Так и стояли на вершине кургана, не поднимали друг на друга глаз. Марина знала, – надо убрать свою ладошку из его руки, но было так хорошо, что он держал её ладонь в своей. Хорошо… и немножко смешно: Санина ладонь была большой и грубой, шершавой, потемневшей, ещё и глубокие царапины виднелись, – так всегда бывает, когда мальчишка подолгу возится со своим старым мотоциклом и с чем-то там ещё, таким мальчишеским, железным, пахнущим машинным маслом.
Марина всё же подняла взгляд: мальчишка полыхал… А ладошку её не отпускал. Захотелось приподняться на носки, коснуться губами макушки, – волосы его тоже пахли чем-то мальчишеским.
Малиново-оранжевым всполохом раннего октябрьского заката озарилась степь. В предвечерней влаге горьковато задышала отцветающая полынь. Марина незаметно вздохнула, чуть улыбнулась. Напомнила:
- Пора возвращаться.
Спускаться с кургана по высохшей траве было скользко, и Саня осторожно поддерживал Марину Валерьевну. Ему очень хотелось поднять её на руки, и он бы так и сделал, если бы это была просто девчонка, которая тебе очень нравится… а если честно, – в которую ты влюбился с самого первого взгляда… Но потом оказалось, что сероглазую девчонку тебе надо называть Мариной Валерьевной. Поэтому Саню бросало в жар, – от одной мысли, что её можно взять на руки.
А куртку свою он всё-таки снял… И надел прямо на лёгкую ветровку Марины… ну, в общем, Валерьевны. От отчаянной застенчивости получилось это у него неловко и грубовато, но Марина обрадовалась, благодарно взглянула на мальчишку. К вечеру похолодало, и Саня объяснил:
- На мотоцикле холодно будет.
Марина Валерьевна попросила остановиться у школы:
- Мне тетради надо взять.
-Я подожду?
- Нет. – Марина Валерьевна сняла Санину куртку: – Спасибо.
Будто дала понять, что здесь, у школы, она снова стала учительницей биологии, а он – её учеником…
А когда Марина Валерьевна собрала ту 11-го Б тетради для лабораторных работ по биологии, между страницами в Саниной тетради лежала сизовато-зелёная веточка высохшей полыни, – точно такая, как у неё самой, – между страницами поурочных планов. Она незаметно сорвала на склоне кургана эту веточку, и Саня тоже, выходит, сорвал… А ещё на обратной стороне тетрадной обложки мальчишеским почерком было написано: Марина+Саня…
Лабораторную работу «Приспособленность организмов к среде обитания как результат действия естественного отбора» Ермаков бездумно скатал у Богданы Левашовой – вместе с Богданиными ошибками, просто – откуда поближе было… Марина Валерьевна работу перечеркнула, поставила двойку.
Лидия Захаровна всегда просматривала проверенные тетради для практических и лабораторных работ, особенно – в одиннадцатом классе: учительница молодая, с выставлением отметок ещё не всегда в ладу… Но сейчас директор с полувзгляда определила, что выставленная Ермакову двойка является единственно правильным вариантом… А когда возвращала тетради 11-му Б, многообещающе улыбнулась Сане, будто у него впереди – огромная радость:
- Ермаков!.. Лабораторную работу выполнишь после шестого урока. В одиночестве. Самостоятельно. Выявлять приспособленность организмов к среде обитания будешь под моим личным контролем. Всерьёз и долго, – аж пока я не вспомню слово «хватит».
Но Лидию Захаровну вызвали на срочное совещание в отдел образования, и лабораторную Саня Ермаков счастливо выполнял с Мариной Валерьевной… Он был готов каждый день получать двойки, – только бы с ней одной… с Мариной… Валерьевной, сидеть в кабинете биологии. Марина Валерьевна старательно рассказывала Ермакову про серых и зелёных степных ящериц, – как они приспосабливаются к среде обитания, а он вспоминал, как там, на вершине кургана, держал её ладошку в своей руке…
Вообще, к оценкам Саня Ермаков давно был безразличен, – не шестиклассник же он, чтоб пятёрке радоваться или горевать из-за двойки!.. А теперь, в одиннадцатом, вдруг оказалось, что он радуется двойкам, – по биологии… Саня отчаянно надеялся, что Марина Валерьевна ставит ему двойки, потому что ей тоже нравится, когда они вдвоём сидят в кабинете биологии, – ну, чтоб Санину двойку исправить… И так хорошо было, – от того, что она видит на обложках его тетрадей: Саня+Марина… Об этом они никогда не говорили, но он знал, что она видит это, – Саня+Марина, и знал, что ей это нравится…
А потом как-то получилось, что двоек по биологии Саня Ермаков давно не получал. Однажды после шестого урока решился заглянуть в кабинет биологии, – бывало, что Марина Валерьевна занималась там с двоечниками из 6-го Б… Марина Валерьевна заполняла журнал, а напротив неё, за первой партой, сидел незнакомый мужик… В общем, мужиком его Саня назвал чисто условно: ну, какой это мужик… Мужиками Саня называл тех, кто с почерневшими от угольной пыли лицами поднимался из забоя на-гора (на-гора – не на гору! – у шахтёров означает – на поверхность шахты. В древнерусском языке понятие «наверху» красиво называлось «гора», от этого слова и возник чисто шахтёрский термин – на-гора, то есть – на поверхность шахты, – примечание автора). А за первой партой сидел какой-то холёный хлыщ. С модной стрижкой, – тёмные волосы доставали до середины шеи, ухоженные длинные пальцы манерно барабанили по парте, – такими пальцами точно не будешь управлять проходческим комбайном… На лице – высокомерная ухмылка.
- Упырь, – безоговорочно решил Саня.
Упырь накрыл своими выхоленными пальцами Маринину ладошку:
- Я всё помню, Мариночка…
От приторно-таинственного голоса упыря Саню передёрнуло. В какой-то растерянной обиде он неслышно прикрыл дверь и – через две-три ступеньки – быстро сбежал на первый этаж.
На следующий день в 11-м Б биологии не было. Саня извёлся, – ему надо было увидеть Марину Валерьевну, увидеть не в окружении шестиклашек, а – одну, чтобы она сидела за учительским столом в кабинете биологии, а Саня просто смотрел бы на неё со своей последней парты у окна, просто смотрел бы… и сразу всё понял бы, – про холёного упыря…
Марина Валерьевна сама окликнула его в коридоре:
- Саня! Ермаков!
Сердце, конечно, взлетело от немыслимого счастья, но – не сиять же!.. И Саня постарался принять вид, приличествующий ситуации, – когда учительница зовёт одиннадцатиклассника. С этаким ленивым, закоренелым равнодушием подошёл к Марине Валерьевне.
- Сань! В кабинете биологии дверцу шкафа посмотреть бы… У меня 6-й Б был. В общем, на перемене Настя Тонышева решила поучить Зуева уму-разуму,– мокрой тряпкой. Вадик спрятался в шкафу… Словом, дверца повисла и не закрывается.
Саня кивнул. Оглядел Вадиково спасительное пристанище, негромко присвистнул: видно, Настюхе просто необходимо было применить воспитательный момент в отношении Зуева, – дверца шкафчика сполна ощутила на себе Настин педагогический замысел и сейчас беспомощно болталась на одном шурупе… Дел – на пару минут. Собрал шурупы, складным ножичком прикрутил их на место. А Маринка… Марина Валерьевна была совершенно прежней, – будто вчера за первой партой не сидел гламурный хлыщ. Саня перевёл дыхание: ну, мало ли, что он там помнит!..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»