«Погребенный великан» стал для меня первым знакомством с творчеством Кадзуо Исигуро, хотя, конечно, имя писателя давно уже было «на слуху». Сложно сказать, почему я до сих не прочитал ни одной его книги, ведь в целом я очень благосклонно отношусь к японской современной прозе (за некоторыми исключениями). Очевидно, всему свое время, и вот настало время для Исигуро. Сейчас я совершенно уверен, что на одном романе это время не закончится, а лишь начнется…
Исигуро происходит из семьи «хибакуся», то есть ядерных беженцев, если не по строгим критериям японского законодательства, то по моральной сути: его родители эмигрировали в 1960 году из Нагасаки, а сам он родился 1956 году, вспустя всего десять лет с небольшим после атомной бомбардировки. Не берусь утверждать наверняка, но почему-то мне кажется, что дымка меланхолии, та самая мистическая «хмарь», отбирающая память у персонажей «Погребенного великана», хотя бы отчасти берет начало именно в радиоактивных руинах города, в котором Исигуро провел первые четыре года жизни.
Коварные злодеи побеждены, все герои, кому было суждено, героически пали, остальные, обнявшись с прекрасными возлюбленными, ушли навстречу закату. Но что было потом? Мир не заканчивает свое существование после завершения героического эпоса — он продолжает жить… Или доживать.
Атмосфера романа именно такая. Старый, доживающий мир, тот, о котором не рассказывают великие барды и рапсоды, мир после решительной битвы, мало кому интересный, но вынужденный как-то сживаться с многочисленными шрамами, которые оставила на нем Великая История. Мир, в котором забвение стало такой же обыденной реальностью, как дождь и ветер.
Исигуро мастерски ведет повествование в неторопливой, «стариковской» манере, ведь главные герои — старики, отправляющиеся в рискованное путешествие ради того чтобы найти давно покинувшего их родную деревню сына. Чем-то стиль романа напоминает мне шедевр Маркеса «Сто лет одиночества». И пусть непосредственный сюжет романа и охватывает куда меньший срок, чем сто лет, читатель отчетливо ощущает, как на героев романа (да и не только на них, а вообще на всех персонажей) тяжко давит груз той самой метафорической «сотни лет», сколько бы их не прошло со времени Битвы на самом деле.
На это давление персонажи реагируют по-разному. Состарившийся сэр Гавейн (по-моему, лучший образ романа, архетипический верный страж ушедшей эпохи) бдительно несет завещанную ему Артуром службу, надеясь что постепенно груз прошлого впитается в повседневность и уйдет сквозь нее в песок окончательно утраченными воспоминаниями о былых ранах и преступных приказах. Неистовый воин Вистан, напротив, мечтает вспороть пелену хмари, бросить свежие дрова в костер памяти и передать факел будущей ярости юному Эдвину. Кстати, меня одолевают подозрения, что Эдвин из романа — это будущий реальный саксонский король Эдвин, действительно живший примерно спустя два поколения после гипотетического короля Артура и завоевавший последнее королевство бриттов в Англии.
Может ли забвение быть благом, особенно если оно скрывает под пеленой хмари ужасные поступки, совершенные в прошлом? Исигуро препарирует эту проблему в «Погребенном великане» как бы на двух уровнях: личном и социальном, и приходит к выводу, что как глубоко не закапывай, если ты не поставил окончательную точку в сражении с великаном в прошлом, однажды он непременно восстанет из погребения, и тебе придется встретиться с ним лицом к лицу.
В каком-то смысле мы все живем под пеленой хмари, ведь наша память — не точная поминутная хроника минувших событий, и только от нас самих зависит, что мы делаем с мрачными великанами наших прошлых деяний.
***
