28 октября в Мемориальной квартире Святослава Рихтера открылась выставка «Святослав Рихтер. Театральный роман».
Святослав Рихтер с детства любил театр и всю жизнь был ярким примером homo ludens – «человека играющего». Это проявлялось не только в игре на рояле, но прежде всего в атмосфере «театральности», которой была пронизана повседневная жизнь артиста. Он признавался: «Театр – мое первое увлечение. Настоящее». Приобщение к миру театра началось с домашних спектаклей в Житомире и Одессе, затем последовал «культурный шок» от посещения оперы, а в 1924 году воображение мальчика поразил искрометный «Ревизор», показанный в Одессе молодыми артистами Малого театра. После этого Рихтер написал собственную пьесу «Дора», поставленную юным автором, членами его семьи и друзьями дома в 1925 году. Так начинался «театральный роман» будущего пианиста, длившийся всю жизнь.
На выставке представлены экспонаты, связанные с легендарными спектаклями великих режиссеров (Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко, Всеволода Мейерхольда, Александра Таирова, Юрия Завадского и Бориса Покровского), документы, запечатлевшие встречи музыканта с актерами и незабываемые вечера в его доме. Выбор театров, спектаклей, а также «персонажей» выставки продиктован воспоминаниями главного героя. Начинается «театральный роман» с разделов, посвященных дерзким интерпретациям классики в спектаклях Мейерхольда «Доходное место» (1923) и «Ревизор» (1926). Рихтер видел «Доходное место», в котором блистала Мария Бабанова: «Никаких декораций, но в костюмах, поэтому костюмы очень хорошо “играли”, – получилось смело, интересно, просто, плакатно, – замечательно».
Здесь же расположились материалы, связанные с эксцентричной и единственной у Мейерхольда постановкой трех водевилей А.П. Чехова в спектакле «33 обморока». Увы, Зинаида Райх заболела и не играла. «Но “Юбиле-е-е-е-ей”! Это потрясающе… Какие-то подмостки, лестницы, и они все время бегали по ним, одна с банкой варенья, другая все время “пила кофей безо всякого удовольствия”, и потом в конце концов они все падали в обморок, все время открывали шампанское, и пробки летели, и музыка все время играла какие-то вальсы, это было очень шикарно. Было зрелище».
🎫Билеты на выставку уже в продаже
Далее следуют два знаковых спектакля: «Дама с камелиями» (1934) и «Мадам Бовари» (1940) – приношения режиссеров Всеволода Мейерхольда и Александра Таирова своим музам – Зинаиде Райх и Алисе Коонен. Рихтер вспоминал «Даму с камелиями», в которой играла Зинаида Райх: «Абсолютно сошла с картины Ренуара. Она не была такая уж талантливая, но что он [т.е. Мейерхольд] с ней сделал – он сделал ее очаровательной! На сцене не декорации, а все предметы – настоящие. Потом первый ее вечер, полусвет, горели только свечи, вы слышали разговор, не слышали даже, кто говорит, – было сделано с настроением». Спектакли Камерного театра Александра Таирова привлекали игрой Алисы Коонен.
