Начало истории здесь. ("Флёр и шаман") Главка 1.
Начало второй части здесь. ("Флёр и зимний дракон") Главка 1.
Сначала Эшива боялась того, что ей могут помешать вымазать летной мазью себя и Ауга. Затем боялась, что вепря попытаются изловить, пока он находился в чертогах, затем стала бояться, что его подстрелят в воздухе… У нее не было времени удивляться, как преображается под мазью конунг Ауг, не было времени удивляться, что он, превратившись в борова, начинает повиноваться ее мыслям, не было времени удивляться тому, как оказались беспомощны и впали в ступор все вокруг, когда увидели, что произошло с конунгом и с ней. У нее не было времени думать: Эшива действовала. Опомнилась конунгиня только тогда, когда осознала, что несется стрелой вверх в ночное небо, зажмурив глаза, мертвой хваткой вцепившись в шлейку и прижавшись к щетинистой холке борова. Только свист в ушах стоял!
Эшива разлепила глаза, подняла голову, осмотрелась по сторонам и вверх – ночные звезды не стали ближе, хотя и справа и слева было только небо, небо и небо… внизу море, море и море, вода не стала дальше… Глянула совсем вниз из-под лопатки борова и взвизгнула от неожиданности – пирс был внизу как соломина, а три драккара, приставшие к нему – как семечки. Только так Эшива поняла, как высоко занесло вепря в небо, и она мысленно велела ему снижаться. Конунг Ауг послушно хрюкнул и стал плавно спускаться. Эшива достаточно отбоялась сегодня, чтобы продолжать страшиться еще и высоты. Она просто вцепилась в шлейку еще крепче, если это было только возможно, и перевела дух. Собралась с мыслями и обнаружила две вещи: ей не было холодно в одной рубашке, хотя поздняя осень поворачивала на зиму и уже без шубки нельзя было покидать чертог, и вторая – она видела ночью на расстоянии все так четко, словно имела зоркость орла. Или рыси, раз уж она так видела в темноте. Видно, так действовала мазь ведьмы Лив.
Три драккара внизу у пирса были из флота ее отца. Значит, вернулись. Только три вместо восьми ушедших? И среди них не было флагмана конунга Конрада… Эшива оглядела морские просторы, пронзила их своим новым зрением – нет ли кораблей Латры на горизонте и ахнула: к Латре шло шестнадцать чужих драккаров, не считая мелких судов… В ушах Эшивы зазвучало предсказание Лив, так, как будто она зависла за спиной Эшивы:
«Завтра в чертог прибудет гонец. Он сообщит новость о том, что флот твоего отца потерпел поражение и его драккар потоплен. Его дружина – погибла в пучине. И что сюда движется флот Аскольда Аскольдсона на разграбление Латры!»
Гонец был. Эшива его видела. Сообщил явно скверную новость форингу Ярре. Вернулись три корабля Конрада вместо восьми, а там, ныряя в волнах, шли драккары с боевыми резными фигурами на носах для устрашения противника… Шли на Латру… Выходит, те три драккара, что пристали к пирсу, это те, которые смогли спастись бегством и опередить врага для того, чтобы лишь на несколько часов раньше добраться до Латры.
Выходит… ведьма Лив не лгала? Не ошибалась?
Внезапно острой иглой Эшиву пронзила мысль, что сейчас она реет между морем и небом только по той причине, что ведьма Лив была очень толковая ведьма. Не ею ли создана эта чудодейственная мазь? И предсказание она сделала правильное. И пыталась после этого о чем-то договориться с Эшивой… Хоть беглянке и было тепло, но холодный ветер неба освежил ей голову после бессонной ночи. Выходит, отец Эшивы и в правду мертв, раз ведьма пошла к ней договариваться.
И конунгине захотелось щелкнуть пальцами, призвать Лив да поговорить с ней. Но назад пути в чертог не было! Она улетела на собственном муже на глазах у всех! Руна! Руна так устроила!
-Вы же видите какая она врунья! – прозвучали в голове Эшивы слова Руны о ведьме Лив, - Она говорила, что появится гонец и сообщит о смерти вашего отца, а появляется гонец и сообщает и появлении вашего мужа!
А гонцов-то было двое! И оба прибыли «завтра», если считать от предсказания Лив, только один после полуночи, а второй – вечером. Это Руна, Руна ошиблась! Эшиве хотелось щелкнуть пальцами и призвать к себе Руну и высказать ей, но… назад в чертог пути не было!
