На 3-й Украинский фронт в свой полк Алексей Деев прибыл в тот момент, как раз когда войска 46-й армии вошли в подвижные соединения и поворачивали на юг в общем направлении на Новый Бут, с целью расколоть фронт 6-й немецко-фашистской армии, выйти в тыл и отрезать пути отхода её войскам. Вдоль правого берега Днепра уже подходили войска 5-й Ударной армии и 28-й, они должны были действовать во взаимодействии с конно-механизированной группой генерала Плиева и 23-го танкового корпуса. И пока шло большое передвижение и войска занимали свои новые позиции генерала Антонова вместе с его начальником штаба вызвали в Ростов-на Дону.
Весной 1944 года Ростов был уже в глубоком тылу, но требовались силы на восстановление порядка в городе.
- Диверсанты и разного рода бандюганы распоясались, - жаловался майор Вихарев, когда собрав экстренное совещание спецов-резервистов, полковник Зайцев пригласил всех для серьёзного разговора.
Антонов попал на это совещание случайно, он прибыл сюда не за этим, чтобы выслушивать жалобы и упрёки, их дивизия сейчас пополнялась новым составом и временно отводилась на отдых после тяжёлых и затяжных боёв. Для координации действия всех спецвойск на Южном стратегическом направлении из Ставки в Ростов прибыл генерал армии Воронин.
- К сожалению, заниматься вашими местными проблемами, прямо скажу, нам сейчас некогда, - выслушав доклад Зайцева, сказал Воронин. - Пройдите в комнату к моим сотрудникам и почитайте последние оперативные документы. Потом поговорим. А всех остальных хочу ознакомить со старым документом, который меня когда-то сильно заинтересовал - это докладная записка от 4 июля 1941 года, в которой шеф абвера адмирал Канарис докладывал: "В распоряжение штабов немецких армий, - начал читать генерал, - направлялись многочисленные группы агентов из коренного населения, то есть из русских, поляков, украинцев, грузин, эстонцев и т.д. Каждая группа насчитывала 25 и более человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Группы пользовались трофейным русским обмундированием, оружием, военными грузовиками и мотоциклами. Они должны были проникать в советский тыл на глубину пятьдесят - триста километров перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником..." Сейчас вы поставите роспись за ознакомление с этим документом и зададите свои вопросы по нему.
- Ну теперь, когда наши войска выходят на свои государственные границы, эта бумага, видимо, не имеет существенного значения для нашего тылового округа, - заметил Зайцев и вопросительно посмотрел на генерала.
- Как раз наоборот, - ответил на это Воронин и, когда все расписались в журнале, продолжал. - Чувствуя катастрофу, фашистские руководители позволяют Канарису идти на любые авантюры. Адмирал потребовал сейчас от разведывательной службы расширить подготовку и заброску квалифицированной агентуры в глубинные районы Советского Союза, усилить работу по разложению советских людей, используя для этого вынашиваемые некоторыми лицами националистические планы, организовывать диверсии и восстания.
Воронин на некоторое время замолчал, слушая реакцию на его слова, потом достал другой документ и продолжил:
- Кстати, познакомьтесь, кому интересно, вот с этой ориентировкой об абвергруппе-103, - и генерал протянул через стол документ оперативному уполномоченному лейтенанту Кабакову.
Антонов заинтересовался первым и вместе со своим начштаба стал изучать его. Оказалось, этот разведывательный орган абвергруппа-103, действуя в 1942 году против советских войск на Северо-Кавказском фронте, проводил антисоветскую, профашистскую агитацию среди населения и военнослужащих Советской Армии, устанавливал связи с бандами, созданными националистами, формировал так называемые добровольческие отряды. Один из таких специальных отрядов во главе с известным немецким разведчиком зондерфюрером Вербой (кличка доктор Долль) действовал в нашем тылу на территории Калмыцкой АССР, а при отступлении гитлеровцев ушёл с ними.
Документ прочли и возвратили, после чего оперработники снова углубились с свою работу.
