Революция в нашей стране, как и любая другая, вознесла на самый верх массу людей, чей жизненный путь, в лучшем случае, закончился бы на каторге, не сверни Россия со своего исторического пути. Однако здесь, как и у любого правила, случались исключения, в числе которых можно назвать художника Александра Герасимова.
Карьеру живописца, 22-летний уроженец города Козлова (Мичуринск), Тамбовской губернии, начал еще на заре XX века, поступив в профильное Московское училище, где преподавали такие мэтры, как Серов, Коровин, Архипов и другие, не менее именитые педагоги. За двенадцать лет, переняв их опыт, Герасимов сумел многого добиться в своей профессии, но разразилась Первая Мировая война, и он оказался в армии, на нестроевой службе, в составе санитарного поезда.
После победы Великого Октября, Александр Михайлович вернулся в родные края, где, чудом пережив крестьянские восстания и военный коммунизм, встретил благословенные времена НЭПа. Наивно поверив в 1925 году, что худшее для России уже позади, он отправился в столицу. Здесь его хорошо помнили и без труда приняли в Ассоциацию революционных художников.
Неизвестно, как сложилась бы судьба мастера при большевиках, не шибко привечающих творческую интеллигенцию, но Герасимову несказанно повезло – счастливый случай свел его с Климентом Ворошиловым. Воспользовавшись ситуацией, художник предложил первому кавалеристу страны Советов написать его портрет, дальновидно отказавшись от денег, так как «возможность изобразить прославленного полководца эпохи, сама по себе является невообразимой платой». Увидев результат, красный маршал пришел в неописуемый восторг. Больше всего ему понравилась офицерская стать, благородная осанка, умный блеск в глазах и волевой, целеустремленный взгляд. Словом, все то, что напрочь отсутствовало у оригинала.
С этого дня карьерный взлет Герасимову был обеспечен. В 1929 году, ему доверили изобразить романтический образ почившего идола, в момент, когда тот провозглашает начало построения светлого будущего в несчастной стране.
Работу курировал лично Климент Ефремович, регулярно посещавший мастерскую и, как величайший знаток живописи, со слов самого Герасимова, давший творцу «много ценных указаний».
В скобках надо отметить неимоверное везение мастера, так как если бы куратором выступал другой всенародно любимый маршал, его жизненный путь закончился бы сразу после ареста самого Тухачевского.
Но благосклонная фортуна хранила Александра Михайловича и вслед за этим, он удостоился чести написать портрет самого товарища Сталина. Разглядев себя со стороны, Вождь оценил манеру исполнения и остался доволен автором, сумевшим превратить неказистые очертания непропорционально сложенного тела, в монументальные формы. Похвала была высказана публично, поэтому свет увидели и другие картины, отображавшие величие Первого коммуниста.
На этих холстах, Иосиф Виссарионович то призывал делегатов XVI съезда освоить технологию подлогов, завершив первую пятилетку в четыре года, то поучал разоренных им крестьян, как снова довести страну до голода, массово вступая в коллективные хозяйства. Вообще, товарищ Гарасимов готов был увековечить каждый подвиг своего главного заказчика, но этому мешало полное отсутствие тщеславия и природная скромность Человека, приписавшего себе все мыслимые заслуги (НЕмыслимые он тоже зачислил в свой актив). Кроме того, Иосиф Виссарионович был занят решением государственных проблем, обсуждавшихся до поздней ночи за богатым столом и обильной выпивкой, поэтому виделись они редко.
Тем не менее, товарищ Сталин внимательно следил за творчеством своего фаворита. Узнав, что картина «Первая Конная армия» взяла главный приз на Всемирной выставке в Париже, в 1935 году, он подарил Герасимову землю под особняк в подмосковном поселке Сокол.
Завершив строительство в кратчайшие сроки (благо стройматериалы в СССР каждый получал даром и без счета), кремлевский живописец задумал новый проект, призванный потрясти воображение далеких потомков и обеспечить шестизначный гонорар ему самому. Речь шла о картине «Заседание совета при наркоме тяжелой промышленности Г.К. Оржоникидзе».
Распределив место на полотне более чем для 40 персон, Герасимов с энтузиазмом принялся смешивать краски. Но тут проблемы стали возникать одна за другой. Дело в том, что страна отметила двадцатую годовщину Октября и уверенно вступила в эру Большого террора. По этой причине многие ответственные товарищи, позировавшие как самому маэстро, так и его подмастерьям, стали исчезать не только с политической сцены, но и вообще из жизни. Вспоминать - не то что писать - о них было крайне неосмотрительно. По словам самого Герасимова «все это наводило на ужасные мысли, что не сегодня-завтра сам можешь оказаться там же».
