Наверное, этот пост мне будет всего сложнее написать.
Хотя с тех выходных, когда Таня была у нас в гостях, прошло полтора месяца, но картинки, а особенно переживания, до сих пор свежи. До сих пор не дают дышать во всю грудь.
Приемная мама Ольга Гузанова делится с нами историей своего непростого пути к новому ребенку.
Продолжение, начало истории читайте здесь
Картинки...
Гуляем втроём (я, Вика, Таня) по осенней Вологде, загребая ногами шуршащие листья. Пьем в ресторане вкуснющий чай, отламывая маленькими кусочками и смакуя кокосовый десерт.
Вот счастливые дети подлетают кверху на батутах. И среди них Таня.
Вот дружно сидят за столом, обмакивая блинчики в сгущёнку.
Вот решили поиграть в мафию, а она у нас всегда эмоционально проходит, в горячих возгласах и шутливых разборках!
— Таня, давай с нами! Иди за стол!
— Да нет, я тут, на диване посижу.
И сидит тихонечко, посматривая на ребят.
А я, в свою очередь, тихонечко всё это время наблюдаю за Таней и прямо физически ощущаю какими глыбами, какими тяжёлыми жерновами ворочаются внутри подростка мысли и ощущения.
Может, не всё она могла бы сформулировать словами, но понимает Таня точно ту пропасть, в которую её загнали обстоятельства судьбы. И сравнивает с другой жизнью.
Вот перед ней счастливые домашние дети. Они расслаблены, они чувствуют заботу, они весело смеются удачным умным (не плоским, ниже пояса) шуткам, по-доброму заботятся друг о друге.
Они мимоходом, между своими играми или домашними делами часто, то один, то другой подходят к маме, прижимаются, обнимаются, замирают, целуются — греются. Бегут дальше.
Таня видит — они всё чего-то шуршат: загружают посуду в машинку, чистят картошку, развешивают бельё, меняют лотки, пылесосят, кричат - "эй, у кого швабра?"
Подходят — "мам, проверь математику", "давай стих расскажу". Собираются на занятие по хореографии, убегают на спортивный час.
Да, судьба загнала Таню в коррекционную школу, где учатся дети с особенностями здоровья. Но Таня — смышленая девочка, она не глупенькая, она понимает, что за всей этой кажущейся лёгкостью стоит огромный труд. Труд прежде всего самого себя над своей душой.
А с неё и раньше, дома, не сильно спрашивали, и за последние годы в детдоме незаметно снижалась планка в учёбе, в ответственности. Всё больше привлекали прогулки в стайке по городу, с вольным языком, шутками, поступками, сигаретами и напитками.
Наверное мне сложно передать, как именно я понимала — у Тани вот эта спокойная добрая семейная жизнь вызывает не желание в неё влиться (да, нет, желание-то, скорее всего и есть), а внутри плещется раздражение, злость на упущенные возможности, ненависть к тем обстоятельствам, что исковеркали её жизнь.
Я вспоминала слова воспитателей ("Таня у нас эмоциональная девочка, бывает взрывается, но быстро отходит") и видела, что порой Таня подавляет свои какие-то чувства, изо всех сил не даёт им проявляться.
Но на второй день, в воскресенье всё чаще и чаще стало прорываться раздражение на Глеба, на его активность — "заткнись!", " закрой рот!", "как ты меня достал!"... А позднее наедине Таня со всей своей непосредственностью и открытостью выпалила — "как вы его терпите, я бы уже сто раз его мордой в пол ткнула!".
Ну это потом, в конце нашего разговора. Разговора, который состоялся перед отъездом.
— Таня, я не прошу тебя сейчас принимать какое-то решение, просто давай попробуем сделать выводы что-ли, попланировать будущее? Ты же видишь, как по-доброму приняли тебя мы все, понимаешь, что готовы помочь тебе поменять что-то в своей судьбе, это непросто, но при общем желании всё возможно.
— Нет, я не хочу менять. У меня друзья в моём городе, я привыкла к своей школе, своим учителям, в вашей учиться не буду, буду прогуливать, получать двойки!
(С первых фраз Тани я понимала, что говорит не её разум, говорит её адская боль внутри, пыталась, спокойно выслушивая, дать ей выплеснуться)
— Мы поможем с учёбой, ведь скоро заканчивать школу, получать профессию.
— Я всё равно не буду учиться! Пофиг мне эта школа. Всё равно после неё на кого я смогу учиться? На швею? Не хочу. В строягу? Не хочу! А больше некуда. В дворники пойду.
И квартира мне в городе не нужна, не надо её добиваться. К сестре в деревню уеду и буду с ней просто жить. Ну и что, что там работы нет, живут как-то люди. И я проживу.
— Вы хорошие, классные (все, кроме Глеба) , но вы слишком правильные. Я не могу без мата. Мне трудно сдерживаться, меня разорвёт, если я буду сдерживаться, я наору, разорву кого-нибудь.
— И я привыкла парить. Что, я должна прятаться постоянно, если у вас тут не принято так? Не хочу бросать. Не собираюсь. И скрываться не хочу!
