля А.П. Чехов, удалось заполучить и Самаре. Обо всем по порядку.
Самарский миллионер-хлеботорговец Василий Михайлович Сурошников был еще и крупнейшим дореволюционным домовладельцем города. Имущество приумножал, скупая недвижимость оказавшихся в затруднении домовладельцев. Иногда и создавал им «затруднения» – можно вспомнить историю с домом Антона Болотникова . Сам же, владея 17-ю доходными домами, долгое время проживал с семьей в доме знаменитого тестя Антона Шихобалова на нынешней Ленинградской, 77.
Весной 1909-го года Сурошников купил усадебное место на пересечении Воскресенской(Пионерской) и Казанской (Алексея Толстого). Место, как выяснилось, имело славную историю – при позднейшей прокладке коммуникаций обнаружились деревянные «хвосты» бастионов рубленой сторожевой башни второй самарской крепости, построенной уже в Петровское время.
Ну а на момент покупки здесь стоял двухэтажный каменный особняк надворного советника С.П. Шелашникова, в котором 28-г февраля 1865-го года открылось учредительное собрание первого в России Земства. В мае новый владелец получил разрешение на переустройство и расширение существующего здания и заказал проект Федору Осиповичу Шехтелю.
Замысел Шехтеля придавал особняку черты венецианского палаццо. Дом с башней – доминантой перекрестка имел ступенчатый силуэт –скошенная угловая часть возвышалась над уличными фасадами. Угловой балкон, опирающийся на мощные наклонные пилоны, напоминал правую башню Ярославского вокзала в Москве – еще одной работы Шехтеля. Так же, как и в вокзальном здании, в отделке использовалась зернистая штукатурка, да и все сочетание отделочных материалов – натурального камня, керамической плитки двух цветов, гипсовых барельефов – было традиционно для модерна.
Надо сказать, что завершенный особняк от первоначального замысла несколько отклонился. Поскольку Шехтель находился в Москве, наблюдение за строительством вел Александр Щербачев и, вероятно, по согласованию с заказчиком проект слегка изменил.
Воздушное венецианское палаццо приобрело черты строгого «северного» модерна и характерную для работ Щербачева массивность. Уровень цокольного этажа отделан крупным рустом, а обрамляющая небольшие горизонтальные окна поверхность гладко оштукатурена. . Окна первого и второго этажей сгруппированы вертикально и оформлены каннелированной оштукатуренной «рамой» с полуциркульным завершением и замковыми камнями. . Часть прямой парапетной стенки облицована серо-коричневым кабанчиком и прорезана поясом частых стрельчатых проёмов
В правой части главного фасада на втором этаже вывешен глубокий гранёный эркер, добавляющий пластику массивному объёму здания. Венчающий карниз, «прерванный» эркером, на углу имеет закругленную форму и продолжается на торцевом фасаде особняка, причем и торцевые, и дворовые фасады облицованы плиткой и декорированы. Для тогдашних провинциальных строений подобное "расточительство" было редкостью.
Фасадные барельефы изображали покровителя торговли бога Меркурия в шлеме и пшеничные колосья – символы благосостояния купцов-хлеботорговцев.
Кроме надстройки третьего этажа-башни, на усадьбе появился гараж, каменная оранжерея с фонтанами, электроснабжение, все коммуникации и даже, по некоторым сведениям, подземный ход, соединявший подвалы здания с волжским берегом. Вполне допустимо, поскольку Василий Сурошников явно имел богатое воображение.
В 1912-м все работы были закончены, и надо думать, заказчик остался доволен, поскольку перед тем, как вселиться, открыл особняк для всех желающих. Любой горожанин мог войти внутрь и оценить парадную беломраморную лестницу, кованые ограждения, мозаичный паркет из дерева редких пород, богатую лепнину и прочее великолепие.
В 1917-м, после смены власти Сурошников был, как известно, арестован и после уплаты огромного выкупа семья город покинула. Особняк, как и прочее имущество, национализировался. Во время Гражданской войны двадцать семь(!) комнат на трех этажах занимала 24-ая Самаро-Симбирская Железная дивизия, которую возглавлял Г.Д. Гай, в мирное время все помещения отдали Самарскому Пролеткульту, в 30-е годы – краевому краеведческому музею.
Еще есть основания думать, что именно в бывшем особняке Сурошникова в годы войны проживала эвакуированная семья Сталина. Принято считать, что родственники вождя проживали в особняке напротив – доме Неронова . Но – цитируем воспоминания Светланы Аллилуевой: «В Куйбышеве нам всем отвели особнячок на Пионерской улице, с двориком. Здесь был какой-то музей...».
Музей был именно в доме Сурошникова и его перевезли в костел на ул.Фрунзе, изначально планируя разместить в особняке американское посольство. В доме Неронова же в этот период находился городской туберкулезный диспансер. Здание было передано в ведение ПриВО 16-го ноября 1943-го года, то есть после отъезда Светланы с родственниками из Куйбышева. Так что краеведам еще есть чем над чем поразмышлять.
После войны музей сюда уже не вернулся, а обосновалось Суворовское училище, потом - Самарский военно-медицинский институт. В настоящее время здание занято Управлением финансового обеспечения МО, практически полностью отреставрировано и состояние его в целом радует.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете
