Вечером тридцатого декабря в «игрушечном» особняке кипели страсти в преддверие встречи Нового года. «Девочки» дружно собрались в комнате Надежды, пытаясь подобрать ей праздничный наряд.
- Надя, да что же ты любить себя совсем не умеешь, – ворчала Аделаида Альбертовна. – В арсенале одни халаты, да ночные сорочки. Ты что платьями новыми вообще себя не баловала?
- Так не до того было. Да и что мне, как какой-нибудь мамзели в крепдешинах над тазиком с повидлом поварешкой махать, – отшучивалась Надя.
Деловитая Ада сходила к себе в комнату и принесла Надежде просторные чёрные брюки-шаровары с резинкой на поясе, подходящие по покрою на любые пышные формы.
- У меня свитер есть «оверсайз», – молвила Ирина Николаевна, признанная в заведении «первая красавица и модница», — он пушистый, бирюзовый, Надежде Петровне как раз под цвет глаз. Будет она у нас красавишной.
Приодев соседку, женщины исчезли, чтобы присмотреть и для себя наряд из имеющихся запасов. А в это время в комнате Костика и Витюшки мужчины вели «военный совет в Филях»
- Нет, Борис, ты должен, наконец, решиться на новогодней вечеринке пригласить Ирину Николаевну на танец. Уже год всё ходишь, вздыхаешь, да сохнешь. Если бы не выпечка Полины, исхудал бы давно совсем.
Кларисса Олеговна в своей спальне на четвертом этаже тихо перебирала шкатулку с бижутерией, чтобы найти жемчужное ожерелье для Нади. Пусть оно завершит её образ. Это добрейшая душа должна в новой семье оттаять. Вон Поля уже стонет от её энтузиазма. Наварила какого-то яблочного варенья, чтобы сладкие подарки под ёлку для всех положить, теперь глаз на запасы капусты положила. Обещалась наквасить бочку с теми же яблоками, клюквой и брусникой.
«Товарищ командир», как называла иногда её, любя, Поля, наконец-то выудила со дна шкатулки нитку с крупными голубыми жемчужинами и сразу вспомнила своё первое близкое знакомство с ювелирным миром.
***
Тогда, неожиданно став «королевой алмазов», она всё-таки отправилась к мастеру-еврею, адрес коего вездесущая Поля отыскала в своих «хархарах». Лев Израилевич жил вблизи Храма Христа Спасителя и кондитерской фабрики «Красный Октябрь». Домик у мастера был добротный, в стиле еще той, купеческой Москвы. Кларисса позвонила в дверь, и вскоре ей открыл мужчина, жестом приглашающий войти.
- С чем пожаловала, красавица, показывай!
Девушка достала из кармана три самых крупных алмаза и молча положила их на стол.
- Вы хотите их продать? – заинтересованно спросил ювелир.
Она кивнула и зябко поёжилась. Осень за окном уже вступила в свои права, нагнав на город серые косматые тучи и мелкий противный дождик.
- А известно ли вам, дорогая барышня, что кустарная обработка алмазов у нас в стране строго запрещена, под статью меня отправить хотите? – старый еврей лукаво улыбнулся.
- Но ради ваших прекрасных глаз, я готов рискнуть, возьму за это «дело» пятьдесят процентов дохода.
- Десять процентов, – уверенно отчеканила девушка, – или я поищу мастера посговорчивее.
- А вы, леди, не робкого десятка! – хмыкнул ювелир и назвал возможную общую сумму, от размера которой у Клариссы внезапно подкосились ноги. Ведь речь пока шла всего о трех алмазах из всего мешочка.
- Что делать собираетесь с таким богатством? – Лев Израилевич посмотрел на неё исподлобья.
- Дом мечтаю для одиноких престарелых людей построить, чтобы пожилые да неприкаянные старики доживали свой век счастливыми и свободными от проблем.
- Даже так? – удивился он и продолжил. – Согласен помочь на таких условиях: вам - восемьдесят процентов – мне двадцать. Ниже не опущусь, торг неуместен. Как знать, может быть, и мы с моей Рахилечкой когда-нибудь станем вашими подопечными.
Он усмехнулся, прекрасно сознавая, что в еврейских семьях всегда много родни и своих старейшин на произвол судьбы этот народ не бросает.
