Однажды Хюррем вернулась от Сулеймана с прекрасным изумрудным перстнем на пальце. Они с Гюльнихаль долго им любовались.
Через несколько дней кольцо пропало. Мария, как могла, успокаивала безутешную Хюррем. Видя, что подруга безрезультатно пытается выяснить, как идут поиски её любимого украшения, Мария решила сама найти кольцо.
Она подозревала, что заветный перстень украла Махидевран, главная фаворитка повелителя. Не сама, конечно, а с помощью служанок. Хюррем отказывалась верить в догадки подруги, считая, что женщина, являющаяся госпожой, не опустится до воровства.
- Хюррем, эта женщина способна на всё. Ты видела, какой ненавистью горят её глаза, когда она смотрит на тебя? Она не собирается уступать тебе самого султана, а уж его подарок заберёт, не моргнув глазом, – увещевала подругу Мария.
Как-то раз, попросив разрешения у калфы навестить Хюррем, Гюльнихаль поднялась к ней на второй этаж. Хюррем была не одна, её соседка, Айше-хатун, также находилась в комнате. От цепкого взгляда Марии не ускользнули новые серьги, красовавшиеся в ушах фаворитки.
- О, какая красота, Айше-хатун, я не видела раньше у тебя эти серьги. Они достойны госпожи. Или это Сюмбюль-ага тебе принёс с рынка? Прекрасная подделка, - начала наступление Мария.
- Какая подделка, что ты такое говоришь, Гюльнихаль-хатун, я, по-твоему, буду носить подделку? – вскипела Айше, - Эти серьги совсем недавно были в ушах самой Махидевран-султан, – горделиво закончила она.
- А как же они к тебе попали, Айше-хатун? Не украла ли ты их у госпожи? – продолжила Мария выводить на чистую воду девушку.
- Да ты что, Гюльнихаль, вздумала поиздеваться надо мной? Да отсохнет твой язык. Махидевран-султан сама мне их подарила. – Айше вспыхнула от гнева.
Разгадав замысел Марии, Хюррем решила поддержать подругу:
- И правда, Гюльнихаль, что ты болтаешь, как ты можешь обвинять в воровстве уважаемую фаворитку повелителя? Иди-ка займись лучше делами, да смотри, не вздумай кому-нибудь рассказать о своём глупом подозрении.
Гюльнихаль быстро встала и вышла из комнаты. “Кому не вздумать рассказать?” – на миг задумалась она и тут же сообразила – Нигяр-калфе.
Через час Айше-хатун уже давала показания Ибрагиму-паше. Тому без особых усилий удалось добиться признания девушки, что она по приказу служанки Махидевран-султан, Гюльшах, выкрала кольцо, за что и получила награду. Ибрагим-паша немедленно доложил обо всём валиде-султан, и та приказала не выдавать главную фаворитку повелителя.
Кольцо вернули хозяйке, дело замяли.
- Мария, у меня не хватает слов, чтобы высказать тебе мою благодарность! – Хюррем крепко взяла за плечи подругу. – Ведь ты не просто помогла найти моё украшение, ты вернула мне мой талисман!
- Я поняла это, Хюррем, поэтому и старалась. Отныне зорко следи за своим оберегом и не доверяй никому, знай, что и госпожа здесь может быть воровкой! – ответила Мария.
А ещё через неделю случилось событие, которое подтвердило слова Марии и показало, что госпожи в этом дворце способны не только украсть, но и убить.
Проснувшись, Мария почувствовала внутреннее беспокойство и поняла, что что-то не так, чего-то ей не хватает. Освободившись окончательно от объятий Морфея, она поняла, что Хюррем не прошептала сегодня ей на ухо пожелания доброго утра, что она обычно делала, возвращаясь из султанских покоев.
Подумав, что султан решил задержать у себя понравившуюся девушку, Мария отправилась завтракать. Во время и после завтрака, наводя уборку в помещении, она беспрерывно поглядывала на второй этаж.
Дверь в комнату фавориток не открылась ни разу. Теперь там жила одна Хюррем, потому что Айше из-за нервного потрясения попала в лазарет. Не доносился оттуда и звонкий смех Хюррем.
После обеда, отправляясь на занятия, Мария, не выдержав, подошла к Нигяр-калфе.
- Нигяр-калфа, позволь обратиться к тебе с вопросом, - вежливо обратилась она к девушке.
- Слушаю тебя, Гюльнихаль-хатун, - коротко ответила калфа.
- Нигяр-калфа, где Хюррем, её не видно и не слышно, словно и нет в гареме, я очень беспокоюсь,- взволнованно проговорила Мария.
- Гюльнихаль-хатун, не стоит задавать лишние вопросы. Отправляйся в учебный класс, – как можно спокойнее сказала калфа, но Мария заметила, что на лицо девушки упала тень тревоги.
Спорить было бесполезно и опасно, поэтому Мария послушно отправилась в комнату для занятий.
Не появилась Хюррем и вечером. К ужасу Мария заметила, как в комнату фавориток вихрем взлетел известный своими размеренными кошачьими движениями Сюмбюль-ага.