- Добытые нами данные, - всё же пояснил Кабаков для сидевших за столом, - говорят, что главарь одной из оставшихся в Калмыкии банд - Огдонов, сообщил недавно в абвер, будто он сможет поднять настоящее восстание, только бы ему помогли людьми и оружием. И ещё листовками, такими, чтобы поверили калмыки, казахи, таджики, что Германия ещё сильна, что она победит.
- Надо думать, - добавил Воронин, - что Канарису такие операции нужны, чтобы поправить перед Гитлером пошатнувшийся авторитет абвера и свой личный.
Выйдя после совещания на улицу, начштаба Свиридов заметил необычную бледность лица у генерала Антонова. Тот даже пошатнулся, сходя со ступенек на первый этаж. Свиридов знал, что Антонов не любитель рассуждать о своём здоровье и решил не спрашивать лишнего, а лучше обсудить услышанное сегодня и сделать какие-либо выводы. Он, что-то говорил без умолку по дороге в сквер, рядом с которым была стоянка для служебного транспорта, но Антонов уже не мог разобрать, что именно. Кирилл Сергеевич, дойдя до ближайшей скамейки, вдруг зашатался и стал спешно расстёгивать верхние пуговицы на военном кителе. В ушах стоял звон, как от сотен колоколов, потом его потянуло резко вниз и сразу возникло состояние, как будто самолёт вошёл в штопор: закружилась земля и тело стало неуправляемо. Хватаясь руками за воздух, генерал стал заваливаться мимо скамейки, а растерявшийся Свиридов ухватился обеими руками за его плечи и пытался удержать.
Вечером того же дня в дивизию сообщили о том, что в Ростове-на-Дону госпитализировали генерала Антонова с сердечным приступом, Алексею Дееву приказывалось взять пока его полномочия на себя. Он тут же связался с полковником Березиным и стал ожидать дальнейших указаний.
Весна набирала обороты полным ходом. Ещё до прибытия Деева в свой полк 16 марта 46-я армия главными силами вышла к Южному Бугу. Отходя на правый берег реки, противник готовил уничтожение всех имеющихся переправ. Чтобы обеспечить организованный отход и занятие обороны по противоположному берегу, он оставлял сильное прикрытие в районе Новой Одессы, Троицкое, Белоусово.
На правом берегу Южного Буга занимали оборону выскользнувшие из окружения под Березнеговатое и спешно пополнявшиеся части 6-й немецко-фашистской, а также 3-й румынской армий. Румынская реакция, в соответствии с "великодушным" обещанием Гитлера оценить её "вклад в разгром большевистской России", считала Южный Буг восточной границей своего будущего "великого" государства. Не в силах расстаться с иллюзией, к тому же, понукаемая нацистами, она требовала от своей армии отразить во взаимодействии с Вермахтом удары наступающих советских войск, предотвратить форсирование ими "пограничной" реки и вторжение в "пределы" Королевства.
Условия форсирования Южного Буга оказались исключительно сложными. Войска двигались по размокшим дорогам, под частыми дождями, не имея ни достаточного времени, ни места, чтоб обсушиться, отдохнуть, пополниться материальными средствами. Артиллерия и инженерные части, застряв в грязи, далеко отстали. Боеприпасы, горючее и другие крайне необходимые грузы доставлялись в войска нерегулярно и в мизерном количестве, так как армейская база снабжения всё ещё находилась за Кривым Рогом в Милорадовке. Авиация противника группами по 3-4 самолёта систематически наносила удары, особенно по передовым частям. Река шириной до 200 метров и более, глубиной 7 метров, имела сильно заболоченные берега. На противоположной стороне предстояло преодолевать хорошо прикрытые огнём многочисленные заграждения, в том числе проволочные в 2-3 кола. У самого уреза воды - колючая проволока в внаброс и на низких кольях, спирали Бруно, оказавшиеся к моменту форсирования частично скрытыми в разлившихся плавнях. За этими заграждениями - эшелонированные, хорошо укреплённые позиции.
