Очень скоро я поняла, что Жека способен вертеть мною, как хочет. Это было новостью. Ни один парень не мог этим похвастать. Алька, самая длительная моя любовь (почти год друг другу нервы портили), мог и матом меня обложить по пьяни, но мог и в ногах валяться. Жека не матерился, не приказывал, не орал, но характер у него был...
Если чего захотел, добьется любой ценой. Самолюбие обостренное. Бурно на мои шуточки не реагировал, но, если скажет «заткнись», мигом дар речи потеряешь. И гордый, как дьявол. Он пресекал на корню любую мою попытку внести копеечку в общий «котел», я не могла купить к ужину ничего дороже хлеба или коржиков к чаю.
**
Наше уединение длилось недолго. Однажды мы мужественно мерзли на лавочке у подъезда. Жека легонько целовал меня в шею, потом спросил:
— Мы что, так и будем затворников изображать? Так и одичать можно.
— А тебе со мной скучно? — расстроилась я. — Что ты предлагаешь?
— На люди показаться. В среду у Митяя днюха. Если хочешь, поехали со мной.
— А если не захочу, ты один поедешь? — я уже знала ответ.
— Так ведь друг детства, — Жека пожал плечами, — кстати, можно сегодня к нему съездить.
— Это в такую даль тащиться? — я присвистнула.
— Почему нет? Говорят, Борман из армии пришел. Два года не виделись. Оля, поехали?
Я уже несколько раз пересекалась с его приятелями. Впечатление удручающее. Отвратная компашка. То весь стол дорогущим пойлом заставят, то по рублю собирают на дерьмовый портвейн. Как нажрутся, начинают докапываться ко всем посетителям в баре. Короче, живая иллюстрация к слову «быдло». Вроде и не бандиты, а так, обычная гопота, но от них исходила какая-то незримая опасность.
Митяй этот — форменный урод с масляными глазками, а местные девки — все выдры ужасные. Ни кожи, ни рожи, но на-аглые. Я чуть не сцепилась с одной потаскушкой. Если бы не Женя, то подрались бы. Девицы все общие, сразу видно. Фу-у, мерзость…
Как бы сделать так, чтобы Жека забыл дорогу к своим корешам? Хотя, зачем себя обманывать, мне эта благородная миссия не по плечу. Я однажды уже попробовала поговорить с Женей о его друзьях. Больше не хочу.
— Даже не заговаривай об этом, — он как-то сразу отдалился. — Митяй мне как брат. С четвертого класса вместе.
— Жека, ну он же тупой!
— Он верный. Он ради меня на любой кипеж подпишется, и под нож встанет.
— Ты уверен? Встанет он, как же! — мне стало смешно от такой наивности.
— Он уже вставал, — Женька отошел к окну. — Помнишь мой шрам? Это я, тупой придурок, серьезным людям надерзил. Митяй тогда мог сразу слинять. Не слинял. Меня только поцарапали, а ему легкое проткнули. Чуть не загнулся в больничке. Ты поняла?
— Поняла. Бейсбольные биты, ножи, темные делишки… Господи, в каком вы мире живете, братья?
— Это ты в каком мире живешь? Ты типа из оранжереи выпорхнула, фея? — Жека презрительно скривился. — Ты не видишь, что в стране творится?
Ответить мне было нечего.
***
Я не хотела ехать к его друзьям. Даже виски заломило от отвращения. Мои приятели — тоже сволочи, но демократичные. Никто не живет по понятиям. Не нравится — уходи. Свои парни не устраивают — других цепляй. Никто слова не скажет. В компанию можешь хоть черта лысого привести, твое дело. А что? Это мысль.
Наотрез отказаться от поездки было неудобно, и я соврала.
— Ты вчера предупредить не мог? Я еще в колледже с нашими договорилась.
— Ну? — Жека не понял.
— Ну и все. Нас ждут, — я потянула его со скамейки. — Поехали, быстро!
***
По выходным наша братия тусовалась в небольшом модном ресторанчике. Я остановилась у входа, окинула взглядом зал.
— Ольга! — мне свистнули из глубины зала.
Помахала рукой, мол, вижу, и повела Жеку к дальнему столику.
— Что это вы в самый угол забились? — удивилась я.
— Разнообразия захотелось, — Костян придвинул мне стул. — Где пропадала?
— Уроки учила, — я усмехнулась. — Кстати, я не одна.
