Деревня "Камушки" располагалась в лесной глуши, среди болот, отчего добраться до неё было трудно. Дорога до деревни длинная, без асфальта. Впрочем, от самой деревни осталось всего лишь название, да три дома.
В двух избах жили старики, в третьем - семья Никифоровых, старенькие мать с отцом, да две их дочери, Маринка с Дашей.
Был у Никифоровых также еще самый старший сын, Сенька, мужчина сорока пяти годов, женатый, проживал в городе, проведывал родню раз в год, когда дорога появлялась.
***
Две женщины во дворе Никифоровых развешивали стиранное бельё и возмущались вслух.
- Братец этот опять же, чего едет то, - причитала Маринка, средняя сестра. - Можно было бы подумать, что соскучился, да как бы не так, небось опять у мамки с папкой скопленные пенсии навострился отбирать.
Сенька как завёл семью, в городе, так и загорелся дом строить. Строил его добрый десяток лет, а конца стройке не видать было.
- Ага, - покачивала головой Дашка младшая. - Хорошо если только пенсии. Что брат, Сенька, что жена его, Любка-оглоедка, еще будут покушаться на мои деньги и твои! Отец зачем-то рассказал им, что мы клюкву каждый год продаём. Вот и обдерут нас как липок! Вон в крайний свой приезд уволокли даже телевизор и куль с мукой, каким то образом папаня постановил, что им нужнее.
- Да просто папка наш, уж больно Сеньку любит, - кивнула головой Маринка. - Наследник мол, а нас, дочек, всё ломтями отрезанными называет... И мамка с ним ещё единогласна. Эх, Дашка, ушла бы я отсюда. Вот кабы мужичок бы какой встретился, да хоть пропащий завалящий, знаешь, немедля бы я замуж вышла да укатила с ним, в соседнюю деревню, там работа есть.
- Ой, - вторила Даша, и бельё встряхивала что было сил. - Уезжать пора, да хорошо бы.
***
А Сенька заявился со своей женой почти сразу же, едва сестры о нём вспомнили. Вошёл во двор барином, остановился, подкрутил усы, оглядел сестёр, да в дом важно прошествовал. А в доме завизжала старушка-мать, повисла на шее у первенца, да заулыбался радостно отец, Фома Дмитрич.
Дашка взволнованно выбежала из-за столбов с развешанным постиранным бельем и зашептала сестре:
- Маринка, иди в дом скорее, я сама тут бельё развешаю. Ты главное карауль момент, как он у отца вновь деньги клянчить будет.
За обедом, праздничным, по случаю приезда первенца, Маринка с Дарьей сидели за столом притихшие, в самом углу, глядели на братца настороженно и всё ждали, когда тот в очередной раз рот раскроет, в своей манере выпрашивать у отца "помощь".
Но Сенька сидел важный, улыбка во все лицо и глаза щурятся:
- Ну, мать с отцом, радуйтесь. Я за сестрами своими приехал. Увезу к себе, там устрою обеих.
Марина с Дашей не могли принять слова брата.
- За нами? Увезешь с собой??
- Да да. Вы абсолютно верно меня поняли. В деревне ж оно, до самой старости в девках просидите так, а в городе женихов много, вот там и обретёте себе семьи то. Что скажете?
Пока женщины раздумывали, отец с матерью закопошились и по дому забегали:
- Конечно едьте! Вот и хорошо что о вашем будущем старший брат позаботится, а то мы уже распереживались.
- А вы то? - опять заволновалась Дарья. - Нет, не поеду я никуда, только если с вами вместе. Дома останусь. А Маринка пусть едет, она старшая.
***
Из окна автомобиля Марина Никифорова увидела город всего разок. Далее брат Сенька привез ее в здание из красного кирпича и завел в комнатку:
- Тут можешь положить сумку. Вот кровать, и еще вот, свободна, выбирай себе.
Марина огляделась и увидела кровати будто нары, в два ряда тянутся они, вдоль всей комнаты; и кровати эти - двуъхярусные.
На кроватях этих, постелено и лежат женские вещи, сумки.
- Тут уже проживает три женщины, не волнуйся так, они хорошие, вы поладите, - вмешалась в разговор жена Сеньки. - А теперь иди за мной, я покажу цех...
- Какой цех?
- Швейный.
- А зачем швейный? Мне что, шить надо будет?
Брат Сенька переглянулся с женой.
- И не только. Тут вот ведь какое дело, при родителях мы не стали говорить, они старенькие, зачем им голову забивать. Мы с супругой открыли своё дело. Бизнес так сказать. У меня свой - кулинарный, а у жены - свой, швейный. Постельное белье шьем на продажу и печем булочки, пироги.
Жена Сеньки умоляюще посмотрела на Марину.