— И вообще, у меня одна мама. Была и есть. Хоть она умерла, я её сильно люблю. И никого не собираюсь этим словом ещё называть!
— Так, Танюш, тебя никто не заставит, не попросит называть мамой, можно придумать другие варианты обращения...
Только... Какой смысл это говорить, когда обеим понятно — когда вокруг все "мамкают" да и ты чувствуешь тепло, тебе тоже захочется так сказать, а внутри запрет и чувство предательства к своей маме, и всё это адовой болью раздирает тебя и совершенно непонятно, как с этим жить...
***
Пишу, продолжаю рассказ, хочется самой хотя бы проговорить, выплеснуть и... нет, конечно же, не забыть. Этот опыт был послан и мне, и Тане, и всем нам и вам неслучайно.
Заканчивалось воскресенье. Заканчивались наши гостевые выходные. Мы с Таней уезжали из Вологды, за окном темнело.
Чем ближе мы были к детскому дому, тем сильнее нарастало Танино нетерпение. Ей периодически приходили сообщения от подружек, и потому Таня через каждые десять-пятнадцать минут восклицала — долго ещё? сколько нам ехать? меня ждут! я не успею погулять с друзьями! когда уже приедем?! блин, да я же не погуляю! дурацкий автобус, еле тащится! почему дорога такая длинная?!
Когда въехали в город и автобус стал тормозить на каждом светофоре, Таня сдерживалась из последних сил. Пока на автовокзале мы ждали вызванное такси, её прорвало. Состояние было близко к состоянию аффекта. Я не хочу говорить плохое про девочку.
Я хочу лишь показать реальные моменты, которые в какой-то степени повлияли на исход истории. Очень многие кандидаты в приёмные родители пишут — спасибо, что честно рассказываете, это очень важно. Это очень нужно — знать, с чем можно столкнуться. Что можно не вывезти потом. Что порой приводит к повторным возвратам, иногда и к изломанным судьбам.
Мы ждали такси. Таня металась на пятачке остановки как тигр в клетке. Она уже не стесняясь сыпала проклятья и мат в адрес долго едущей машины...в адрес пешеходов, которые идут на зелёный и загораживают путь транспорту...в адрес водителей проезжающих мимо машин...
Наконец мы сели в такси, проехали полгорода, вышли у детского дома и Таня попала в объятия подружек.
Минут десять я была внутри здания, расписывалась в журнале, отчитывалась воспитателю. Вышла на улицу.
Ко мне обниматься на прощание бросилась улыбающаяся как ни в чем не бывало Таня.
— Ну что, до связи? Спишемся?
Через два дня Таня сообщила, что всё обдумала и приняла решение — ей не подходит наша жизнь, она точно остаётся в своём городе, просит прощения, что не пошла, и желает мне найти "своего любимого ребёнка".
Да, я уже чувствовала, что ответ будет такой.
Нет, я не уговаривала Таню подумать получше, приехать ещё в гости, не торопиться с ответом.
Я, к сожалению, видела своими глазами примеры многих знакомых семей, где шла работа и забота в одни ворота. Где родители с душой, со всем старанием делали многое, очень многое, чтобы отогреть, чтобы вывести с кривой дорожки на путь прямой.
Но приёмный ребенок прямо заявлял — а я вас предупреждал, что буду гулять и не буду учиться. Вы сами меня уговорили к вам ехать. Получите обещанное.
Пообщавшись ближе с Таней, я понимала, насколько глубоко в неё проникла жизнь без обязательств, без усилий над собой. Что и просто ездить в гости к нам ей было бы неинтересно.
Даже с целью развлечься и разнообразить быт. Даже с целью получать подарки и другие материальные блага. Для неё наша жизнь пресна и скучна. И жертвовать временем на дорогу к нам, теряя весёлые прогулки с друзьями по городу? Нееет...
Больно это было осознать. Жалко девочку. Я не могу описать все факты из прошлой, домашней, и нынешней её жизни, которые мне становились постепенно известны и которые убеждали — мне ей не помочь. При всём желании. При всём опыте.
И да, я ни на минуту не забывала, что в моих руках судьбы шести детей. Тех, кто дома.
Вспышка на вокзале подтверждала понимание, что "мордой Глеба об пол" — это не речевой оборот. Это, к сожалению, реальная угроза.
И раной в душе живёт недавняя история в приёмной семье с Урала. Там девочка-подросток поссорилась с мамой из-за телефона. В результате после её заявления в опеку все остальные дети большой семьи оказались в детском доме! Так рисковать Глебом, Славкой, Максимом, Аринкой... Нет. Не могу.
Не было хэппи-энда в нашей истории с Таней. Хотя, это как посмотреть. Списывались с ней. Она говорит, что всё у неё хорошо, всё прекрасно. Её вполне устраивает её жизнь. Она, в свои 15, осознанно выбирает путь. Благодарит за выходные и красивые фотографии.
А я в очередной раз понимаю — не всегда желание причинить добро находит отклик.
Я всей душой желаю Тане цепляться за всё хорошее в жизни, постараться строить достойную жизнь, встречать на пути настоящих друзей.
А путь домой к маме нашёл другой ребёнок.