— Да неужели?! — пять пар глаз уставились на Жеку. Он спокойно кивнул:
— Всем привет.
— Вот свободное место, — тут же засуетилась Элька. Ну, стерва, уже глазами стрижет.
— Огромное мерси! — поблагодарила я и села с ней рядом. Парни загоготали.
Выпили по коктейлю. Костян толкнул меня в бок и незаметно показал на Эльку. А она просто глаз с Жеки не сводит. Смотрит в упор и соблазнительно улыбается.
— Мальчик, я не расслышала, как тебя зовут?
— Евгений, — ответила я, взяв за руку своего парня. Женька, улыбаясь, ласково сжал мои пальцы.
— А что ты за него отвечаешь?
— Она у него за секретаря! — подмигнул мне Гарик и выразительно посмотрел вниз. Я тоже. Блин, на мне те самые колготки с дурацкими бабочками. Я умоляющим взглядом попросила Гарика не поднимать пыль. Видимо, торгаш оказался незлопамятным, потому что, коротко хохотнув, отправился к барной стойке за сигаретами.
Тут откуда-то из угла вылезла разрумянившаяся от выпивки, полусонная Зойка. На ходу допила свой бокал и похлопала Жеку по плечу.
— Потанцуем?
Жека, чуть прищурившись, окинул ее оценивающим взглядом:
— Пошли.
— Проснулась, рыжая шлюха! Прямо задницей чует, когда нужно подсуетиться, — возмущенно прошипела Элька и толкнула меня коленом. — Ты где такое сокровище отыскала? Я копаю, копаю... Одни козлы! Хорошо трахается?
— Как бог, — внутри все затрепетало.
— Я так и думала, — кивнула Элька. — Зойки не боишься?
— Не-а, твои глазки страшнее, — я наклонилась к Элькиному уху. — Еще раз моргнешь, выцарапаю.
И мы заулыбались друг другу, как родня близкая.
— Хорошо, что рано пришли, — Элька сменила пластинку, — а то мы уже свалить хотели.
— В клуб?
— К Альке бухать. У него предки в отъезде. Ты с ним как?
— В разводе.
— Пойдешь?
— Почему бы и нет?
На улице Жека спросил:
— Куда мы?
— К одному знакомому козлу. Хочешь?
— Лучше бы к козе, — он чмокнул меня в нос.
***
При виде всей честной компании Алик обалдел. Застыл в дверях в одних плавках, словно решая, пускать нас или нет. Какая-то девица за его спиной тихой мышкой прошмыгнула в ванную. Когда мы гурьбой ввалились в прихожую, Алька заметил меня и совсем ошалел. В колледже мы даже не здоровались.
В гостиной Элька схватила моего бывшего за плечи и развернула в нашу сторону.
— Альчик, а это Женечка!
Алька чуть мимо кресла не сел, но быстро взял себя в руки, небрежно закурил и равнодушно поинтересовался:
— И зачем мне эта бесценная информация?
— Не знаю, — Элька растерялась. — Мальчик, говорю, хороший.
Алька бросил презрительный взгляд на Жеку и усмехнулся:
— Да-а, крутой пацан… А чего мы стоим? Раз приперлись без приглашения, значит, бухаем не по-детски. Девчули, подшустрите.
Зойка с Элькой быстро организовали стол, наполовину разорив высоченный холодильник. Роскошный мини-бар пустел на глазах. Я забрала последнюю бутылку коньяка и, пытаясь перекричать оглушительную музыку, спросила у Жеки:
— Ты будешь?
Он помотал головой. Я усадила Женьку в кресло, приземлилась к нему на колени:
— Я спросила, коньяк будешь?
— Нет. Мне хватит.
Жека всегда пил очень мало. И не курил.
— Может, ты кофе хочешь? Я принесу. У Альки есть очень хороший сорт арабики, не помню, как называется.
— Ольга, не суетись, — отрывисто бросил Жека.
Я чувствовала, что с ним что-то происходит. Мускулы каменные, губы сжаты, о скулы порезаться можно.
— Жека, тебя никто не обидел?
— Пока нет, — рот дернулся в злой усмешке. — Альчик твой — гнида.
— Почему?
— Оль, отвали, а?
