С момента, как молодой и амбициозный Коррадо Каттани в исполнении Микеле Плачидо назначен на должность полицейского комиссара в Сицилии, включён роковой отсчёт. Кажется, что итальянская сага про борьбу с мафией столь же длинна, сколь и бессмертна. Но с каждой серией развязка ближе, и герой шагает навстречу неотвратимой гибели.
Ах, если бы телевизионный бог оказался милосерден и завершил мытарства отважного полицейского на первой серии «Спрута» под номером 3 – какой счастливый финал лицезрели бы мы. Счастливый – для нас, не для комиссара Каттани, потерявшего к тому времени дочь и жену. Не в силах мириться с очередной несправедливостью, Коррадо берёт пистолет и отправляется на миланский вокзал спасать юную заложницу, дочку банкира Антинари, ставшую разменной монетой в мафиозных разборках. Пока власти тянут бесполезные переговоры с озверевшим преступником, Каттани пробирается тайными коридорами, крадётся по подсобкам и кладовкам, ползёт в узкой вентиляционной шахте. Скорей бы добраться до привокзального кафе, в котором удерживают маленькую Грету. Когда-то и его собственная дочь побывала в руках подонков…
Зритель следит за напряжённым действием с учащённым сердцебиением, сознание ухватывает каждую мелочь на пути к спасению девочки. Невольно отмечаешь, сколь много охваченных тревогой глаз наблюдает за преступником сквозь стеклянные перегородки кафе. Здесь не только банкир Антинари, его семейство и гендиректор Дино Алесси, но и рядовые свидетели – обычные граждане пассажиры, оттеснённые на пару десятков метров за оцепление. Вряд ли в реальной жизни полиция позволила бы скопиться толпе под куполом вокзала на расстоянии выстрела, в прямой видимости от разыгрываемой драмы. Эффектная сцена. Но режиссёр Луиджи Перелли смотрит вглубь. Перед нами не просто спектакль – с мечущимся за стеклом психопатом и зрителями в партере. Мы внутри античного и средневекового театра, участниками которого оказываются все.
Итальянские города – идеальные декорации для высоких трагедий. Мы помним это и по шекспировским Ромео и Джульетте, и по «свинцовым годам», как именуют депрессивные 1970-е годы сами итальянцы – когда взрывы, теракты, похищения стали обыденностью. С этой же «нормой» существования столкнулся и комиссар Каттани. Его полицейская служба фатально смешалась с жизнью. Перетасовались меж собой в провинциальном городке Трапани дежурство на работе, визиты в гости, походы в магазин... Жизнь на виду у всех. Но и смерть тоже.
Коррадо Каттани – народный герой, участвует вместе со всеми в площадной трагедии. Его жена гибнет под пулями на небольшой римской площади на глазах у всех, он сам погибнет в больничном дворике Милана – и всё будет обставлено как в лучшем спектакле. Народ едва успеет прильнуть к окнам. На миру – и смерть красна, гласит русская пословица. Эти слова могли бы повторить и итальянцы.
Единственный советский киногерой, за гибелью которого зрители следили с похожей смесью отчаяния и надежды на спасение, был комдив Чапаев. Коммунисты отменили Бога – и новые революционные герои стали равны античным. Гибель комиссара Каттани воспроизведена итальянскими кинематографистами по канонам религиозной живописи: на глазах миллионов свидетелей смерть героя рисует на белой оштукатуренной стене живую фреску. Алые брызги над головой Каттани обозначают контуры ореола мученика. Тело комиссара обступает толпа – композиция напоминает картины итальянского Ренессанса на тему «Оплакивание» и «Снятие с креста».
Сериал «Спрут» поочерёдно снимали несколько режиссёров, но все они железно следовали одному правилу – устанавливали контакт с аудиторией через своеобразную «дугу сопричастия». В каждом из «Спрутов» есть несколько сцен, в которых человеческая масса обретает субъектность народа – кинематографическая традиция, идущая ещё со времён неореализма, в частности с фильма «Рим – открытый город» (1945) Роберто Росселини. Чаще всего это сцены в духе «народ безмолвствует». Иногда представителями народа выступают сами полицейские, укрывшиеся вместе со своими семьями в казармах, иногда – дети из приюта, которых бесстрашный комиссар Каттани спасает в микроавтобусе. И всегда народ является в пиковые, кульминационные моменты. Коммуна против бандитов. Странно, что подобный художественный приём редко мелькает в нашем современном кино.