- И всё бы хорошо, да только с работницами беда у нас. Нет спокойных и работящих то. Всё норовят обмануть или загулять. Вот недавича одна в декрет ушла. С меня так и трясет декретные... Я прошу тебя девонька, выручай нас! Как никак свои, из деревни же, никакой работы не боишься.
***
Работа сразу же не понравилась Марине. Подъем в пять утра, чтобы к восьми поспели уже в печи булочки, из дрожжевого теста. К обеду требовалось уже в швейный цех идти, отшивать комплекты. Работницы, живущие теперь вместе, ходили хмурые, невыспавшиеся, они зевали, строчили на швейных машинках бесконечные "холсты" и засыпали.
Но не это главное: спустя месяц "каторги" жена Сеньки Любка, на правах бухгалтера, выделила каждой по шесть тысяч рублей. И видя недовольные лица работниц, оправдалась:
- А вам куда деньги то? На питание вы не тратитесь, вы наши булочки и пироги едите.
- Я ни одного пирожка не брала! - возмутилась Маринка.
- Врешь, - превратилась в фурию родственница. - У тебя вон лицо стало круглое. Это я еще закрываю глаза на недостачи ваши.
Марина плюнула на обнаглевшую родственницу и на работу не вышла. Будили ее с утра всей комнатой, да куда там.
О происшествии узнал Сенька, прибежал к сестре разбираться.
- Эта работа не по мне, - честно заявила ему Марина. - Я лучше домой поеду. Ты вон отцу говорил, замуж меня приспособишь. А превратил в работницу. Братец заюлил:
- Ну куда ты поедешь, чего уж близко к сердцу приняла? Мы ж всего то попросили подсобить. Коли не хочешь, так и быть, домой тебя заберу к себе. Погостишь.
***
Дом брата Сеньки оказался огромным, двухэтажным, не везде еще ремонт закончен в нем. Марина ходила по дому раскрыв рот, пока не напоролась на жену брата.
Любовь Павловна сидела в кресле-качалке с книгой в руках. Она поднялась и Марина подивилась ее виду:
Платье на Любке длинное до самых пят, юбка пышная вся в полоску, а верх белоснежный, с рукавами-фонариками, с кучей пуговок идущих от шеи, на вороте - бант из ленточки. И прическа у Любки в завитушках вся. Видно долго укладывала. На ногах женщины домашние туфли мягкие, на каблуках, украшены пушистыми помпонами. Ну чисто барышня тургеневская стоит.
- А, это ты, Маринка. Сенька мне телефонировал, что не желаешь трудиться в цехе. Ну хорошо, вместо тебя Маню отправим.
- Какую Маню? - удивилась Марина.
- Да мою сестру двоюродную, из деревни "Ключики". Да вот и она идёт.
Марина повернула голову туда, куда родственница указала, увидела немолодую девицу. Лицо круглое, всё в прыщах, плечи пухлые.
- Ой Любка, ну пусть тады эта мадама вместо меня дома робит, - проговорила Маня. - А я устала нянчиться забесплатно. В цехе хоть какие-то деньги!
И прошла мимо, таща за собой в руках огромный тряпичный узел.
Марина даже рот раскрыла:
- Чего это она говорит? Я что, в доме работать должна? Брат сказал, погостить же.
- Ой, больше слушай их всех, - улыбнулась Люба. - Пройдём в кухню. Ты Марина, сразу чайник поставь, да посмотри в холодильнике. Сеня говорил, ты готовишь вкусно. Думаю, обед ты сообразишь, а пацанов после школы просто накормить нужно будет и сопроводить на секции и кружки. Но их Филимон отвезет, наш водитель.
От избытка информации, растерялась Марина.
- Кто? - переспросила она.
- Да кто, кто, Филя, говорю. Он моей матери покойной племянник, только неродной, но неважно. В-общем, тоже у нас тут живет, ты не бойся его, он безобидный. Налей чаю.
***
Люба нарядилась в жакет и навострилась гулять, предварительно дав Марине кучу заданий.
Марина пробовала было возмутиться:
- Да погоди ты перечислять, Любка! У меня вот такой вопрос: это с какой же стати я тут готовить должна, убираться? И пацанов твоих еще смотреть? Я же гостья!
Люба брови нахмурила:
- Во-первых я для тебя не "Любка", а Любовь. Можешь называть Любовь Павловной, всё ж приятней для уха. Во-вторых, думаешь ты одна у нас така гостья? У меня родственников тут больше десятка, и все бегают, все работают, все помогают. Вносят свой вклад, как говорится. У нас в доме не принято лежать, а ты на что надеялась? Что в городе лежебоки живут. Так что пройди на кухню и приготовь плов из курят. Не то Сеньке нажалуюсь.
***
- Да что ж творится то тут, - удивилась Марина. - Устроили себе жизнь, барскую. Набрали всю родню в батраки и живут себе. Не-ет, я на такое не согласна.
В дверь позвонили, Марина открыла дверь.