Неужели Алькины тупые подколы его так сильно задели? Было бы из-за кого переживать! Но потом я увидела своего экс-бойфренда глазами Жеки. Алькин модный прикид, кроссы с золотым клеймом, внушительную платиновую печатку на пальце. Ну и что? У Альки папаша из-за бугра не вылезает, а у Жени одна мать. Конечно, Алькина роскошная хата с эркерами и камином не шла ни в какое сравнение с Женькиной однушкой. Ну и что?!
— Ольга, пошли отсюда, — Жека потормошил меня за плечо. — Света одна, уже поздно.
Я с готовностью вскочила с кресла. В прихожей обмотала шарф вокруг его шеи, притянула к себе и шепнула:
— Люблю до невозможности.
Это была правда. Я любила его до слез, до боли, до отчаяния, до головокружения.
***
Светланка уже спала. Каждый вечер она беспрекословно уходила спать на кухню. К моему удивлению, девочка оказалась тихой, молчаливой, замкнутой не по годам. Забьется в угол дивана и внимательно слушает оттуда, о чем мы говорим, над чем смеемся. К брату она не ревновала.
Стоило нам остаться вдвоем, как девчушка мгновенно оживлялась. Когда я заплетала Светланке косичку-колосок, играла в куклы, дарила симпатичные безделушки, рассказывала смешные истории, ее карие глазища светились такой благодарностью, что мне становилось не по себе. Без Жеки она буквально расцветала, хвостом за мной ходила.
С появлением брата девочка сразу тускнела и затихала. Женя не обижал сестренку, не орал и, боже упаси, не поднимал на нее руку. В хорошем настроении он с удовольствием дурачился со Светой, кружил ее по комнате, чмокал в затылок. В такие редкие минуты ее счастливый смех звенел по всей квартире. Но чаще Жека был с ней довольно строг, а порой просто равнодушен.
Да что греха таить, я сама почти не замечала Светланку. Я сходила с ума по ее брату. От одной лишь мысли о нем, загорались щеки и таял позвоночник. Был Женя, и никого вокруг не было...
***
В среду после занятий я забежала домой. Пообедали с Иркой, поболтали.
— Кстати, — сестра загадочно улыбнулась, — вчера у «Юбилейного» видела тебя с новой подружкой. Красивая девочка. Сексуальна до чертиков. Как ее зовут?
— Женя, — я сникла. Скандала не миновать. — Мать сильно орала?
— Она вообще не орала. Она ничего не знает.
— Ты не продала? — не поверила я.
— И не продам. Если начнешь учиться нормально. Из колледжа звонили. Скажи «спасибо», что я трубку взяла.
Я аж подпрыгнула от радости, бросилась обнимать Ирку.
— Ирусик, клянусь! С завтрашнего дня буду сидеть на всех па́рах.
К Морозовым я приехала в шикарном настроении. Дверь открыла Света.
— Женя пришел?
— Да, — грустно кивнула она. — Вы опять уходите? На весь вечер?
— Куда? — я удивилась.
В комнате Жека прихорашивался перед зеркалом. Я бухнулась на диван, осторожно спросила:
— Это куда такой красивый мальчик намылился?
— На Спартановку. Сегодня у Митяя день рождения, — Жека поймал Свету за плечо. — Мелочь, а куда ты сегодня вместо школы ходила?
— К бабушке в гости, — девочка густо покраснела.
— К какой бабушке?
— К старенькой. Мы ее шефы.
— Ну-ну. Еще раз с уроков сбежишь, башку оторву. Больно рано начала сачковать, — Жека взял с тумбочки часы.
В воскресенье он уговаривал меня ехать с ним, а сегодня даже не заикнулся об этом. Я обиделась:
— А меня с собой не зовешь?
Женька обернулся, пожал плечами:
— Поехали.
***
Митяй жил в частном доме. Небольшой такой домик, старый. Разнокалиберная мебель: полированный стол, железная кровать, часы с кукушкой. На побеленных стенах фотографии в рамках и картина «Сватовство майора». Охренеть! Обстановка как в черно-белом советском кино. В одной комнатушке бабуся именинника играла с подругой в карты, в двух других разместилось человек пятнадцать.
Очень скоро все набухались. Время убивали по-разному. Кто-то безостановочно жрал за столом, кто-то на кровати валялся. Митяй тискал ту самую девку, с которой я однажды чуть не подралась. Жека в другом углу комнаты разговаривал со стриженым типом. Тот самый дембель, Борман. Кликуха какая-то фашистская. Так и зыркает вокруг цепким волчьим взглядом. Меня даже в дрожь бросило.