“Что-то случилось”, - подумала Мария, не на шутку перепугавшись за подругу.
Промаявшись в неведении весь следующий день, Мария не выдержала. Всю ночь не сомкнув глаз, она решительно подошла к Нигяр-калфе:
- Нигяр-калфа, я уже поняла, что с Хюррем случилась беда. Скажи, именем Аллаха заклинаю тебя, её не казнили по приказу султана?
Огромные тревожные глаза девушки так умоляющее посмотрели на калфу, что та не выдержала:
- Успокойся, Гюльнихаль-хатун, султан не отдавал такого приказа. Однако, скажу тебе честно, жизнь Хюррем висит на волоске. Она попала под горячую руку Махидевран-султан, и та жестоко расправилась с ней. Валиде-султан, чтобы помочь госпоже избежать гнева повелителя, приказала от всех утаить случившееся. К Хюррем не велено пускать даже лекарей. Не знаю, сколько ещё она протянет без врачебной помощи.
Слова калфы повергли Марию в панику.
- Нигяр-калфа, надо немедленно сообщить об этом султану, - горячо проговорила она.
- Кто это сделает, Гюльнихаль? Валиде-султан пообещала лишить головы каждого, кто осмелится раскрыть тайну.
- Я это сделаю, - заявила Мария.
- Не глупи, Гюльнихаль, – манера общения Нигяр-калфы сменилась с вежливо-сдержанной на беспокойно-вкрадчивую, - к покоям повелителя тебя никто не пропустит, не говоря уж о самих покоях. Ты и пикнуть не успеешь, как твоя голова полетит с плеч.
- Нигяр-калфа, я так не могу, надо что-то делать, - Мария нервно теребила пояс на своём платье. Наконец, словно прозрев, она замерла на миг и обратилась к калфе:
- Нигяр-калфа, ты знаешь, что султан ежедневно проходит по коридорам гарема, бывает, и не один раз. Пожалуйста, сообщи мне, когда он направиться в эту сторону.
- Так и быть, Гюльнихаль, не знаю, что ты задумала, но я помогу тебе. Внимательно смотри вон на ту дверь, я подам знак.
Вот уже больше часа Мария, почти не мигая, смотрела на дверь, указанную калфой. Она усердно мыла пол, тёрла стены, но взгляд её не отрывался от заветной двери. Наконец, дверь немного отворилась, и в небольшом проёме Мария увидела взмах руки Нигяр-калфы.
Повелитель размашистой походкой шёл по коридорам гарема. Вдруг прямо перед ним откуда ни возьмись выскочила маленькая девушка, упала на колени и начала громко и чётко говорить:
- Повелитель, я осознаю, что моя выходка непростительна, но прошу, выслушайте, а потом можете казнить меня.
Султан жестом остановил стражников, готовых мечами убрать с дороги хатун, и сказал:
- Говори!
Мария смело подняла огромные наполненные слезами глаза на падишаха и заговорила:
- Повелитель, Хюррем в опасности, возможно, именно сейчас, угасает её жизнь. Прошу, спасите её! Я знаю, что и Вам моя подруга стала небезразлична!
Не выдержав эмоционального напряжения, Мария зарыдала.
Лицо султана Сулеймана стало суровым. Он оглушительно крикнул: ”Дайе-хатун немедленно ко мне!” Затем он обратился к плачущей девушке:
- Успокойся, хатун, поднимайся и иди к себе. Теперь с твоей подругой будет всё в порядке.
Через малое время гудел весь гарем. Лекари толпой бежали в покои повелителя, куда он приказал перенести израненную Хюррем.
Султан спас свою любимую наложницу от верной смерти, ещё бы немного, и она бы скончалась от нелеченных ран.
О выходке Марии узнала валиде-султан, но побоялась наказывать девушку, так как поняла, что теперь та, как и её подруга, находится под защитой султана.
Айше Хавса султан долго уговаривала разъярённого сына не наказывать Махидевран. Лишь упоминание о страданиях сына Мустафы, которого Сулейман собирался лишить матери, заставило султана смягчиться и оставить главную наложницу в гареме.
Но с этого происшествия началась настоящая война между новой фавориткой султана Сулеймана Хюррем и членами османской династии.
Горькие плоды этой борьбы вкусила и Мария-Гюльнихаль. Следующее сражение не заставило себя долго ждать.
Долгие два месяца Хюррем оставалась в покоях повелителя, пока на ней не затянулась последняя царапина.
Как-то утром Мария услышала над своим ухом знакомый голос “Доброе утро!” и вскочила, испугавшись, что ей уже стали мерещиться голоса. Но тут же увидела лицо подруги и услышала её звонкий заливистый смех.
- Мария, ты подумала, что я привидение? – не могла успокоиться от смеха Хюррем, довольная произведённым на подругу впечатлением.
- Ты слишком хороша для привидения, Хюррем, вон какая красивая, глаза горят, на щеках румянец, да ты пополнела, подруга, - парировала Мария.
Девушки рассмеялись и крепко обнялись.
