Предыдущая часть
Он внимательно посмотрел на молодых людей. На Денисе взгляд задержал чуть дольше.
- Твой отец снимал, говоришь? Похожи вы с батькой.
- Вы помните, как он выглядел, спустя столько лет? - нахмурилась Юля. - Это же невозможно.
- Для кого-то невозможно. У меня же память фотографическая. Что один раз увижу, то всю жизнь помню. И тебя, и его помнить буду. Через двадцать лет нарисую портреты. Могу даже прислать, - он широко улыбнулся.
- Вы же в церковь ушли и с прошлым покончили, - напомнила девушка.
- Это я с татуировками закончил, блудом и алкоголем. А рисовать дело богоугодное. Я вот реставрирую церковь. Не на продажу, а для души рисовать я могу. Так что, если данные оставите, я ж пришлю. Если не верите.
- Верю, - ответила девушка. - Значит, они приезжали еще раз в том же году, и больше никогда не возвращались?
- Ну возыращались или нет, я не знаю. Только я их больше не видел.
Денис кивнул, пожал мужчине руку. Он зашагал по двору к машине. Юля же решила задать ещё несколько вопросов.
- Сергей, вы не знаете, что дальше с Олесей случилось, той девочкой?
- До конца лета она еще у бабки своей жила. Потом уехала в школу. А бабка померла еще до Нового года. Приезжали сын ее, Леськин отец и сестра. Дом продали, бабку сожгли. На этом все и кончилось. Больше мы ее не видели. Только могу сказать, что при таком образе жизни, вряд ли что путное из нее вышло.
- Люди с годами меняются, взрослеют. Вы вот к богу обратились, а ярлыки навешиваете.
- Дело не в ярлыках. Это ее мировоззрение, хотите знать. У нее мышление было разрушительное. Она себя не любила, а пыталась как-то утвердиться за счёт других. И отношения со взрослыми мужчинами для нее нечто из ряда вон. Самовозвышающее в собственных и чужих глазах.
- Вы так хорошо понимали ее психологию?
- Это я с годами понял. Тогда она мне просто шлюхой казалась, - развел руками с легкой извиняющейся улыбкой. - Как смотрит молодой парень на девчонку, которая готова пойти с любым? Так я и смотрел.
Тут уже Юле пришло время откланяться. Она проверила, что Денис ждет ее в машине, а сама вернулась в церковь. Старушка, с которой они разговаривали, уже ушла. Но вместо нее пришла женщина помоложе. Она встала за прилавок, хотя прихожан в это время не наблюдалось.
- Добрый день! - девушка подошла к ней.- Простите за странный вопрос. Вы живете здесь, в поселке?
- Добрый день. В поселке, да, - с недоумением ответила женщина.
- А как давно? Меня интересуют события почти четверть вековой давности.
- Я здесь всю свою жизнь прожила, а что вас интересует? Вы же с Сергеем разговаривали. Если по бандитским этим делам, то я ничего не знаю. Всю жизнь при церкви прожила, праведную жизнь вела.
- Сергей разве не татуировки набивал?
- Одно без другого не существует, - решительно отмахнулась женщина. - Ну что за люди к нему ходили? Все сплошь сидельцы.
- В этом смысле, - кивнула девушка. - Нет, меня интересует компания Сергея, вы помните его подростком?
- Помню, конечно, мой дом стоял напротив их. Все его детство на моих глазах прошло. Мать у него непутевая жутко была. Да и сейчас не лучше. Даром, что постарела.
- Было лето, когда сюда приезжали художники. Друг Сергея и ещё пара парней. Они вечерами собирались несколько раз.
- Помню примерно. Они же всегда с Володей калабродили. А уж с художниками или сами по себе - без разницы.
Юля начала маяться. Стало очевидно, что женщина ничего полезного ей не расскажет. Тут она заметила легкое движение возле алтаря. В помещении церкви было довольно темно, потому разглядеть человека становилось проблематично.
Совсем древний старик направился через весь зал к выходу. Несмотря на теплую погоду, он щеголял в шерстяном сером пиджаке и вязанной жилетке в ромбик. В руках комкал серую же кепочку.
- Все ваше бабье племя сплетницы, - прошамкал он походя. - Только и знаете, что языком чесать. Человек уже давно отмолил свои грехи, а вы все обсасываете. Одумался раньше моего обормота. Вот Вовка и на кладбище.
- Вы отец Владимира? Друга Сергея, художника? - насторожилась девушка. Она не могла поверить в подобную удачу.
- Да, был у меня сын, но нет его давно. И не полощите его имя.
- Подождите, пожалуйста. Имя его мы полоскать и не собираемся. Мне нужно знать о тех днях, когда ваш сын приезжал сюда с другими художниками.
- Давно это было, - тусклые глаза старика стали совсем печальными. - Лучше бы он в городе-то и оставался. А он вернулся себе на погибель.
- Вы его городских друзей не помните? Имя и фамилии. Для меня это очень важно.
- Пойдем-ка, - старик поманил девушку за собой. Когда они вдвоем показались на пороге церкви, Денис в машине выразительно поднял брови. Юля сделала ему знак не приближаться.
Ее неожиданный сопровождающий же бодро шаркал по песчанной дорожке.
- Меня Илья Владимирович зовут, - через плечо кинул он.
- Меня Юля. Далеко мы идем?
- Да тут за поворотом. Кто ж на ногах разговоры-то разговаривает. Надо же с чувством, с толком, с расстановкой.
Он привел девушку к довольно странного вида пивнухе. Такие она видела только в фильмах про девяностые годы: не сколькл столиков на тонких ножках под клеенчатыми скатертями. За стойкой скучала дородная женщина, на которой белый фартук и белое украшение на голове, название которого Юля не знала, смотрелись инородными предметами.
- Владимирыч, не рановато ли приперся? - пробасила она.
- Мы с девушкой Юлей поговорить должны. Она меня угощает, - довольно сообщил старый пройдоха. Юля вздохнула и оплатила два пива. Потом они устроились за столиком у окна. Правда вид совсем не радовал - пустая пыльная улица и гниющий на обочине грузовик.
- Илья Владимирович, вы помните имена однокашников вашего сына? - с нетерпением напомнила о цели их разговора Юля.
- Помню, - тот отхлебнул пива. - Игорь и Вячеслав. Он про них часто говорил. Они хорошо общались, пока учились. Потом этот Игорь пробился в элиту. Хотя ничего особенного из себя не представлял. Посредственность. Ты не подумай, что я из-за сына злюсь на него. Нет. Я несправедливость не люблю.Володька у меня одаренный был. Не в кого, а был. Мы тут все люди простые, без талантов. Ни я, ни жена, ни дочка наша. А у него дар. Он с трех лет кисточку взял и рисовал, рисовал. Но вот этот Игорь пошел по верхам, потому что у него связи были. А моему пришлось вернуться сюда. Вот она несправедливость. Если тебе повезло родиться в столице, так ты и дальше будешь фартовым? А если в деревне, то тебе шишь?
Продолжение следует...