Я сидела на диване с журналом в руках, как неприкаянная, и считала минуты до возвращения домой. Неужели Жека держит это быдло за друзей? Он то и дело посматривал в мою сторону, несколько раз порывался подойти, но Борман все говорил, говорил.
Неожиданно ко мне приклеился Митяй.
— Олька, а ты почему ничего не ешь?
— Я не хочу, — я отвернулась, спасаясь от запаха перегара.
— Может, ты брезгуешь? Тут все свежее. Или у вас лучше едят?
— Да пошел ты! — я отмахнулась.
— Кто пошел? — Митяй схватил меня сзади за шею.
Жека тут же оказался рядом, рванул его за плечо:
— Руки убрал, м…к.
Он затащил меня в маленькую комнату и, не обращая внимания на старух, процедил сквозь зубы:
— Помалкивай в тряпочку, а то без языка останешься, дура. Это тебе не у Альчика кофе без спросу пить.
— Испугалась я этого ублюдка!
— Заткнись!
— Не затыкай мне рот! Поехали домой.
— Мы будем здесь ночевать.
— Ты что, рехнулся? Там Светланка ждет.
— Не украдут.
— В воскресенье ты меня из компании в девять вечера утащил, а сейчас «не украдут»? — закричала я.
— Я твоих приятелей ненавижу.
— А я твоих! Мои, по крайней мере, с тобой, как с человеком, обращались. Поехали! Или я одна поеду.
— Я не задерживаю, — он отпустил мою руку. Я не верила своим ушам.
— Женечка, пожалуйста, поехали домой, — тихо попросила, дотронувшись кончиками пальцев до его щеки. — Пожалуйста.
— Там видно будет, — Жека вышел из комнаты.
Я сидела на кровати рядом с бабулями, вернувшимися к своим картишкам, и задыхалась от отчаяния. В доме было невыносимо душно, я решила выйти во двор подышать воздухом.
Надевая куртку в маленьком коридорчике, услышала пьяный разговор на крыльце. Женькин голос сказал:
— Нет, Борман, Ольгу не трогайте.
— Что, для пацана телку зажал?
— Я сказал «нет».
Я в ужасе заметалась по комнатам. От страха пальцы заледенели. Вернулся Жека.
— Оля, поехали.
***
В электричке тряслись молча. В полутемном холодном вагоне, кроме нас, никого не было. Я судорожно глотала запоздалые слезы. и тут услышала его голос, полный сожаления:
— Замерзла, моя хорошая?
Женя смотрел на меня с неприкрытой нежностью. Я всхлипнула.
— Иди ко мне, — Жека распахнул куртку.
Уткнувшись ему в грудь, призналась:
— Так испугалась там. Оказывается, я — трусиха несчастная, да?
— Нет… Я люблю тебя.
Даже сквозь грохот промчавшегося мимо поезда я сумела разобрать слова, которые так отчаянно хотела услышать.
***
Домой добрались во втором часу ночи. В прихожей на низеньком стульчике сидела испуганная Светланка.
— Я вас жду-жду, а вас нет и нет! — и заплакала.
— Хватит ныть, — приказал брат и подтолкнул девочку в кухню. — Марш спать!
— Жень, она же твоя сестренка.
— Вот именно, моя.
Ночью я зашла на кухню попить. Услышав горькие всхлипывания, присела на корточки перед раскладушкой.
— Эй, малыш, ты чего?
Молчит. Свернулась в калачик, как озябший котенок, и всхлипывает.
— Светлячок, не обижайся. Тебе плохо, да? Потерпи, а? Ты же все понимаешь. Через две недели мама ваша приедет, и я домой вернусь. Все будет, как раньше.
— Я не хочу, как раньше. Не уходи от меня.
— Я же не навсегда уйду. Буду приезжать к вам, — я ласково погладила ее по спинке.
— Даже, когда с Женькой поссоришься, тогда тоже будешь приезжать? — Света приподнялась. Я улыбнулась:
— Глупыш. Мы и не думаем разбегаться, — я стала рассказывать девятилетней девчонке о том, как мне было плохо и одиноко до встречи с Женей. О том, как я люблю ее брата.
Светланка не перебивала. После упрямо буркнула:
— Я его лучше знаю, — и отвернулась к стене.
---
Арина Васнецова