Лев Израилевич велел Клариссе прийти на следующий день и снова принести своё достояние. Напоследок она задала ему последний интересующий её вопрос:
- Если у меня еще камни найдутся, примите на тех же условиях?
Ювелир, довольно потирающий руки после выгоднейшей для него сделки, быстро кивнул. Так Кларисса постепенно со временем и перевела свой алмазный капитал в пачки новеньких, как будто только напечатанных купюр.
Во все тяжкие они тогда с Полиной пускаться не стали. Деньги припрятали в надёжном месте, купили билеты до Ростова-на-Дону, чтобы присмотреть земельный участок на родине Олега – отца Клариссы.
Сколько лет прошло с тех пор, как единственный раз, еще девчонкой, она была в гостях у дедов в бескрайних донских степях. Земли плодородные, овощи и фрукты с яркими спелыми бочками, сытые коровы, довольно похрюкивающие свинюшки в амбарчике. Хозяйство у предков было крепкое, даже колхозу не удалось переломать хребет её трудягам - деду и бабушке. Те края ассоциировались с тех пор у неё со спокойствием и умиротворением. Там её «сказочному» домику и быть.
Пришло время ступить на дорожку осуществления её заветной мечты.
***
Тридцать первого декабря к новогоднему «балу» обитатели «Пепла увядающей розы» спустились принаряженные. В кухне в духовом шкафу на огромном противне уже румянились гуси с яблоками. На празднично накрытом столе стояли хрустальные салатницы с оливье, винегретом и селёдкой «под шубой». Блестели намытые Полей и Надеждой Петровной тарелки и бокалы. Лоснились нарезки сырокопченой колбаски и твёрдого сыра. Возвышались на вазах горки мандаринов, шоколадных конфет и печенья. В честь проводов Старого года Кларисса Олеговна разрешила своей старой гвардии выпить по рюмочке вишневой наливки. Новый год в приюте всегда встречали в духе старых советских времён.
Пощёлкав пультом по всем телевизионным каналам, новомодными концертными программами присутствующие в столовой не вдохновились. За окном, как это часто бывает в южных краях, не осталось и следов недавнего снега, было слякотно и промозгло. Поэтому, когда на одном из каналов мелькнули титры старой итальянской комедии «Синьор Робинзон» с Паоло Вилладжо в главной роли, все шумно согласились, что посмотреть «тропический фильм» до боя курантов они вполне успевают.
Когда попавший на необитаемый остров герой произнёс фразу: «О, манго, мечта всех гурманов...», Ирина Николаевна, она же Иринка-малинка, мечтательно произнесла:
- Хоть бы раз в жизни попробовать этот таинственный фрукт, я человека, который меня бы им угостил, расцеловала от макушки до пяток.
Услышавший её обещание, давно влюбленный в эту необыкновенную женщину, Борис пошёл красными пятнами.
"Нет, сегодня он точно не решится пригласить свою даму сердца на танец... Вот добудет для неё этот экзотический плод, а тогда, может быть, и в чувствах своих признается".
Вся компания так была увлечена происходящим на экране, что внутренних метаний Бориса никто не заметил. Посмеявшись над приключениями незадачливого героя и его очаровательной Пятницы, народ потянулся к столу. Новый год – любимый всеми праздник. Никому не хочется провести эту волшебную ночь скучно и пресно.
На пушистой новогодней ёлочке горели лампочки разноцветной гирлянды. За столом дружно стучали ножами и вилками обитатели пансионата, а Борис всё никак не мог прийти в себя от волнения.
В голове кружился рой воспоминаний. Матери Бори было сорок пять лет, когда он появился на свет. Женщина тогда уже совсем отчаялась. Мало того, что мужчины совсем не обращали внимания на библиотекаршу, типичный «синий чулок» в вечных мешковатых костюмах мышиного цвета, стоптанных туфлях и несуразных розовых блузках. Так еще и денег ни на что и никогда не хватало.
Путёвку в санаторий, зимой, по бросовой цене, ей предложила заведующая библиотекой. Они тогда с мужем собирались отправлять мать на лечение, а старушка простудилась. Взглянув на свою серенькую, невзрачную коллегу, начальница решилась:
- Деньги за отдых буду потихоньку вычитать из вашей зарплаты, оформляйте отпуск, я подпишу.
