Наутро все стали собираться в деревню. Ясно было, что в машину все не поместятся, поэтому было решено вызвать такси и ехать двумя машинами.
Сергей смотрел по сторонам на утренние поля, уже убранные, но все еще привлекающие внимание. От них веяло таким спокойствием, даже покоем. На некоторых лежали рулоны соломы, ожидавшие, когда их увезут, на других уже зеленела трава по желтой стерне. Лесополосы уже приобретали почти осенний вид: кое-где на деревьях проглядывала желтизна, словно седина. И над всем этим – ясное голубое небо, без единого облачка, уже снова принявшее ту синеву, которая бывает только весной и ранней осенью. И солнце поднималось на нем не горячее, жгучее, а ласковое и спокойное, дарящее последнюю свою ласку и тепло перед осенним ненастьем. На деревьях вдоль трассы сидели стаи ворон, еще не совсем проснувшихся, чистивших перья.
Когда повернули на дорогу к селу, Сергей не отрывал глаз от полей. Они были похожи на те, где он провел учения, но это были другие поля – они стояли перед его глазами с тех пор, как он стал осознавать себя. Андрей, конечно, видит их чаще, ведь приезжает к матери несколько раз в месяц, а ему доводится видеть их один раз в год...
Во дворе уже начинали цвести астры и георгины, по второму разу зацветали ноготки. По обеим сторонам дорожки мягким ковром расстилался спорыш – темно-зеленая, с мелкими листочками травка. В цветнике, который всегда был очень чистым, появились сорняки, видимо, Ирине было совсем некогда, иначе она никогда не допустила бы такого – Сергей сразу заметил это.
Ирина вышла на крыльцо в легком халате, даже не накинув на плечи платка. Старший сын Андрея вырвал руку из руки матери и побежал к бабушке. Она наклонилась к нему, подхватила на руки. Мальчик прижался лицом к щеке бабушки.
Дом и двор Ирины зазвенели голосами, казалось, в них стало даже светлее. Ирина тоже светилась от счастья – не часто вся семья собирается вместе. Невестки сразу ушли в кухню – такую ораву нужно кормить!
- Что вы, девочки! Разве вы – орава? – говорила Ирина.
- Хорошо, не орава – коллектив, - отшутилась Лена. – Но его все равно нужно кормить. И притом хорошо.
Обед прошел шумно, весело, Ирина была почти счастлива. Она поглядывала на фотографию Олега, и ей казалось, что он тоже был вместе с ними.
После обеда Вероника и Лена уложили маленьких спать, а все остальные вышли во двор, в беседку, стоявшую под раскидистой яблоней. На ней еще висели поздние яблоки,
В калитку заглянула женщина. Ирина сразу узнала в ней мать Мишки. Она быстро встала навстречу ей, опасаясь, чтобы та не начала прежние разговоры.
- Здравствуй, Ира, - сказала пришедшая, опираясь на палку, - смотрю – у тебя полон двор людей. Дай, думаю, зайду, посмотрю, что там у нее за праздник.
- У меня действительно праздник – дети приехали!
- Да, Ирка, ты молодец – все вокруг тебя, все с тобой! – вдруг с завистью произнесла Лукерья. - А я одна... Не едут внуки ко мне. И невесток уже три, а ни одна глаз не кажет и детей не присылает. Давай присядем на лавочке, ноги уже не очень держат.
Ирина молчала. Что она могла сказать? То, что жизнь прожить – не поле перейти? Так она сама это знает. Тем более, что старше, могла бы Ирину этому учить. Сказать, что сама виновата – зачем? К тому же Ирина была благодарна ей, что не приняла она тогда ее, всячески отваживала сына от нее.
- Да и сынок почти отказался от меня. Считает, что я виновата в его жизни.
Она вздохнула.
- А ты меня прости, Ирка. Не держи зла. Меня и так Бог наказал. Может, и за тебя...
- Все прошло, тетя Луша, все прошло. Забыла я уже все. А Бог простит.
- Да, жизнь прошла, Ира, у всех по-разному. Скоро все предстанем перед Богом, он всех рассудит.
Она медленно поднялась с лавочки, пошла по улице, покачивая головой. Ирина посмотрела ей вслед, вздохнула и вернулась во двор.
- Кто это, мама? – спросил Андрей.- Я уже не всех узнаю.
- Лукерья, совсем постарела. Живет одна, ни дети, ни внуки не едут. Страшно это – на старости лет остаться никому не нужной.
- Ну, тебе это не грозит! – произнес с улыбкой Сергей. Тебе не отбиться от нас!
- А нас становится все больше, - продолжила Лена. – Правда Вероника?
Та кивнула. Ирина обняла ее за плечи:
- Хорошо бы доченька. А мне внученьку бы!
День прошел в разговорах, в заботах. Вечером все собрались за столом, невестки приготовили чай и всеми любимые сырники. Ирина вспомнила, что и Владимиру нравились они. Она думала, как начать разговор с детьми о нем. Выручил Сергей.
- Мама, а как у тебя с Владимиром Петровичем? Что вы решили?- спросил он, ставя чашку на стол.
Ирина окинула взглядом всех, набрала воздуха и твердо проговорила:
- Мы решили сойтись, может быть, даже пожениться. Он готов переехать сюда, пока я буду дорабатывать до пенсии, а потом переедем в его квартиру.
Она помолчала, потом продолжила:
- Я долго думала, дети. И действительно, жизнь прожить – не поле перейти, но если и поле порой перейти непросто, то жизнь... Я не хочу, дети, чтоб вы считали меня предательницей, я всегда буду помнить и любить вашего отца...
Сергей встал, подошел к матери, прижался к ее голове.
- Мама, мы никогда так не считали и не будем так думать. Главное – чтоб ты была счастлива! А мы сделаем для этого все, что будет нужно.
Он поцеловал ее, Ирина смахнула набежавшую слезу. Хороших детей вырастили они с Олегом!
Много было в ее жизни всякого. Но хорошего было больше, и хороших людей она встречала чаще, чем плохих. Были потери, тяжелые, страшные, но были и счастливые дни, годы. И впереди еще много чего будет, но главное уже есть: ее продолжение, ее ниточка, которая потянется далеко в будущее, и у каждого будет свое поле, и его нужно будет перейти...
