В Театральной библиотеке прошел «круглый стол» «Мольер forever»

«Мольер forever» — так озаглавили эту встречу организаторы. Главной темой обсуждения стало вечное обаяние мольеровских сюжетов и героев. Почему они вот уже четыре столетия не сходят со сцены? Чем актуальны сегодня? #INJECT_1# Интересно, что одно из самых очевидных объяснений на этот раз озвучено не было. Принято считать, что пороки, воплощенные в персонажах Мольера, — сконцентрированные, доведенные до состояния эталона, не могут устареть. И именно их снова и снова препарирует театр. Так вот об этом на «круглом столе» не говорили. Те, кто собрался в тот вечер в Театральной библиотеке, по большей части размышляли о личности драматурга. Григорий Дитятковский, режиссер, актер и педагог, напомнил о том, что Жан-Батист Мольер (урожденный Поклен) появился на свет в семье обойщика-драпировщика — своего рода дизайнера, оформлявшего и обставлявшего королевские дворцы, наделенного тонким вкусом, в совершенстве владевшего своим ремеслом. Это ремесло освоил и будущий актер, режиссер, автор пьес. Кроме того, Жан-Батист окончил престижную иезуитскую школу, был замечательно образован и читал в подлиннике античных авторов. «Мы имеем дело с колоссальной личностью, которая была очень основательно оснащена», — уверен Дитятковский. Глубина этой личности не могла не отра­зиться в творчестве. Однако мы не так много знаем о Мольере. До нашего времени дошло больше легенд, чем подтвержденных документами фактов. Сама жизнь этого человека стала чем‑то вроде мифа, произведения искусства. Ставя его пьесы, современные режиссеры всегда разгадывают не только загадки сюжетов и характеров, но и тайну их автора. Иногда — в первую очередь ее. Об этой тайне говорил Сергей Барковский, исполняющий роль Мольера в спектакле «Кабала святош» Молодежного театра на Фонтанке (по пьесе Михаила Булгакова). «Как показать, что Мольер — гений, найти, где он не просто частное лицо, а великий человек?» — этот вопрос стал для артиста главным в работе над ролью. В конце концов актер и режиссер-постановщик спектакля Семен Спивак отыскали ответ. Они представляют зрителю не просто драматурга, актера, режиссера. Их Мольер — это «человек, делающий из жизни театр, а из театра — жизнь, человек-фейерверк», он все время творит. Страдает от любви и одновременно сочиняет, мучается угрызениями совести и пишет… Он создает собственную судьбу, как одну из пьес. Интересно, что хотя все пьесы великого француза — комедии, в них почти всегда присутствует и трагизм (как известно, у театра два лица, две маски). «Для меня драматургия Мольера изначально трагична, — говорит артист Александр Новиков (он играет Оргона в «Тартюфе» Театра им. Ленсовета в постановке Романа Кочержевского. — Прим. авт.) — Пьесы Мольера по большей части построены по одной схеме. Их главный герой — немолодой человек, который осмеян, обманут, переживает трагическое столкновение с жизнью. И финал, в котором молодые влюбленные соединяются и торжествуют, не отменяет того, что произошло с этим персонажем». Но, по мнению театроведа Елены Горфункель, «Мольер хорош только тогда, когда он смешон». Ибо в его драматургии необычайно сильно игровое начало. Оно является одной из причин неувядающего интереса к его пьесам. О том, можно (нужно) ли делать акцент на трагической составляющей комедий Мольера, спорили жарко. К единому мнению не пришли, но сошлись на том, что «у каждого — свой Мольер». Ибо личность его и драматургия неисчерпаемы. «Мольер — это тайна, пространство для игры и импровизации, океан, нырнув в который, можно сделать множество открытий», — считает режиссер Геннадий Тростенецкий, поставивший целых семь пьес великого француза с разными артистами на разных сценах. Отдельно обсудили сложности перевода. «Французы имеют одного Мольера на всю жизнь, — говорит Елена Горфункель. — А мы должны заново переводить его каждый век». Но даже это не гарантирует полного погружения. Ведь и мелодика, и ритм мольеровского стиха уникальны. «Мольер — поэт. Большой, сложный, его бы переводить Мандельштаму», — полагает режиссер Андрей Андреев. А если принять во внимание еще и то, что у французского языка — своя музыка, мелодика и ритм, то очень может быть, что ставить Мольера правильнее всего на французском. В какие костюмы лучше одеть героев Мольера? Стоит ли переносить действие его пьес в современные реалии? Не пора ли смес­тить акцент с сюжетных перипетий на музыку его стиха? На все эти вопросы участники «круглого стола» предложили целый веер ответов, каждый из которых имеет право быть воплощенным на сцене, а некоторые уже материализовались — в спектаклях — участниках фестиваля «Петербург. Пространство Мольера». Его организаторы — Молодежный театр на Фонтанке и Театральная библиотека — этой осенью приглашают петербуржцев совершить погружение в океан по имени Мольер.