Встретившись в учебном классе, подруги то и дело переговаривались, что мешало им сосредоточиться на уроках. А уж вечером они вдоволь наговорились.
- Мария, а ты знаешь, я и вправду пополнела. Только не оттого, что много ем. Причина в другом – я ношу под сердцем сына повелителя, - задыхаясь от радости, призналась Хюррем.
- Хюррем, это правда? Я поздравляю тебя, подруга, я очень рада за тебя, - искренне обрадовалась услышанной новости Мария.
На следующее утро всем объявили о беременности Хюррем-хатун, весь день раздавали угощения и сыпали золотые монеты на счастье будущего наследника или наследницы.
После обеда в комнату, где обитали все наложницы-рабыни, важно вошли Дайе-хатун, Сюмбюль-ага и Нигяр-калфа, которую за добросовестный и безупречный труд повысили до ункяр-калфы.
- Гюльнихаль-хатун, подойди к нам, - обратилась к девушке калфа.
Мария оробела, но уверенно подошла.
- За всё проведённое в гареме время ты проявила себя образцовой, трудолюбивой и послушной рабыней. Ты прилежно училась и успешно закончила период обучения. Тебе присваивается новый статус, отныне ты становишься устой. У тебя появятся новые привилегии и значительно повысится жалованье, Нигяр-калфа посвятит тебя в дело более подробно, - тожественно объявила немногословная Дайе-хатун и направилась к выходу.
Мария-Гюльнихаль склонилась в поклоне.
По гарему пронёсся тихий шум девичьих голосов, усилившийся после ухода высокопоставленных лиц. Наложницы дружно поздравляли Гюльнихаль.
Нигяр-калфа подробно рассказала девушке, что означает её новый статус и ушла по делам. Через несколько минут в комнату наложниц влетела Хюррем и принялась обнимать подругу, приговаривая:
- Вот видишь, я же говорила тебе, что ты поступила правильно, приняв ислам. Теперь ты не простая бесправная рабыня, не смеющая и пикнуть без разрешения. Ты на один шаг, хоть и маленький, приблизилась к своей цели, Мария.
- Надеюсь, что это так, - ответила Мария.
Девушек на полуслове прервал громкий голос вернувшейся Нигяр-калфы:
- Хюррем-хатун, вот ты где, идём, собирай свои вещи, - запыхавшись, проговорила она.
- Зачем мне собирать вещи, куда меня отправят? – насторожилась Хюррем.
- Валиде-султан своей милостью выделила тебе отдельные покои и приказала выбрать тебе служанок, отныне ты должна вести спокойную осторожную жизнь, ты носишь дитя великого османского рода – объяснила Нигяр-калфа.
Хюррем, в радостном возбуждении, спросила калфу:
- А Гюльнихаль сможет пойти со мной?
- Думаю, что теперь причин для отказа нет. Гюльнихаль, собирайся и ты, - коротко ответила калфа.
Так обе подруги вновь оказались вместе. Каждая из них радовалась такому стечению обстоятельств, только причины были немного разные. Безусловно, пройдя через трудности и приключения, девушки сблизились и привыкли друг к другу. Но у каждой была и своя маленькая причина для радости: Хюррем обрела надёжного преданного человека рядом с собой, а Мария – неслабую защиту и помощь в лице госпожи, которой вскоре стала Хюррем.
Приближалось время родов Хюррем. Мария тщательно следила за состоянием подруги, оберегала её от грустных мыслей, старалась почаще рассказывать весёлые истории. Почему-то она считала это полезным для беременной.
Но однажды Хюррем заметила, что улыбка исчезла с лица Гюльнихаль, и весёлые истории не выглядели смешными.
- Да что с тобой сегодня, Гюльнихаль? Ну хочешь, я буду весь день звать тебя Марией? – пыталась пошутить Хюррем, чтобы поднять настроение подруге. Она знала, что Мария не могла принять ни новую веру, ни новое имя.
- Что ты говоришь, Хюррем? Извини, я не услышала, фруктов тебе принести? – рассеянно спросила девушка.
Хюррем не на шутку встревожилась.
- Мария, успокойся и рассказывай, что случилось. Я больше не могу видеть тебя такой.
Хюррем вплотную подошла к подруге, взяла её за плечи и посмотрела в глаза.
Мария, на минуту задумавшись, начала говорить:
- Ну хорошо, Хюррем, слушай. Сегодня утром, когда ты была в хамаме, пришёл Сюмбюль-ага и сказал, чтобы я готовилась вечером пойти в покои к Повелителю.
Помолчав, она с уверенностью в голосе продолжила:
- Я не пойду к султану, Хюррем. Прости, но не только потому, что ты моя подруга, и я не хочу причинять тебе боль. Главная причина в том, что я не хочу делить ложе с нелюбимым мужчиной, который скорее всего и не вспомнит больше обо мне ни разу.
- Когда-нибудь у меня будет горячо любимый муж, - мечтательно продолжила она, - для которого я буду единственной любовью. И я подарю ему всё, что у меня есть дорогого и ценного: мою искреннюю любовь, бесконечную ласку и невинность.
Хюррем, не мигая, смотрела на Марию.
