Мёльнар понимал, что вместо замка получит опаленный каменный остов: пожар за его стенами бушевал нешуточный. Казалось, что вместе с замком горела еще и вода в ночной реке, настолько та была багровой. Тушить амбары, службы и деревянные настилы для лучников было невозможно, пока за стенами шла отчаянная драка. Гарнизон крепко схватился с проникшими в замок людьми Хагена. А тем ничего не оставалось, кроме как драться до последнего: у них не было никакой возможности спастись бегством, назад за стены. Над воротами прогорели настилы для лучников и рухнули, завалив снаружи единственный путь к отступлению.
-Вот что бывает, когда глупцы проникают в замок через односторонний телепорт! – проповедовал Мёльнар своим людям, когда они подступались к крепостной насыпи, - кабы эти безголовые шли на простой приступ, было бы проще. Ну не получилось бы захватить замок, ну получили бы по зубам, так отступили бы по-человечески – и все. Можно отойти от стен и еще раз пойти на приступ… Слышь, Виге?
Виге буркнул через шлем что-то невнятное. Одно время он уламывал Мёльнара усилить их отряд шаманом, чтобы прибегать в сражениях к помощи колдовства. Многие главари бродячих отрядов им не брезговали, потому, что главное для того, кто ведет за собой ватагу – это удача, купленная любой ценой. Воины пойдут только за удачливым вождем. Не за умным, не за сильным, а за тем, кто на щите несет победу в бою и добычу.
Мёльнар сначала отвечал уклончиво, пока Виге не стал наседать в открытую и не взял в подпевалы новичков в отряде, которые не знали, что мёльнаровское «может быть» означает «я сказал нет, не тупой – не продолжай». Виге тогда досталось, и теперь, когда приходилось к слову, Мёльнар постоянно тыкал его носом в те случаи, когда колдовство вредило. Ну а как же сейчас не ткнуть-то? Злосчастная ватага Хагена сама себя загнала в ловушку: проникла в замок через телепорт в расчете, что легко справится с гарнизоном, но переоценила и себя, и возможности своего шамана.
Все оказалось хуже, чем ожидалось. Издали замок был похож на каменную чашу с каленой каймой, потому, что горели деревянные настилы для лучников поверх каменных стен. А вблизи замок вообще оказался вулканом, который плевался огнем из самого нутра. Сырой песок насыпи был сплошь усеян пеплом. Рев от пожара стоял такой, что не было слышно шума битвы за стенами, закалывало уши сквозь подшлемник. Пламя взметывалось от деревянных перекрытий до самого неба, словно хотело малиновыми птицами сорваться с земли и лизнуть бледнеющие от ужаса звезды, взвивалось из-за стен, словно там уже пожрало все, что могло гореть, и искало новую пищу. И даже здесь, у подножья насыпи, ощутимо обдавало жаром. От нагретого иссушенного воздуха в глотках у людей Мёльнара мгновенно пересохло, все словно почувствовали сквозь бармицы вкус пепла, который кружился в пламенеющих отсветах.
-Ого! – насмешливо хмыкнул Мельнар, когда сверху, из средоточия пламени на стенах, выстрелила мощная дубинообразная головня, приземлилась в нескольких шагах от него и раскрошилась в мелкие алые угли. Мёльнара и тех, кто стоял радом с ним, осыпало искрами. Бойцы, ругаясь стали отряхиваться. Коварные искры! Одна из них где-нибудь затаится в складках гнидника, да как начнет тлеть…Сам Мёльнар не сделал на шагу назад, хотя почувствовал за спиной, как заволновались его люди.