Немного о биографии художника Николая Васильевича Неврева я вам уже поведал, когда мы рассматривали с вами одну из его картин:
Изначально художник достаточно много работал в портретном жанре: первых успехов он достиг именно работая над портретами на заказ.
Однако достигнув коммерческого успеха, он все же не перестает работать над теми картинами, которые ему были по-настоящему по душе - это были два жанра: бытовой и исторический. И именно изображая сценки из быта разных слоев общества, он частенько прибегает к сатире в своих работах. Сегодня мы с вами рассмотрим несколько таких полотен.
На первой мы видим двух взрослых отпрысков скупого отца, которые забрались в его сокровищницу, где тот собирал свои ценности.
Более того, очевидно, что он входит в нее держа в руках мешочек с очередными сокровищами и тут видит своих детей, один из которых держит икону в серебряном окладе, а другой открыл шкатулку и схватился рукой за лоб, видимо, будучи в шоке от того, что родитель смог схоронить от своих наследников. Как тут не вспомнить Александра Пушкина и его "Скупого рыцаря":
Вот до чего меня доводит
Отца родного скупость!
Далее мы с вами видим одну из популярных тем в сатире Неврева - церковную, где изрядно выпивший священник и хор подвыпивших подпевал, провозглашают долголетие седовласому имениннику, который внимательно слушает их, разводя руками.
Эту картину приобрел для своей галереи Павел Третьяков. И по воспоминаниям Николая Мудрогеля, первого хранителя Третьяковской галереи, художник быстро стал одним из ближайших его друзей. Настолько, что зачастую, когда в дом к купцу жаловали "великие князья, и графы, и генералы", чтобы "познакомиться с ним, поговорить" он приказывал "сказать: «его дома нет», «выехал неизвестно куда»". Но к Невреву было абсолютно другое отношение:
А приедет художник – нет ему гостя дороже. И к себе в кабинет пригласит (а обычно звал к себе других лиц редко), и в дом поведет, во второй этаж, к своей семье, где Вера Николаевна угощает завтраком.
В свете этой картины любопытен еще тот факт, что сам Неврев "не прочь был выпить" и в гостях у Третьякова выспрашивал у хозяйки дома (Веры Николаевны Мамонтовой, жены мецената) нет ли какого-нибудь именинника, которого нужно поздравить, выпив за его (ее) здоровье.
На следующей картине мы видим вернувшегося к себе на родину солдата, который внезапно обнаруживает траурную процессию, выходящую из его дома. По его лицу понятно, что хоронить собираются, очевидно, именно его. Напутали они там что-то в войсках или родственники собираются хоронить пустой гроб (так называемое "условное" погребение) - это все выходит за рамки этой трагикомичной сценки. Вспомнился Марк Твен и его незабываемое "Слух о моей смерти сильно преувеличен".
И завершим сегодняшний экскурс в сатиру художника снова церковной тематикой. На этот раз перед нами монахи, так сказать, в своём кругу:
Два монаха в возрасте разглядывают, как тогда бы сказали "скабрезные картинки", которые принес им, очевидно их молодой собрат. Заинтересованность монахов этими женскими фотографиями (по нынешним меркам, возможно, вполне пристойного содержания) явно проглядывает на их лицах. Как говорится "дух бодр, плоть же немощна".
Подытоживая историю дружбы Третьякова с художником, отмечу, что они дружили до самой смерти мецената, после которой "совет галереи предложил Невреву пост директора галереи, но он отказался, ссылаясь на старость (ему в то время было уже 69 лет)".
Надеюсь, что из этой статьи вы узнали что-то новое для себя. Если понравилось - ставьте лайки и подписывайтесь, если есть вопросы - пишите в комментариях, обязательно постараюсь ответить.