- Здравствуйте, вы наверное Любовь Павловна, супруга Арсения Фомича?
- Угу, - пробормотала Марина.
- А мы поговорить к вам, - заулыбалась женщина. - Может в дом нас впустите?
Марина пришла в себя и пошла, гостья принялась трещать прямо в спину:
- Ну когда же ваша родственница из деревни приедет, про которую вы говорили всё? Нам ребеночек очень нужен. В клинике нас торопят.
Насторожилась Марина, хоть и опять ничего не поняла. Гость, полноватый лысый мужчина, толкнул вбок свою спутницу:
- Обожди ты, Ирина, дай хоть в дом зайти. Нельзя же речи таки, щепетильные, прямо в дверях начинать.
- А чего тянуть! Я уж три месяца жду.
Марина провела гостей к диванчикам и повернулась:
- Чай, кофе? И что вы там про ребеночка говорили?
Женщина-гостья улыбнулась:
- Любовь Павловна, Арсений Фомич обещал всё, что привезет родственницу свою, из деревни. Согласную выносить нам, с Сергеем Владимировичем, - женщина переглянулась с мужем и снова улыбнулась, - Ребенка. Я вот сына хочу, увы, нельзя мне, с моими грыжами. Вот и ждем от вас суррогатную мамашу для нашего сына.
Марину от услышанного в жар бросило.
- Да что ж такое то. Боюсь, ничего из нашей затеи уже не выйдет. Родственница та, замуж вышла. А вы с чего решили то, что она согласится... На такое дело то?
- Так Арсений Фомич говорил, что у той женщины давно часики тикают, а и мужа нет. Так хоть для нас родит.
***
Выпроводив крайне недовольных гостей за дверь (те упирались и спорили), Марина заметалась по комнате:
- Ах, этот Сенька! Ну и куркуль, предприниматель, шельма! Готов родную сестру продать за деньги! Ну я покажу ему!
Вернулись из школы пацаны, племянники Марины. Марина впервые видела их, удивилась тому, какие взрослые уже сыновья у брата. Лет пацанам пятнадцать и тринадцать. Джигиты. Сунула им в руки по блину и скомандовала:
- Где там ваш дядя Филя, водитель, ведите к нему.
***
Немногословный мужчина жил прямо в гараже. По требованию Марины он машину завёл. А когда племянники сели на заднее сиденье автомобиля, Марина села родом с водителем и улыбнулась:
- Сегодня мальчики отдохнут от кружков. А поедем мы в гости, к бабушке и дедушке. Вы знали, что у вас бабушка с дедом есть?
Водитель Филимон поглядел на Марину.
- Я к Мане уже привык, а вас в первый раз вижу. Поэтому мне позвонить нужно бы, Любовь Павловне, только у меня телефона нет, мне нужно в дом пройти.
- А в доме телефон не работает. Ты что думаешь, я аферистка? - удивилась Марина. И обиженно поглядела на мужчину.
Тот взгляда ее смутился. По нему видно, что подкаблучник.
- Можем конечно никуда не ехать, но отвечать перед Любовь Павловной вы будете, - строго гнула свое Марина.
***
- Это ваши родные бабушка и дедушка. Которых вы никогда не видели, - знакомила Марина детей с родней.
"Водитель" Филимон сидел в углу стола притихший, Марина сразу заметила, что характер у мужчины мягкий как пластилин, можно лепить из него что хочешь, и вообще веревки вить.
Пока ехали, дорогой длинной, он уже согласился с доводами болтливой Марины, что от таких "благодетелей", как Арсений Фомич и Любовь Павловна, бежать нужно, со всех ног, а не батрачить бесплатно.
- Я сам понял, что попал в ощип, - признался он. -Да дороги назад уже нету. Мне и возвращаться некуда.
- Так ты можешь у нас в деревне остаться, - предложила Марина. - Тут домов пустых много, а на работу можно в соседний поселок ездить, автобусом. Да и женщин незамужних хватает...
Филимон задумчиво посмотрел на Марину. Свой взгляд задержал на хитрющих озорных глазах женщины, затем перевел взгляд на губы.
И покраснел сразу...
Пока Сенькины дети ели за столом и осваивались, Марина ненавязчиво им говорила:
- Видите какие у вас старенькие баба с дедой. Они постоянно болеют, за ними уход нужен. И нужна помощь: приехать иногда, чтобы дрова сложить, а летом на покос еще.
- А нам мама с папой про это ничего не говорили, - расстроились мальчишки. - Мы бы знали, давно приехали. Вы нам покажите, каким автобусом можно в деревню приехать, будем сами приезжать, на каждые каникулы.
- Марина, - отозвала в сторонку старшую сестру Даша. - Раз ты домой вернулась, значит моя очередь в город к брату гостить ехать, так ведь?
- Ой-ёй, - усмехнулась Марина. - Я тебе такое сейчас расскажу, ты удивишься.