Ему действительно было из-за чего переживать.
Во-первых, проведенная много лет назад проверка ОГПУ установила, что гражданин Герасимов А.М. являясь выходцем из купеческой семьи, выдает себя за сына простого крестьянина, батрачившего на кулаков.
Во-вторых, жена художника, тоже дама не пролетарского происхождения, в юности дружила с дочерьми Столыпина, а во время Гражданской войны прониклась идеями Троцкого, с коим неоднократно встречалась в штабе Южного фронта.
Кроме того, моральный облик чуждого (как выяснилось) элемента также не внушал доверия. В частности, оказалось, что Герасимов склонен к разврату намного больше, чем к осмыслению социалистического реализма. При этом он прикрывает похоть страстным желанием отобразить обнаженную женскую натуру, для чего регулярно приводит целую группу молодых девушек в просторную баню, построенную на своем участке.
Прекрасно понимая, какая суровая кара в Советском Союзе ждет человека с нечистой совестью, Александр Михайлович не давал повода усомниться в своей преданности Отцу народов. Уловив малейший намек со стороны партии, он с готовностью осуждал, клеймил и бичевал врагов, отступников и перерожденцев, среди которых нередко попадались его друзья и коллеги по ремеслу. Очень скоро такое поведение стало казаться нормой, поэтому угрызения совести ему больше не докучали.
Последнюю услугу такого рода, он оказал вождю уже после войны, когда Совет министров, в рамках борьбы с космополитизмом, постановил ликвидировать музей Нового Западного искусства. Товарищ Герасимов, пользуясь тем, что у него с товарищем Сталиным «сложились общие взгляды на прогрессивное творчество», объявил музей «рассадником низкопоклонства перед упадочной буржуазной культурой». Обозначив, таким образом, свое личное мнение, он надолго свернул экспозиции картин Гогена, Ван Гога, Матисса и других ретроградов с мировым именем.
Заслужив поощрение на самом верху, Герасимов с еще большим рвением взялся за кисть. В ближайших планах было показать мировой общественности мужественное лицо Гения всех времен, в момент, когда он раскрывает сионистский заговор и срывает благообразную личину с убийц, долгие годы притворявшихся врачами.
Однако счастье не бывает долгим. Звезда Герасимова закатилась сразу после смерти народного кумира. Новый хозяин Кремля сместил трижды орденоносца и лауреата четырех Сталинских премий с поста президента Академии художеств СССР, а картины велел спрятать в запасниках. Правда, Климент Ефремович попытался помочь старому другу, представив Хрущеву полотно «Вести с целины», но Никита Сергеевич, придирчиво оглядев картину, недовольно буркнул:
- Ну и где здесь поля, комбайны, трактора? ХЛЕБ где?! Может, ты мне здесь подвиг трудового народа покажешь? Он же мог эту хрень и раньше намазюкать! А дед, скорее всего, не «вести с целины», а указ о трех колосках в газете читает. В общем так, Клим, чтобы я больше об этом козловском мужике ничего не слышал.
Достаточно посмотреть любую работу Александра Герасимова, чтобы высоко и по достоинству оценить его творчество.
Однако, не имея выбора, он принял правила безумной игры, длившейся больше 70-ти лет.
Не будет большой фантазией предположить, что в определенный момент, художнику, имевшему совсем другие устремления в искусстве, просто сказали:
- Ты, мил-человек, засунь свои замыслы, сам знаешь куда. Сирень, девушек, террасы мокрые-сухие потом будешь малевать. У нас в Кремле Человечище Усатый живет, фигура у него не приведи господь, стати тоже никакой, но если ты, сука акварельная, не сделаешь из него народного кумира, долго будешь объяснять, кто у тебя отец на самом деле и сколько ты наших баб успел попортить. К примеру, Иванова помнишь - ты с ним на той неделе водку пил. Не оправдал товарищ доверия - не тот колор вчера подобрал. Вот тебе перо, бумага. Пиши, как он ругал советскую власть.
С тех пор Герасимов выполнял все пожелания кураторов прилежно и с удовольствием.
ПРОДВИЖЕНИЕ СТАТЕЙ ЗАВИСИТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОТ КОЛИЧЕСТВА "ЛАЙКОВ" И ЧИСЛА ПОДПИСЧИКОВ.
Живопись на службе у Советской власти
От Рижского взморья, до Куршевеля - единая система распределения благ
