Рассказывает Виктор Понедельник.
В 2011 году знаменитый футболист, чемпион Европы-1960 Виктор Понедельник дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам». В материале ниже - истории про войну, фамилию спортсмена, дачу и езду на лошадях.
- Борис Разинский в 70-летнем возрасте бегал кроссы, играл в футбол. История не про вас?
- С игрой за ветеранов завязал в пятьдесят с хвостиком, когда получил травму колена. До этого было две операции, и после третьей решил - хватит!
- Рассказывал нам коллега, как вы играли за ветеранов. В Гаграх, на базе тбилисского «Динамо», на спор три раза подряд с линии штрафной зарядили в перекладину. В цивильном костюме и туфлях.
- Помню тот спор - я часто в такие ввязывался. Володе Баркая говорю: «Трижды попаду в перекладину. На что спорим?» Неподалеку стояла его «Волга» - так он вынул из багажника огромную бутыль чачи. С кукурузной пробкой. Лучше первача в стране не было. Я заглянул - у него весь багажник в бутылках: «Любую выбирай!» Я уточнил: как бить? Босиком? Баркая отвечает: «Э-э, нет, босиком ты не промахнешься. Давай-ка в туфлях». Корреспондент, который видел три моих удара, глазам не поверил. А выигранную чачу распили с болельщиками, они толпами за нами ходили.
- Футболисты вашего поколения до преклонных лет редко доживали.
- Это страшно… Иногда просыпаюсь посередь ночи - начинаю думать, вспоминать. Сколько нас осталось от финала 1960-го? Я да Толя Крутиков. Валя Иванов был в тяжелейшем состоянии, вообще с кровати не вставал - и вот умер.
- Копаев обижался, что вы в больнице его не навещали.
- Я читал. Знаете, я на Алика никогда не сердился. Но с ним трудно было общаться. Вечерами мне звонил - а говорить не мог.
- Выпивший?
- Ну да. Остался бы он работать - до сих пор жил бы. Но рыбный магазин «Океан», где Алик много лет трудился, выкупили какие-то прощелыги из Владивостока - и всех поувольняли. Копаева в том числе. Когда человек при деле - он и выглядит иначе. Вы на Симоняна посмотрите. 85 лет исполнилось - так жена его увезла из Москвы в Карловы Вары. Чтоб не затерзали поздравлениями.
- У вас тоже скоро юбилей - 75.
- И я уеду. Может, в Ростов. А может, подальше. Не хочу никаких торжеств. Этот год для меня не самый удачный. Лежал в больнице, залечивал старые хвори. А потом на дачу укатил - только-только вернулся.
- Хорошая у вас дача?
- Главное, бассейн есть. Врачи говорят - ничего лучше для моих битых-перебитых ног не придумано. В Москве меня год было не поймать - зато в Ростов слетал дважды. Академия моего имени устроила шикарный турнир - киевское «Динамо» приехало, «Шахтер», «Рейнджерс». А за Академию спасибо Ивану Саввиди. Помогает.
- Это не Саввиди вам жеребца когда-то подарил?
- Одного коня мне подарил донской атаман, другого - Илюмжинов. Я к нему в Калмыкию ездил.
- Где держите?
- Первый в Новочеркасске, второй остался в Элисте. Я дружил со Святославом Федоровым. Как-то сказал ему: не знаю, мол, куда пристроить коней. А у него свои конюшни были. Каждый год на Дон отправлял специальные машины с прицепами за лошадями. Говорит мне: «Не волнуйся, привезем, поставим в Подмосковье. У тебя никаких забот не будет». Но погиб - и помочь не успел…
- Вы на лошади сидели хоть раз?
- Конечно! Я и в ночное с отцом ходил.
- Вы наверняка интересовались своими корнями - откуда такая фамилия?
- Мне прабабушка рассказала. Александр II крепостных распустил, в вольную надо было записать какую-то фамилию. Был понедельник. И поддавший писарь всем занес в графу «фамилия»: Понедельник.
- Войну как пережили?
