Не один раз я уже рассказывал вам, дорогие читатели, о творчестве Валентина Серова, признанного еще при жизни мастера портрета. Но сегодня я хотел бы посмотреть вместе с вами на совсем другие его работы, в основном это будут пейзажи. Они покажут нам художника совсем с другой стороны, и это, на мой взгляд, весьма любопытно. Так что присаживайтесь поудобнее и приступим.
Первые две картины написаны художником в имении своего друга, а также художника Владимира фон Дервиза. Находилась усадьба Домотканово в деревеньке недалеко от Твери, ныне это деревня Красная Новь. Там бывал не только Серов, но и Исаак Левитан, и Михаил Врубель. Кстати говоря, ныне там существует мемориально-художественный музей, посвященный творчеству мастера портрета.
Летом 1893 года, Серов вместе со своей семьей живет в Крыму, где, кроме, конечно же портретов (а куда же без них, так, в тот год он написал портрет хозяйки крымской дачи, на которой они жили) создал и другие картины с видами "драгоценнейшей жемчужины в своей короне", по известному выражению императрицы Екатерины II.
А на следующий, 1894 год, Серов будет избран членом Товарищества передвижников. Представив свою работу "Император Александр III с семьей", о которой я вам уже рассказывал в другой своей статье, он, отправляется на Русский Север вместе со своим близким другом, Константином Коровиным, который вспоминал впоследствии:
Серов и я увидели, что днем писать с натуры нельзя: мешают мириады всевозможной мошкары, комаров, слепней. Лезут в глаза, в уши, в рот и просто едят поедом. Я и Серов намазались гвоздичным маслом – ничуть не помогало. Мошкара темными облаками гонялась не только за нами, но и за паровозиком времянки…
В ходе поездки они посетят Ярославль, Вологду, Архангельск, Мурманск, а далее отправятся по скандинавским странам. На мой взгляд, это тот случай, когда интересны не столько созданные картины, сколько эти воспоминания Коровина об эпизоде в ходе северного путешествия, из которых мы поймем, что и великие художники тоже обыкновенные люди:
Как-то Серов и я писали светлой ночью около сторожки этюд леса. В кустах около нас кричала чудно и дико какая-то птица. Мы хотели ее посмотреть. Только подходим к месту, где слышен ее крик, она отойдет и опять кричит. Мы за ней, что за птица: кричит так чудно, но увидать невозможно. Ходили-ходили, так и бросили и пошли назад. Пришли будто к сторожке, а сторожки нет. Мы – в сторону, туда-сюда. Нет. Мы назад пошли, ищем. Нигде нет.
– Постой, Валентин, – говорю я, – вот заря… Надо на зарю идти.
– Нет, – отвечает Серов, – надо туда. И показывает в другую сторону.
Мы заблудились. Смотрим, все ветви деревьев повернуты на юг.
– Я полезу на дерево, – говорит Серов.
Я подсаживаю, он ловко взбирается, хватаясь за ветви длинной ели.
– Сторожки не видно, – говорит он с дерева. – А что-то белеет справа, как будто озеро или туман…
Вдруг слышим – идет где-то недалеко паровоз, тарахтит по рельсам, попыхивает. Мы быстро пошли на приятные звуки времянки, и оба сразу провалились в мох, в огромное гнилое дерево, пустое внутри, а внизу завалившее яму. Там была холодная вода. Мы оба разом выскочили, из этой гнилой ванны, побежали и скоро увидели нашу сторожку.
Серов посмотрел на меня и сказал:
– А ведь могло быть с нами прости-прощай…
Такая вот любопытная история приключилась с друзьями-художниками. И, в завершение статьи, еще несколько пейзажей кисти Валентина Серова, только на этот раз осенних:
Спасибо, что дочитали, надеюсь, из этой статьи вы узнали что-то новое для себя. Если понравилось - ставьте лайки и подписывайтесь, если есть вопросы - пишите в комментариях, обязательно постараюсь ответить.