Тем не менее, откладывать форсирование было нельзя и командарм это понимал, так как противник использовал каждый день для укрепления своей обороны и подтягивания резервов. Генерал-лейтенант Глаголев решает начать форсирование вышедшими к берегу передовыми частями находившихся в первом эшелоне двух корпусов, не ожидая подтягивания артиллерии и тылов. Было понятно в этой ситуации, что первые полки, переправившиеся на противоположный берег реки, практически обречены и вот 17 марта первым переправился скрытно и захватил небольшой плацдарм 105-й гвардейский стрелковый полк 34-й дивизии. Лодки и другие плавсредства сразу же возвратились к левому берегу, чтобы обеспечить немедленное наращивание сил, доставку боеприпасов и продовольствия. К рассвету весь полк был переброшен на правый берег, но без артиллерии.
Противник успел перевести на этот участок резервы из глубины и делал всё, чтобы скинуть наших бойцов с захваченной ими и насквозь простреливаемой части илистого берега, на котором отрываемые окопы тотчас наполнялись водой. Отбитые у врага в плавнях насыпные пулемётные гнёзда оказались единственным сухим местом. Но они хорошо просматривались с воздуха и подвергались непрерывным авиаударам. Из тех, кто решался хотя бы перевести дух на этих островках, в живых оставались те, кто успевал до удара с воздуха сигануть в плавни.
Коченея в ледяной воде, под сильным артогнём и авиационными ударами, гвардейцы около трёх суток отбивали многочисленные вражеские контратаки. Силы полка, лишённого необходимой поддержки, катастрофически таяли. На исходе оказались патроны. Но ни доставить боеприпасы, ни эвакуировать раненых и убитых днём через реку оказалось невозможно. Из-за отсутствия должного зенитного и воздушного прикрытия, любые появляющиеся на реке плавсредства авиация противника сразу же пускала ко дну, а его артиллерия круглосуточно обрабатывала наши переправы.
И тем не менее в ночь на 20 марта на правый берег был переправлен 107 гвардейский стрелковый полк. Остатки 105 полка с разрешения командующего, были отведены на правый берег. 107 полк атаковал, но положение не улучшалось. И чем настойчивее и упорнее шли наши атаки, тем больше сил противник вводил на направление Варушино. Это способствовало успеху продвижения двух других полков 394-й дивизии, которая форсировала Южный Буг в районе Троицкое и начала расширять плацдарм.
Командарм решил развить успех именно на этом направлении и перебросил туда все имеющиеся огневые средства. 107 полк, выступая в качестве приманки, по-прежнему воевал без должного прикрытия. Левее захватили плацдарм и развивали наступление подразделения 40-й дивизии. Им удалось овладеть Ковалёвкой. По этому населённому пункту в официальных документах плацдарм получил название Ковалёвский. Однако, ни расширить его дальше, ни закрепить дивизия оказалась не в состоянии. Враг бросил против войск на плацдарме все силы, какие только мог собрать. С утра до полудня 20 марта он наносил по переправившимся частям непрерывные бомбо-штурмовые удары. Для ликвидации плацдарма сосредоточил 9-ю и 29-ю пехотные дивизии, два штрафных батальона и несколько артиллерийских полков, так же в эту зону вскоре вошло несколько десятков танков.
(Историческая справка: - " На южной окраине Ткачёвки противника встретили огнём подразделения 4-й гвардейской дивизии. Непосредственно в боевых порядках первой линии сражались офицеры штабов полков и дивизии, командиры и политработники. При отражении одной из вражеских атак смертью храбрых пал командир дивизии генерал-майор Кухарев. Получил ранение заместитель командира дивизии по политической части полковник Ляпунов. Смертельно раненым оказался командир 8-го гвардейского полка подполковник Кишко. Парторг этого же полка майор Жарков в критический момент возглавил контратаку и вывел бойцов из создаваемых противником клещей. Он погиб в этом тяжёлом бою, до конца выполнив свой воинский долг." - из книги генерала Михаила Белова "Армия победных операций").
Обе дивизии, оттеснённые к самому берегу, 21 и 22 марта продолжали отбиваться в плавнях. Из-за отсутствия боеприпасов возникла угроза их полного истребления. Поэтому в ночь на 23 марта плацдарм покидается. Корпус выводится во второй эшелон армии.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