- Когда немцы подходили к Ростову, мы были дома, а отец в Москве. На рабфаке. Спас нас дядя. Он был заместителем директора авиационного завода. На своей «эмке» примчался: «Софья, хватай детей - и в машину!» Фашисты уже на мотоциклах въезжали в город. Стреляли беспорядочно, кучу народа положили. И вот мы в чем были сели на последний поезд. Ехали в Саратов под брезентом на платформе - а рядом запчасти для самолетов, станки какие-то. С воздуха постоянно ждали беды. Детей водили к паровозу и по очереди отогревали. Остановились под Харьковом. Взрослым сказали: можно сходить купить продукты. А мать словно почувствовала что-то, нас к себе прижала. Никуда, говорит, не пойду.
- Что дальше?
- Вдруг стрельба! Бомбежка! Поезд тихонечко сдвинулся с места - и поехал, никого не дожидаясь. Причем обратно, в сторону Ростова. Оказывается, прорвалась танковая дивизия СС.
- И куда вы направились?
- В Тбилиси. А там! Никакой светомаскировки, кругом музыка, раненые офицеры с девочками гуляют… Это была волшебная жизнь.
- Там и узнали, что такое футбол?
- Поселили в гостинце «Рустави» - совсем близко к стадиону «Динамо». Мы и сами гоняли мяч, и смотрели на настоящих футболистов. Динамовцев же в армию не брали, они играли товарищеские матчи. В Тбилиси по сей день считают меня своим. Я по-грузински говорил чисто.
- Как-то на сборах вы жили в избушке фельдмаршала Паулюса. Помните?
- Мы готовились к Кубку Европы. А у меня по весне приступы астмы. Так Качалин решил отселить от команды, поближе к озеру. В отдельный двухэтажный домик. Я понятия не имел, что в нем когда-то держали плененного Паулюса. А Лева Яшин даже на товарищеский матч очень тяжело настраивался. Уходил в себя, не улыбался. И Качалин говорил: «Вы оба - рыбаки. Давайте вместо зарядки - на озеро...»
- Ходили?
- Утром стук. Лев Иванович на пороге, в руке удочки: «Витя, пошли!» А Леве достаточно было крохотную рыбешку поймать, чтобы расцвести. На весь день отличное настроение. Везде находил место порыбачить.
На чилийском чемпионате мира поселили нас в Арике. К океану даже подойти страшно, волны гигантские, - чего там ловить? А Яшин подмигивает: «Не дрейфь». Крючки у него с собой были, редчайшая складная удочка тоже. По берегу много всякого мусора - смотрю, Лева щепку крепит на крючок. Закидывает. И сразу вытаскивает рыбу, да какую-то жуткую - горбатую, с зубищами...
- На кухню отнесли?
- Нет, отдали местным. Вот там, в Арике, я понял, что лучшее средство от астмы - смена климата. Нормальных лекарств не было, мне кололи хлористый кальций. Укольчик - и лежишь как идиот. Голова кружится, язык трескается. А тут полегчало безо всяких уколов. Сейчас для меня единственная проблема - тополиный пух.
- Поскольку живете вы на Плющихе, сразу вспоминаются три тополя.
- Когда фильм вышел, все искали эти три тополя, а еще шахту, в которой Хрущев работал. Не нашли.
- В 60-е прошелся по вам фельетонист - дескать, Понедельник в Ростове меняет квартиры и машины. И такого еще «Спартак» зовет! Так сколько квартир сменили в Ростове?
- Первую получил после свадьбы. Вторую, когда ребенок родился. Третью мне дал директор завода «Ростсельмаш» в своем доме. Тот считался лучшим в городе. В этой квартире была даже комната для прислуги. Что-то невероятное для Ростова. Потом поменял ее на двухкомнатную в Москве.
- Проезжаете то место в Ростове - сердце щемит?
- Еще бы! Кто меня на машине встречает - специально там притормаживает. А родился я в Богатяновском переулке. Неподалеку от самой знаменитой пивной в СССР. Уж эту-то блатную вы слышали: «На Дерибасовской открылася пивная…» Изначально слова были другие - «На Богатяновской...»