«Спрут» создавался государственной телерадиокомпанией RAI по социальному заказу – из остро ощущаемой народной потребности: явить миру героя, который бросил бы вызов искажённой норме бытия.
« – Нам с Дамиано Дамиани хотелось, – в интервью «Известиям» говорил сценарист Энио де Кончини, – вселить в людей уверенность в том, что и у них достаточно сил дать, наконец, решительный бой мафии, каморре и другим преступным синдикатам, орудующим в Италии и далеко за её пределами, например, в США. Да, очень хотелось, чтобы картину увидели в Советском Союзе…» (газета «Известия», июль 1986 г.)
Неудивительно, что этот сериал оказался самым популярным в истории итальянского телевидения. Уровень симпатии к комиссару Каттани у него на родине сопоставим со славой и любовью наших зрителей к другому борцу с организованной преступностью – к капитану Жеглову в исполнении Владимира Высоцкого. Представьте, если бы режиссёр Говорухин к первым пяти сериям «Места встречи» доснял продолжение, в котором герой Высоцкого падает сражённым. А такие планы, к слову сказать, были…
Первые серии «Спрута» были показаны по Центральному телевидению СССР летом 1986 года. На волне надежд начала Перестройки советское общество восприняло зарубежного героя как вестника избавления от собственных «пережитков застоя» – кумовства, взяточничества и негативных проявлений в правоохранительных органах. Моментальная популярность «Спрута» сделала своё дело. Слово «мафия» вошло в народный обиход, его стали применять по делу и без дела к состоянию советского государства – сатирики, депутаты, публицисты, читатели газет в своих письмах. Отечественные кинематографисты ухватились за модную тему после знаменитого 5 съезда. На экраны кинотеатров и ТВ повалили остросюжетные фильмы про доморощенных мафиози: «Воры в законе», «На тёмной стороне Луны», «Кодекс бесчестия» и др.
И не догадывалась поначалу наша публика, что комиссар Каттани явился не вестником избавления, а ангелом предупреждения о грядущих потрясениях основ государства и «лихих 90-х»: «не мир пришёл я принести, но меч…» Увы, но при всём обилии лент криминального жанра тех лет, не вырос из них русский исполин борьбы с социальным злом, равный по народному признанию итальянцу Коррадо Каттани. Не станем же мы зачислять в эти ряды Данилу Багрова из фильма «Брат», симпатичного парня с криминальным прошлым…
По иронии судьбы на родине знаменитого комиссара происходил противоположный процесс. Общество потихоньку богатело, государство укреплялось, социальная база мафии (бедность и отсутствие перспектив) сокращалась благодаря тому, что периферия западного капиталистического мира с Сицилии сместилась к нам в восточную Европу. Италия успешно интегрировалась в европейский общий рынок, а позже и в ЕС. Международный капитал оказался заинтересован в том, чтобы приструнить местные преступные кланы – отголоски этих процессов можно наблюдать в поздних «Спрутах».
Разумеется, неправдой было бы утверждать, будто коллективный комиссар Каттани одолел криминального осьминога. Но с конца двадцатого века жизнь потекла спокойней и уверенней. Громкие, как выстрел, премьеры «Спрута» наделали немало шума и подняли в итальянском обществе острую дискуссию о связи между политиками и мафией. Эта грань человеческого бытия демонстрируется в сериале с чарующей убедительностью. Если в существование садистов типа Сальво из банды Кукольника веришь постольку, поскольку он действует в рамках жанровых конвенций, то присутствие в нашей (не только в итальянской) жизни людей вроде скользкого приспособленца сенатора Салимбени доказывать нет необходимости. Такие всегда на виду.
