Есть такая невесёлая шутка, что работать учителям более всего мешают ученики, а врачам больные. Продолжая, по аналогии, можно было бы сказать, что генералам мешают воевать солдаты.
Однако, в современной войне играет важную роль закон больших чисел. Когда армии миллионные, действия конкретного человека не имеют принципиального влияния на глобальные события, так как усредняются за счёт большого числа других людей. Военные действия — это вообще не поступки и решения конкретных людей, если только это не высшее командование, способное единолично принимать стратегические решения. Воюют подразделения, части, соединение, объединения.
Войну неслучайно сравнивают с шахматами. Только надо понимать, что шахматная фигура — это не конкретный воин, а крупная войсковая единица с своими возможностями. На войне мы тоже можем понять, какие возможности у танковой бригады, артиллерийского полка или эскадрильи самолётов. Каждый может «ходить по доске в соответствии с правилами», и, понятно, что на большом расстоянии тяжёлая артиллерия может бить по танкам без опасности в ответном огне, но на близком расстоянии танки артиллерию сомнут.
Конечно, армии состоят не из машин, а из людей, но и это можно учесть. В шахматах едва ли, а вот в компьютерных играх — проще простого. Мне довелось разрабатывать игру, в которой моделировались военные действия периода Второй Мировой войны. И в отличие от большинства других стратегических игр, игровые единицы моделировались вплоть до конкретного человека, а размах был в пределах земного шара. Кто играет в такое – поймёт. Так вот, для моделирования боевых столкновений мы разработали механизмы, учитывающие чисто человеческие факторы и их влияние на ход боя. Так, после пешего марша учитывалась усталость людей, а после отступления — падение боевого духа. Или, наоборот, сильно поднимала настроение деятельность в войсках ансамбля пенсии и пляски или появление в тылах полевых публичных домов.
Это я к тому, что теоретически смоделировать можно всё, и даже больше, чем нужно. В частности, от ансамбля песни и пляски и учёта прочих подобных факторов отказались, поскольку на общий результат они оказывали столь малое влияние, что им можно было пренебречь. При том, что в целом моделирование давало очень близкие результаты к реальным историческим боевым действиям. Июнь 41-го повторялся на экране компьютера один к одному.
Но, несмотря на всё вышесказанн вышенаписанное, армия — это живые люди. И если на каком-то моменте непредусмотренные уставом действия одного конкретного человека не могут изменить общей картины, то это лишь до поры, до времени. Ибо есть ещё закон критической массы, когда накопление ничтожно малых изменений, которыми можно пренебречь, переходят некий уровень. И армия может сломаться, полностью потерять боевой дух. То есть, моделировать её можно будет, поскольку падение боевого духа тоже можно учесть и ввести поправки. Но это уже не столь важно, поскольку полная потеря боевого духа — это ситуация критическая. И, кстати, в истории до сих пор полностью неиспытанная.
Со мной сразу же многие не согласятся и начнут приводить примеры противоположные, от разложившейся армии Ганнибала в Капуе и до, скажем, русской армии Первой Мировой войны, которую разлагали различные политические агитаторы. Но я буду настаивать на своём.
Конечно, методы разложения вражеских войск применяли всегда, также существенное влияние могло оказать отступление (тем более беспорядочное, проще говоря бегство), значительные потери на поле боя. Но, как я считаю, эффект от этого скрадывался медленным распространением информации. Можно привести немало примеров сражений, когда уже вроде бой проигран, часть войск беспорядочно отступает, но другая часть войск, будучи ещё не в курсе, что всё проиграно, идёт в наступление и выигрывает бой.
Но мы же теперь вошли в эпоху ещё и информационных войн. Когда скрыть что-то нереально, существует множество источников информации и новости расходятся мгновенно. Причём за счёт интернета, то, что раньше именовалось народное, или сарафанное, или (в армии) солдатское радио, доходит до потребителя информации быстрее официальных новостей.
Представьте себе наличие интернета и социальных сетей в 1941 году. Левитана бы никто и слушать не стал, поскольку из доверия выпал бы мгновенно. Если бы население страны знало о реальном продвижении немецких войск, то паника была жуткая. Тем более, что реальная информация при передаче имеет тенденцию к преувеличению негативных факторов.
Сдача своих городов, территорий, отступление, действует угнетающе, потому обычно не армии, не населению правды всей не говорили. Доводили информацию как можно позже. И это правильно. Но это возможно лишь в условиях, когда власть может контролировать все информационные каналы. Конечно, что-то будет просачиваться, но тут сыграет закон больших чисел, получение информации немногими будет нивелироваться общей массой, а пока слухи широко разойдутся можно будет принять меры.
Но, будь в 41-м интернет, о том, что сдали Минск, узнали бы всей страной 28-го июня (а то и 27-го — такое тоже бывает), и эффект от подобных вестей трудно себе представить. Тем более, что ведомство доктора Геббельса ведь тоже не оставалось бы в стороне и вещало в свою пользу. Немцы бы и вообще могли заявить про взятие Минска 25-го, когда только подошли к городу. А поскольку город всё равно взяли, хоть и не 25-го, то это бы многим добавило веры в информационный источник.
Мир ещё пока не имел опыта (во всяком случае осмысленного) информационной войны в сочетании с войной обычной, так что гадать можно сколько угодно.
И чтобы уж совсем не растекаться мыслью по древу, а возвращаясь к заголовку, я бы хотел сказать следующее.
В отличие от компьютерной игры, в реальной войне мы имеем дело с живыми людьми. И воздействие на них может привести к непредсказуемым результатам. Особенно если сами не будем забоится о том, чтобы люди получали правильную информацию, которую неправильной перебить нельзя.
А второе отличие заключается в том, что изначально заложенные данные, в войне (в отличие от игры) могут оказаться неправильными. И никто нас не выйдет встречать с цветами, и вооружение окажется хуже, и то, что было красиво на бумаге, на самом деле совсем иначе выглядит в натуре. И переиграть уже не получится, надо начинать новую «игру». Обычно, как показывает наш исторический опыт, с очень большой кровью.
Такие вот мысли вслух.
Ну и вот такую мою статью хочу предложить об опыте информационной войны прошлого:
Почему советские газеты писали про миллионы убитых фашистов и тысячи подбитых танков
