Однажды Веник пропал… Вообще-то, это недавно случилось, но для пущего эффекта надо обязательно написать загадоШное «однажды…»
Итак, пропал! Мамино солнышко, любимый Венюшочек-говнюшочек, лапочка и «скотина-как-ты-достал-своими-воплями!»
Маман была у нас, вернулась… И ничего не заподозрила! Ну не вышел Веник встречать – имеет право. Может, обиделся, что его на целый вечер бросили совершенно одного, голодного, в пустой квартире. Да, одного! А что отец… Он Веничке ни паштет ложечкой не разомнёт, ни курочку меленько не порежет. Да что там говорить! Он даже телевизор переключает только на не интересные Вениамину Карловичу программы! И смотрит спорт с этой мохнатой мымрой!
Так что, в сущности, Веник был очень одинок. Целых полтора часа, то есть вечность. И, по всей вероятности, широкая душа его не выдержала уныния и потерь, и Веничек решил податься в бега. Он бы, конечно, подался ещё куда, в артисты, например, но такой величины звездищ ни одна сцена не выдержит, понимать надо!
Словом, вернулась маман, живёт себе-поживает, радуется, что ни разу за вечер ни на кого не наступила, и немножко удивляется, конечно, тоже. Но не сильно.
А вот через два часа начала переживать сильно. И то сказать – тишина начала становиться подозрительной. Впрочем, сама тишина тоже была довольно относительной: телевизор орал как всегда, потому что отец слышит плоховато, а спорт – даже бильярд, между прочим! – это азарт и страсти, которые должны звучать на всю квартиру. Собственно, поэтому у Веника уже хорошо поставленный фальцет… Фальцет – в силу, гм… физиологии и отсутствия фаберже, а сила голоса натренирована многолетним соревнованием с телевизором: вот поорите наперегонки с Губерниевым, когда наши в биатлон вот-вот выиграют – ещё не такой фальцет натренируете! И неважно, что Губерниев не про курочку орал, совсем неважно…
- А где вообще Веня? – вдруг спросила маман в пространство.
Время позднее, а никто не орёт про ужин, который должен был состояться ещё два часа назад?!
Отец поднял голову от книги, подумал и пожал плечами.
- Веня! – крикнула маман куда-то в потолок.
Хотя уж где-где, а такая солидная фактура, как Веничек, ни на каких верхних полках быть просто не может.
- Веничка! – ещё раз крикнула маман и прислушалась.
Тишина. Встревожившись не на шутку, она кинулась сначала на балкон: вдруг отец курил и закрыл несчастного котика в этом жутком холоде! На балконе было пустынно и тоскливо. В ванной тоже оказалось – никого. А больше, собственно, в этой квартире и спрятаться негде. Ну, было когда-то, что Веничек прятался за газовой плитой… Но, во-первых, это происходило, когда приходила я, а во-вторых, уж сколько килограммов тому назад!
Неужели всё-таки в подъезд?!
- Ты выходил?! – накинулась маман на отца, - может, выпустил его?!
Отец клятвенно заверил, что не только в подъезд дверь не открывал, но даже на балкон не ходил покурить. Забыл.
Сама маман тоже была уверена, что Веника не выпускала: она за этим теперь следит строго и любые попытки Вениамина Карловича «пробздиться на воздухе» пресекает жёстко, прямо рукой. Прямо по попе!
- Веня! – уже отчаянно выкрикнула маман и прислушалась.
Её послышалось или был какой-то странный звук?
- Домой! – приглушённо пробурчал из телевизора ведущий: отец смотрел снукер.
Маман раздражённо убрала звук и снова позвала. Нет, определённо кто-то где-то матерился сквозь кляп.
Начала методичные поиски. Мат не утихал, к нему добавились глухие звуки ударов и грохот. Заглянув во все мыслимые щели – даже в те, в которые Веник не смог бы пропихнуться при всём желании, – маман включила дедукцию:
- В ванну ходил?! – сурово спросила она отца.
Тот молча пожал плечами: да, ходил, и не считает нужным это скрывать. Подумаешь, все ходят в ванну, бывает.
Маман шагнула к шифоньеру и решительно выдернула из ручек доску...
Тут надо пояснить: шифоньер давно и прочно стал предметом пристального интереса Вениамина Карловича, а следом и Серафимы. Дверцы там открываются легко и до появления Венички это не вызывало никаких проблем. Но, задолбавшись по сто раз в день собирать всё, что деятельный Веник вываливал из шкафа, и заколебавшись отчищать мохнатые после котов полотенца, маман применила свой инженерный мозг и раз и навсегда закрыла котам доступ в шифоньер. В конце концов, у людей в доме должно быть хоть одно место, которое они могут считать своим?!
Инженерным решением стала доска, которую вставляют в ручки обеих дверей. Выглядит не очень эстетично, это правда. Зато действенно. Вот у нас, например, крючки на шифоньере в коридоре тоже выглядят устрашающе, но лучше они, чем наведённый Мотей «порядок» в моих вещах.
Оскорблённый в самых лучших чувствах Веничек сначала долго не хотел верить в коварство маман: водил её к шифоньеру, показывал, что она забыла там в дверях доску!
- Хорошая же доска, зачем тут оставила? Забери, пригодится же! Вдруг вор полезет? Его бы сразу по башке доской – а доска занята! Пока вытащишь… Забери!
Но маман показывала Венику фигу, доску не вытаскивала, но заглаживала вину двойным сухпайком. Еще через время Веник привык к доске и двойной порции. Так и осталось. Но всё же открытые двери шифоньера манят его, как никакая курочка в мире!
В общем, едва маман выдернула доску, как дверцы шкафа распахнулись, и на неё вывалилось всё, что там лежало и висело. Последним вывалился Вениамин Карлович с глазами размером с блюдце, полными негодования и ненависти. Страха в глазах не было. Только голод и жажда мести.
- Скотина! – в сердцах сказала резко успокоившаяся маман. – Иди, жрать дам.
Сообразив, что если он сейчас будет кому-то мстить, то может остаться без ужина, Веник резво потрусил в кухню. Пока он там «помогал обществу, тщательно пережёвывая пищу» ( (С) Ильф и Петров), в его голове оформился вполне доступный и легко осуществимый план мести. Объект для мщения тоже был выбран легкодоступный. Впрочем, и единственный. Не мстить же самому себе, правда?! А маман – она же вот, рядом всегда.
Поэтому, слегка передохнУв, Веничек отправился в лоточек. Там и осуществил месть.
- Веня! Хватит копать! Полчаса уже гребёшь! А это что?! Скотина ты такая. Иди отсюда!
Наполнитель ровным слоем застилал половину прихожей, а результат Веничкиных трудов гордой кучкой возвышался рядом с лотком.
Да, Вениамин Карлович умеет мстить. И делает это виртуозно.
