Еще когда была на море, увидела "Место встречи", где собрались осудить феномен появления в России явления со странным и страшным названием "чайлдфри". Дискуссия растянулась чуть ли не на два часа передачи, и неожиданно не в адрес женщин, бесконечно любящих свою беззаботную жизнь и стройную фигуру, а в панамку государству, которое "всё сделало не так и не то" для того, чтобы люди хотели рожать детей, эксперты накидали по самое не балуй.
Я еще тогда вспомнила два эпизода, которые вели меня по жизни и по непростому пути борьбы за рождение моей единственной, увы, дочки. А он продолжался 15 лет.
Первый - из фильма, который никогда не смогу забыть. Все удивляются, как сербскому режиссеру Предрагу Антониевичу удалось снять его в Голливуде. "Спаситель" Savior" 1998 - о событиях в Югославии. Не смогла найти его в сети целиком, воспроизведу по памяти. Среди продюсеров значился Оливер Стоун. И это уже говорит о многом. В анонсе указано: "События, описанные в фильме, происходили во время хорватско-боснийского конфликта в автономии Герцег-Босна в 1993-м году".
Не факт. Там вообще трудно разобраться, кто стоит по разные стороны баррикад. Но в начале фильма эти стороны обмениваются пленными. И навстречу своим идет сербская девушка. Уже не девушка. На сносях от насильника. От врага. Своей семье она, ясно, не нужна. И ей самой еще непонятно, что она будет делать с новорожденным. Но он появляется на свет. В ужасающих условиях войны и мрака. И ей попадается в попутчики американский солдат, тот еще благодетель, озверевший от крови мститель, у которого террористы в Париже убили жену и сына.
И они оба за считанные часы привязываются к малышу всем сердцем.
Но вскоре попадают в обычный для этого времени переплет. Пока мужчина прячется с ребенком в какой-то разбитой шхуне на берегу реки, девушка оказывается с группой соплеменников в руках противников. А те не собираются никого брать в плен. Их предводитель берет в руки огромную дубину и просто глушит одного за другим в толпе женщин, стариков и подростков.
Как рыбу перед разделкой.
У солдата есть винтовка и он целится в убийц. Но ясно, чем кончится дело. Ведь он один, а их целая банда. И молодая мать смотрит в его сторону и показывает движением головы: "Не надо". А потом громко начинает петь - ведь вдруг малыш заплачет, а они услышат.
Мать станет следующей жертвой. Она спасет младенца, рожденного, быть может, от одного из этой своры убийц.
Невозможно забыть.
Второй эпизод - в музее какой-то очень глубокой, холодной, темной европейской пещеры. Наверху, когда мы поднялись и едва согрелись, нам показали забавный экспонат, найденный исследователями подземелья. Нечто похожее на игрушку, сделанную из того, что оказалось под рукой первобытной матери, спрятавшейся в пещере от непогоды и хищников.
Всю дорогу в отель я думала - каково ей было в холоде и темноте, где даже нам, спустя века идущим по лестницам среди искусственных разноцветных фонарей, было не по себе. Представляла, как она баюкала своего малыша. И, наверное, тоже что-то ему напевала. Если бы не она - не было бы и нас не свете.
Вот и все мои комментарии к дискуссиям про чайлдфри и про то, чего государство недодало.
