Пролетев залив Кампече, лайнер в 23 часа по местному времени благополучно приземлился в международном аэропорту Мехико. Пассажиров гостеприимно встретила тихая светлая от многочисленных огней ночь столицы; воздух был густой, теплый и влажный после двухдневного ливня накануне, и ароматом напоминал терпкий колумбийский кофе. В свете прожекторов терминала аэропорта порхали ночные мотыльки, шурша крыльями; на все лады трещали цикады, пытаясь перекричать шум автострады, городских сирен и непрерывно совершающих посадки и взлёты ревущих своими моторами лайнеров. Огромное чёрное небо, мерцая далёкими редкими звёздами, раскинулось от горизонта до горизонта, накрывая собой снующий, переливающийся многочисленными огнями своей ночной жизни город, который с площадки терминала был как на ладони.
Получив свой багаж и покинув территорию аэропорта, попутчики пересекли оживлённую трассу и остановились у автобусной остановки напротив. Пошёл оживлённый спор, что же делать дальше, ведь рейсовый автобус, на котором они должны были добраться сегодня да места их окончательного прибытия, давно ушёл. Та трагедия, что разыгралась в самолёте, приведшая к вынужденной посадке в ближайшем аэропорту по ходу маршрута, роковым образом сыграла с ними злую шутку. Разумеется, никто не стал дожидаться отставших пассажиров, хотя билеты на этот рейс были куплены заранее, и именно с этого места сопровождать путешественников должен был местный гид. Вячеслав Григорьевич с супругой были совершенно растеряны и просто не представляли, куда им двигаться дальше. Их попутчицу Светлана была сосредоточена, она напряглась, поворачивая голову в разные стороны, словно выискивая кого-то в полумраке остановки. Эдик же выглядел сникшим и обречённым. Он с кислой физиономией смотрел перед собой, буд-то что-то обдумывая.
-Ну, что делать будем? Как выходить из положения? - спросил Вячеслав Григорьевич у новых знакомых, - Ночевать на скамейке не хотелось бы... Здесь, говорят, ураганы бывают, да и прохладно ночами.
Светлана молчала, напряжённо всматриваясь в темноту аллеи за остановкой, словно кого-то ждала. Тогда в разговор вступил угнетённый Эдик:
-Заночевать в отеле можно, прям возле аэропорта есть такой. - И он вопросительно посмотрел на жену. - Как раз, чтоб завтрашний рейс не пропустить...
Все молчали, ждали команды Светланы. Так уж получилось, что при её железном характере она стала здесь командиром. Немолодые супруги были в Мексике первый раз и чувствовали себя неуверенно, а казавшийся раньше бравым и нахрапистым Эдик вдруг сдулся и сник.
-Отель Метрополь ещё есть, на проспекте Луиса Мойя... - продолжал предлагать варианты виноватый муж, и сам начиная озираться по сторонам.
-Это просто безобразие какое-то! Не дождаться своих туристов!... Я предлагаю идти в отель аэропорта! - начал возмущаться Вячеслав Григорьевич, больше переживая за уставшую с дороги Веру Ивановну, как тут от тени остановки отделилась одна тощая фигура и, вальяжно вихляя ногами и держа руки в карманах брюк, подошла к ним.
-Что, отстали? - просипел на чистом русском языке невысокого роста субтильный молодой мужчина, поблёскивая живенькими чёрными глазками из под натянутого на лоб козырька кепки и покусывая во рту затухающую папироску.
Компания молчала, рассматривая незваного гостя.
-А хотите, в отель отвезу? Что ж вы здесь, всю ночь стоять будете?
-А отвезите! - первой отозвалась Светлана, приветливо смотря на незнакомца. Тот в радушном жесте развёл руками, вынув их из карманов, мол: "Воля ваша. Как изволите", и, завернув за остановку, выехал из темноты её на фургоне Мерседеса.
-А может быть мы всё же отель при аэропорте? - предложил муж Веры Ивановны, - Как завтра до рейсового автобуса добраться?
-Как хотите, - ответил незнакомец, уложив общий багаж в заднюю часть фургона и громко захлопнув дверь.
Вера Ивановна с Вячеславом Григорьевичем переглянулись. Они не хотели разделяться со своими попутчиками, так как испанский язык не знали вовсе и чувствовали себя в чужой стране в таких условиях крайне неуютно. Вячеслав Григорьевич худо-бедно изъяснялся на английском в базовой комплектации на уровне хорошо забытой школьной программы; Вера же Ивановна вообще изучала в школе немецкий, который помнила местами и с большим трудом. Поэтому терять своих попутчиков и расставаться с ними в предложенных обстоятельствах им показалось в высшей степени неуместно, и они покорно остались сидеть в фургоне.
С переднего сидения к ним развернул голову грустный Эдик, сидящий между водителем и властной женой, и голосом, полным мольбы и надежды, произнёс:
-Он нас назад доставит завтра, не волнуйтесь...
Водитель и Светлана переглянулись, и фургон тронулся в путь. Под рёв мотора мимо за окнами мелькали огни удаляющегося города, фонарные столбы, опоры мостов, с коротким визгом пролетали встречные машины, и тут до Веры Ивановны дошло, что мчат-то их, по большому счёту, неизвестные люди в неизвестном направлении. Тягостные подозрения усиливались ещё и тем, что водитель не обременял себя притормаживанием перед "лежачими полицейскими", не пытался объехать или хоть как-то смягчить тряску при проезде трудных участков и дорожных неровностей. Ощущалось абсолютно наплевательское отношение к пассажирам, словно дрова везли. Один раз при крутом вираже её просто вышвырнуло с бокового сидения на внешний радиус, причём на их с Вячеславом Григорьевичем крики и просьбы не гнать так сильно водитель даже не обернулся и снова втопил по газам. Супруги тряслись и качались в средней части фургона, цепляясь за всё подряд, периодически слыша стук и скрежет падающих и едущих к ним по салону чемоданов, в испуганном недоумении озирались по сторонам и не понимали, что можно предпринять и чем эта поездка для них обернётся...