«Алису я видел четыре раза. В “Мадам Бовари”, но это была уже не мадам Бовари, а Алиса Коонен во всех измерениях блестящая, и постановка тоже напоминала меняющиеся кадры кино. “Адриенна Лекуврёр” – восхитительно! Потом “Без вины виноватые”. Замечательная была “Чайка”. Постановка удивительная. Это был последний спектакль, потом театр закрыли…»
МХАТ на долгие годы стал любимым театром Рихтера. В Столовой оживают персонажи спектаклей, ставших для Рихтера источником сильных художественных впечатлений – «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1927), «Любовь Яровая» (1936), «Три сестры» (1940), а также «Дни Турбиных» (1926). Рядом с эскизами расположены редкие фотографии и письма – свидетельства дружбы с «легендами старого МХАТа». В свой первый день в Москве Рихтер «попал на “Любовь Яровую”. Мне все понравилось. Спектакль вместе с пьесой оказался чем-то невероятным. Это было произведение искусства. Все на страшной высоте. Когда открыли занавес, я чуть не заплакал – почувствовал, будто мне три или четыре года – звуки гражданской войны… Тогда театр был на такой высоте, как ни на Западе, нигде. Сейчас такого нет. Чеховско-булгаковский спектакль». Еще в консерваторские годы Рихтер подружился с Ольгой Книппер-Чеховой, бывал у нее на даче в Гурзуфе, встречал вместе с ней Новый год. «Когда я видел ее в “Вишневом саде”, она была уже немолода. Но мало что изменилось в сравнении с ульяновским портретом – может, грустнее стали глаза? Лица зрителей на ее спектаклях менялись – она умела их растопить, снова превратить в человеческие… Так никто на сцене не жил – только Книппер. То, что делала Ольга Леонардовна, можно сравнить с Дебюсси… Но Книппер это делала на сцене! Ходила как по клавиатуре, не нажимая на клавиши». Еще одна любимая актриса – Ольга Андровская, непревзойденная Сюзанна и леди Тизл. Дмитрий Журавлёв вспоминал, как незадолго до кончины Андровской Святослав Теофилович послал ей букет прекрасных роз. Она была потрясена и все время твердила: «Боже мой! Я этого не заслужила...». Удивительно нежная дружба связывала Рихтера с Софьей Пилявской (для близких — Зосей) и вдовой Михаила Булгакова Еленой Булгаковой (Маргаритой), которая не только участвовала во всех театральных и музыкальных проектах Рихтера, но помогала также разбирать архив музыканта. Рихтер рассказывал:
«Мы много времени проводили, развлекаясь, играли в мою игру “Рауль”, потом слушали музыку или вдруг ехали пить шампанское… Однажды играли с Еленой Сергеевной, ее сыном и Анной Андреевной Ахматовой в домашнюю рулетку… Елена Сергеевна была моим настоящим и преданным другом. И всегда и везде ее незримо сопровождал Михаил Афанасьевич…». На выставке можно увидеть редкие документы: совместные фотографии, а также письма «Маргариты».
С 1950-х годов в жизни Рихтера появился Театр имени Моссовета, режиссер Юрий Завадский и целая плеяда актеров, среди которых были Ростислав Плятт, Леонид Броневой и несравненная Фаина Раневская. О взаимном восхищении говорят редкие предметы. Например, фото Раневской с дарственной: «Моему Божеству Рихтеру. Коленопреклоненная Раневская. 1982», или трогательная запись на визитной карточке пианиста: «Эта карточка великого музыканта была мне послана с огромным букетом красных роз после спектакля. Москва. 80 г.»
Из музыкальных театров Рихтер отдавал предпочтение московскому Камерному музыкальному театру под художественным руководством Бориса Покровского, чей режиссерский талант высоко ценил. В Зале представлены эскизы костюмов и декораций к трем оперным спектаклям, каждый из которых стал открытием: «Нос» Дмитрия Шостаковича (1974), «Игрок» Сергея Прокофьева (1974) и «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена (1965). Борис Покровский был частым гостем на Б. Бронной, именно его Рихтер пригласил в качестве «эксперта» на постановку оперы Бриттена «Поворот винта» в рамках фестиваля «Декабрьские вечера» (1984). Но заслуженный мастер был покорен «режиссерским даром и чутьем» Рихтера, а после премьеры писал, что «готов быть на подхвате», только бы Рихтер не оставлял свои режиссерские опыты «не обязательно в музыкальном жанре».
Последний раздел выставки, размещенный в Кабинете пианиста, рассказывает о домашнем театре, веселых балах и маскарадах, собиравших по воле хозяина вместе знаменитых актеров, музыкантов, художников и друзей дома. Один из «старейшин», мастер художественного слова Дмитрий Журавлёв вспоминал о маскараде 1960 года в Брюсовом переулке: «Маскарад “набирал силу… И вдруг в дверях появилась пара: дама в пышном сером кринолине, длинных до локтя перчатках, со стеком в руке и элегантный мужчина небольшого роста в безукоризненном фраке, белых перчатках. Оба в цилиндрах и масках. Это было по-настоящему таинственно. Кто они? Долго никто не мог распознать в этой паре Елену Сергеевну Булгакову и Фёдора Николаевича Михальского».