…Внизу раздались тревожные звуки рогов и их подхватили рога еще и еще по всем улочкам селения: Латру оповещали, что все ее жители должны выбираться из теплых постелей, бросать дома и срочно укрываться в крепости. На Латру идет беда! Эшива, с детства боялась таких звуков рога, потому, что знала с детства, что они означают. Тревожно захрюкал и взвизгнул Ауг. Даже его скудного ума хватало понять, что происходит… Ведь он пережил одно из таких нападений на Латру еще ребенком и кажется как раз после этого и тронулся умом. Тут до Эшивы дошло, что бы мог сотворить этот Аскольд Аскольдсон с нею, дочерью своего поверженного врага Конрада, когда возьмет крепость…
-А я… а я улечу! – вырвалось у Эшивы, - улечу к своему любимому!
И она развернула вепря прочь от моря. Полетела над взбудораженной Латрой, которая под звуки рогов пробудилась, зашумела, заголосила, забурлила – Эшива видела, как по улицам со всех ног несутся люди, выскакивают из домов, тащат за собой какой-то наспех собранный скарб, несут и волокут детей, ведут скотину под плач, крики и брань. Обычная кутерьма перед нападением…
Ауг под Эшивой жалобно захрюкал. Та со злостью ткнула его пятками в бока.
-Каждому своя судьба! Меня никто не жалел. Отдали за тебя! И я никого не пожалею.
Где-то мелькнула ее мысль о Руне. Что ж, когда захватят замок и начнется грабеж, может ее уведут и продадут новым хозяевам. Ладно, ярл Мёльнар тогда ее выкупит для Эшивы. Сейчас надо было думать о другой сестре-служанке – об Ильве. Та должна была сидеть в овраге с драгоценностями и нарядами. Эшива заберет их у Ильвы, предупредит, чтобы та не совалась в осажденную крепость, чтоб вернулась только когда крепость разграбят и постарается выяснить, куда угонят Руну.
Позади остался наспех вооружавшийся чертог, вепрь унес Эшиву в заголенный черный лес, ожидавший первого снега. Еще в полете с первого взгляда Эшива поняла, что в овраге Ильвы нет. Как так? Эшива все равно приземлила вепря, соскочила и побежала краем оврага:
-Ильва! Ильва! Это я! Твоя госпожа…
Ей ответила только тишина сырого леса. Как так?
Внезапно Эшива, уже было встревожившаяся, увидела под деревом сортирный бочонок, а на ветке над ним были повешены переметные сумки! И хохотнула. Ну конечно! Не полетит же она верхом на вепре с поганой бочкой для нечистот. Ее служанки все предусмотрели! Она же должна их накинуть на шею Ауга и закрепить. Эшива стащила сумки с ветки. Какие тяжелые! Сумки были крепко-накрепко замотаны сыромятными ремнями, а их концы намертво завязаны в узлы.
-Перестарались, - сказала Эшива, - как я их развязывать буду?
И где все-таки Ильва? Наверное, забоялась долго отсутствовать и вернулась. Что ж, тем хуже для нее. Жаль, хорошие у нее были служанки. Ну да ладно. Завтра она будет у Мёльнара и у нее еще будет много чего в жизни всего да получше. А сейчас Эшива накинула вьюки и затянула ремни на шее князя Ауга. Забралась ему на спину, подтянула поудобнее шлейку.
-Ну, муженек, в путь, - усмехнулась она.
Боров послушно взвился над рекой, прорезавшей черный лес. Лететь ему предстояло всю ночь, пока не кончится действие мази.
Эшива даже не оглянулась на шумевшую испуганную Латру, ненавистную Латру, за обладание которой ее выдали замуж.
Пока она летела, ей было о чем подумать. Если ведьма Лив была права в своих предсказаниях и не врала… то почему она сказала, что у Мёльнара целые ноги, если тот писал, что получил перелом? Может, пока гонец добирался, у ярла срослась нога? Ведьма Лив сказала, что Мёльнар в тот час, когда она его увидела, был пьян и буянил… Что ж, на него это было похоже, он это дело любит. Внезапно Эшива догадалась:
-Он напился так, что забыл, что у него нога в лубках! Он может! Да, он бегает пьяный по замку со сломанной ногой! И рядом с ним нет никого, кто бы его остановил!
И она наподдала Аугу пятками в бока:
-А ну поторопись, ветчина! Мне нужно присматривать и ухаживать за моим Мёлле!
Продолжение следует. Флёр и зимний дракон. 95 главка.