Собрав нелепый облезлый чемодан со спортивным костюмом, тёплой курткой, беретом, парой платьев и бельём, мать Бориса отправилась в Кавминводы. Там она познакомилась с мужчиной, приехавшим после вахтовой смены откуда-то с далёкого Севера. Погуляли по знаменитому кисловодскому городскому парку, попили минеральной воды из бюветов, сходили в кино и на танцы, пересеклись пару раз в бассейне. Однажды, провожая её до номера, он вопросительно посмотрел ей в глаза. Женщина распахнула для него дверь. После этого мужчина заглядывал к ней еще пару раз, а потом в один прекрасный день на завтраке его уже не оказалось. Да она на продолжение и не рассчитывала. Сама через три дня должна была возвращаться домой.
О том, что забеременела, догадалась не сразу. Опыта у неё в этих делах не было. Врач в женской консультации с сомнением покачала головой:
- Вы уверены, что готовы рожать первенца в сорок пять лет?
Женщина утвердительно кивнула головой.
В конце октября библиотекарша родила сына. С тех пор Боря стал смыслом всей её жизни. Воспитывала по-женски, окружала бескрайней лаской и нежностью. Примерно к десяти годам у мальчика появились первые странности. Он бредил техникой, постоянно разбирал до винтиков все бытовые приборы в доме, но что самое интересное – без знаний, без опыта умудрялся всё чётко собирать в обратном порядке. Тогда-то к нему и приклеилось это прозвище – наш Кулибин.
Борису вдруг вспомнился грандиозный скандал, который произошёл на дне рождения его одноклассника. Его пригласили в гости из жалости. Он с мамой и семья того мальчика жили на одной площадке и иногда общались по-соседски. Пока все ребята наслаждались трапезой с великолепным тортом и лимонадом, Боря заворожено любовался новенькой железной дорогой с паровозиками, станциями, семафорами, будочками для диспетчеров.
Он сам не понял, как сумел разобрать до мелких деталей всю эту роскошь. Крик родители именинника подняли такой, как будто случилось землетрясение. Мама забрала всего красного и взъерошенного сына домой, а потом еще долго выплачивала соседям стоимость сломанного шедевра. Собрать дорогу снова Бориса не подпустили.
***
Приблизительно к тридцати годам Бориса выяснилось, что он совершенно не интересуется женским полом. Насмешки по поводу того, что он возможно больше интересуется партнёрами своего пола – тоже не подтвердились жизнью. Такие темы в те времена еще не были столь откровенно обсуждаемыми, но уже совсем старенькая мама Бориса всё-таки отвела его к пожилому психологу. Врач был давним клиентом зала научной литературы, где когда-то работала мать Бориса, поэтому согласился его проконсультировать. Его вердикт был таков:
- Такие случаи на практике встречаются крайне редко. Борис – ребёнок поздний, сами вы отменным здоровьем не отличались, когда его вынашивали. Судьба сыграла с ним злую шутку – лишила его либидо. Поэтому он сублимирует на своём увлечении техникой.
- Это безнадёжно?
- История психоанализа показывает, что сдвинуть его с «мёртвой точки» сможет только любовь к какой-то яркой персоне женского пола. Но чувства его так и останутся платоническими, скорее всего он проживёт жизнь девственником.
После посещения врача сердце матери разрывалось от боли:
- Сама никогда не знала ни тёплых чувств, ни любви и единственного сына обрекла на пустое, бесчувственное состояние. Зачем я решилась рожать его в столь поздние годы, за что моему мальчику такое наказание?
Мать Бориса умерла в довольно преклонном возрасте, успев оформить сыну инвалидность, чтобы он не умер с голоду. Ни среднего, ни высшего образования после школы юноша получить не смог. Его вообще наедине с приборами нигде долго оставлять нельзя было. Только умница Кларисса Олеговна смогла «упаковать» его в строгие рамки.
О необычном мужчине ей рассказала одна из многочисленных подружек Полины. Клариссе тогда так нужен был помощник, умеющий управляться со всеми техническими штуковинами в строящемся доме. Познакомились, притёрлись, нашли общий язык. В доме Борис был старожилом, почти что первым его обитателем из числа тех самых неприкаянных сердец. Теперь на золотые руки Бори она нарадоваться не могла. А потом как-то заметила, что их Кулибин с восторгом смотрит на Иришку-малинку.
Ох, чем вся эта поздняя влюбленность закончится?
---
Елена Рязанцева