Особый интерес вызывает семейство Антинари. Глава рода, сеньор Никола Антинари, самый колоритный из них. Сыгравший его актёр Ален Кюли напоминает нашего Николая Крючкова по величавой стати, по харизме. Правда, вообразить Крючкова в роли современного банкира трудно, ему родней амплуа пролетария (оба актёра, кстати, одного поколения и умерли в один год).
Подобных Антинари никогда не видывали на Руси. Потомственная финансовая аристократия существовала на Апеннинах веками, дольше, чем итальянское государство. Смерть настигает каждого из членов семьи. Думается, причиной тому не только сценарная логика, но и позиция постановщиков фильма. И дело не в кровожадности сценаристов, а в желании преподать нравственный урок. Конфликт между совестью и властью денег неизбежен, ибо рядом с теми, кто владеет большими финансами, обязательно пасётся большое зло, – утверждают постановщики «Спрута». Даже если на вершине финансовой пирамиды вдруг окажется пристойный человек – расплата смертью неминуема, физической либо духовной. Спасается только невинное дитя – маленькая Грета, которую Коррадо Каттани выхватывает из лап смерти дважды.
Вот он показался за спиной бандита, удерживающего девочку. На глазах изумлённой публики. Белая рубашка Коррадо заметна издалека. Филигранная работа режиссёра Луиджи Перелли: публика молча проглатывает свой вздох, дабы не выдать крадущегося Каттани. Инстинкт солидарности – подлинная власть народа, ибо своим плебисцитом молчания решает жизнь человека.
Мгновение, прыжок комиссара – и бандит скручен. Кульминация и катарсис. Зло повержено, но, как выясняется в следующей серии, ненадолго – это лишь эпизод длинного противостояния.
Можно было бы сказать, что комиссар – участник не только площадной, но и оптимистической трагедии, если бы мы и, правда, были уверены, что благодаря усилиям таких людей, как Каттани, количество зла бесповоротно уменьшается в мире, и впереди – Эра милосердия. Но отважный, ошибающийся, противоречивый, отнюдь не идеальный человек комиссар Коррадо Каттани ценою своей жизни, ценою жизни своих друзей и близких отгрыз только одно щупальце спрута.
Сегодня маятник истории качнулся в другую сторону, и благополучие Европы уже не так очевидно в будущем. Социальные противоречия, порождающие организованную преступность, снова выходят на первый план. Ждут ли Италию новые «свинцовые годы» предсказывать не берусь. Как не стану обещать возникновения нового сериала по силе воздействия, по степени народного признания равновеликого «Спруту». Ведь это произведение компании RAI рождалось в иной культурной ситуации, когда многие вечера подряд у телевизоров усаживались рекордные 20 миллионов итальянцев.
«Спрут», как мне представляется, очень итальянский сериал. Как бы ни бранил его авторов экс-премьер Берлускони за очернение образа Италии, они сделали великое дело – открыли миру душу своей страны. И в ней оказалось много всего намешано – несправедливо всю Италию сводить к лучезарному диско из Сан-Ремо. Здесь страсть сталкивается с глубоким умом, эмоция с расчётом – как Север и Юг где-то в районе Рима. Правда, мудрость бывает отравлена ядом, как у адвоката Терразини. Холодный расчёт пожирает самого себя, как у Тано Корриди. А страсть злопамятна, как у графини Камастры. Но врагов поджидает музыка Возмездия – грозным предостережением звучит она на кроваво-чёрных титрах. В «Спруте» не только грех и преступление, но и надежда. И дарит её комиссар Коррадо Каттани. В нём тоже бушуют страсти – «се человек», он уязвим.
Александр СЕДОВ
близкие по теме мои статьи: Если бы "Спрут" снимали в СССР - 1 часть, 2 часть / "Ограбление по, или Кинодетектив под подозрением" - часть 1, часть 2 / Тихонов против Тихонова (экранизации романов Вайнеров) / Жеглов - моя фамилия / Ну и рожа у тебя, Шарапов / Деликатный детектив на фоне революции / Следствие по делу о Знатоках - часть 1, часть 2, часть 3 / О милицейских кинодетективах / О фильме "Противостояние" / и другие материалы