Рассказываем, какие стихотворения читал сам Александр Сергеевич и его друзья по Царскосельскому лицею
Текст: Елена Нещерет
19 октября – день, когда все пушкинские места ломятся от паломников. Именно в этот день в 1811 году открылся Императорский Царскосельский лицей, в чьих стенах и взошло Солнце Русской Поэзии. “Друзья мои, прекрасен наш союз” – строка, которую знают, кажется, все, обращена как раз к друзьям Пушкина по лицею. Каждый год в этот день цитируемость и без того известного стихотворения (которое так и называется – “19 октября”) повышается в сотни раз.
Но интересно не просто множить упоминания и так известных строк, а подумать, какие стихи могли читать сами лицеисты 19 октября 1811 года.
Тайна стихов Карамзина. Николай Карамзин. 12 декабря
Школьная программа по этому поводу предательски молчит. В самом общем виде информация из учебников выглядит так: вначале было “Слово о Полку Игореве”, потом какие-то оды... Их никто обычно не помнит, ибо язык сложный, непривычные конструкции, заучить почти невозможно, и если школьник замечен в знании строчек “науки юношей питают // отраду старым подают”, его автоматически забирают на олимпиаду по литературе. Вслед за одами внезапно возникает “Недоросль”, а после него уж – слава богу! – знакомые места: Карамзин пишет “Бедную Лизу”, потом рождается Пушкин – поэтому нужно как можно скорее пройти “Горе от ума” – и вот она, долгожданная твердая почва. Пушкин пишет лицейские стихи, старик Державин, которого никто не помнит, потому что его проходили десять уроков назад, благословляет юного гения и наконец-то сходит в гроб. Ура, можно читать оду “Вольность” и говорить, что русская литература и наш современный язык начались с Пушкина.
Но ведь откуда-то должна была взяться образованность у публики, которая будет переписывать из тетрадки в тетрадку запрещенные вольнолюбивые стихотворения! Вкус и чувство языка не возникают просто так.
Устроители Лицея, прекрасно это понимая, ввели в программу наравне с древними и новыми иностранными языками привычный нам нынче предмет: российскую словесность.
«Невозможно сердцу пробыть без печали…». Букша о Тредиаковском
Тогда этот предмет был далеко не столь обязателен, как сейчас: все или почти все дворянские дети были как минимум двуязычны, и русский у них был чуть ли не вторым; известно, например, что первые стихи Пушкин написал по-французски. Зная это, в учебных заведениях частенько преподавали в первую очередь латинян и французов, оставляя русских литераторов для самостоятельного освоения. Лицейская же программа была революционной.
Тем не менее, некоторый – пусть несовершенный! – литературный канон уже как полвека был сформирован. Ученые споры о правилах российского стихосложения велись и того дольше: Лицей открылся в 1811 году, а изобретатель русского гекзаметра Василий Тредьяковский, ко времени первых лицеистов осмеянный и полузабытый, написал “Новый и краткий способ к сложению российских стихов...” в 1735 году. За который, к слову, был жестоко раскритикован Ломоносовым, потому что забыл упомянуть ямб.
Ямбы в мажоре. Михайло Ломоносов
Тяжеловесный, хотя и не лишенный остроумия слог Кантемира уже оказался неприемлемым. Сравним:
Нельзя с точностью определить, было ли это короткое стихотворение Михаила Хераскова знакомо лицеистам, но мимо Хераскова они в любом случае пройти не могли, потому что его “Россияда” – начало эпической поэзии. Без нее не было бы “Певца во стане русских воинов” Жуковского, и вся традиция воспевания исторических событий была бы иной.
Полностью статью можно прочитать здесь.
#пушкин #лицей #русская литература #русские стихи #русская классика #что почитать #интересное
