Противостояние между Германией и Польшей – это одно из наиболее ярких явлений внутренней борьбы на Западе. И одновременно пример того, насколько парадоксальными могут быть современные конфликты, если подходить к их участникам с традиционными оценками того, что значит могущество государства.
С одной стороны – самая крупная по населению и экономически сильная держава Европы, один из мировых лидеров в промышленности, финансах и технологиях, проводник либерализма во всех его хороших и плохих проявлениях. С другой – второразрядный популистский режим, опирающийся на поощрение самых архаических чувств населения, государство, как будто пришедшее к нам из первой половины 20-го века и очень сильно отличающееся от Западной Европы по вопросам базовых личных прав.
То, насколько уверенно чувствуют себя поляки в конфликте с намного более богатой Германией – прекрасная иллюстрация того, что отсутствие права распоряжаться своей судьбой делает даже самые крупные народы беззащитными, и никакие деньги здесь не помогут. Германская уверенность в себе была последние десятилетия основана на экономических достижениях, созданных в условиях ограниченного суверенитета. Сейчас она рушится под давлением более могущественных обстоятельств, чем размеры ВВП или доля в мировой экономике. Современной Германии явно не по силам тягаться не то что с США, но даже с их сравнительно самостоятельным сателлитом в Восточной Европе. Возможностей поставить Варшаву на место у Берлина нет.
Современная Польша представляет собой продукт одной из наиболее печальных исторических мутаций, связанных с геополитическим положением. Одна из самых старых в славянском мире, польская политическая цивилизация погибла в конце 18-го века, разделенная между тремя могущественными европейскими державами – Австрией, Германией и Россией. То, что появилось на этой территории после 150 лет иностранного владычества, стало воплощением провинциального национализма, никак не связанного с прошлой славной историей. Германия – это также страна, потерпевшая историческое поражение. Однако ее государственность, несмотря на иностранную оккупацию после 1945 года, никогда не прерывалась, а традиции правового государства сохранились с весьма незначительными искажениями.
Другими словами, то, что представляет собой современная Германия – это итог ее собственной эволюции, хотя и отягощенной поражением в мировой войне. В случае с Польшей мы можем говорить только о сорняках, выросших там, где некогда был цветущий сад. В Польше, например, нет фамильной аристократии, которая в изобилии присутствует в ФРГ и вызывает беспокойство политиков «из народа». Современная польская элита, вместо аристократии, погибшей в борьбе с иностранным владычеством, сформирована сельской интеллигенцией первой половины прошлого века. Это – страна без «корней», руководители которой могут позволить себе любое внешнеполитическое безрассудство, пока это не входит в противоречие с изгибами американской стратегии.
Конфликт между Берлином и Варшавой был предопределен с момента выхода Польши из-под контроля со стороны СССР в конце 1980-х годов. Хотя немцы поначалу и пытались подкупить поляков, вкладывая средства в диалог на уровне общества и задабривая польскую элиту дотациями Евросоюза. «Искрило» уже давно. Сразу после вступления в НАТО и Европейский союз поляки начали демонстрировать нежелание подчиняться указаниям европейских «грандов» в лице Германии и Франции. Впечатляющим эпизодом было участие Варшавы в агрессии США против Ирака в 2003 году, против которой солидарно выступили тогда Берлин и Париж.
На протяжении последних 20 лет польские власти постоянно создавали для немцев проблемы и мешали стабилизации Европы вокруг ее экономического «ядра». При этом Польша всегда была самым крупным получателем дотаций из бюджета Европейского союза, куда Германия вносит больше всего средств. Варшава постоянно «выбивала» из своих партнеров намного более значимые суммы, чем была готова внести сама. Именно на этом в значительной степени основаны польские экономические достижения последних десятилетий. Другими словами, немцы уже лет 20 платят тому, кто доставляет им наибольшие неприятности. Хороших отношений в такой ситуации не может быть в принципе. Тем более в Берлине прекрасно понимают, что выплаты Варшаве – это «дань», которую они выплачивают США, содержа американского сателлита.
Однако намного важнее и интереснее причин конфликта то, как он может развиваться в будущем. Ответ на этот вопрос связан с положением обеих стран в системе, находящейся под американским управлением, а также способностью немцев выйти из-под внешнего влияния. Сейчас Германия для США – это страна, олицетворяющая наибольшую угрозу внутри всего западного лагеря. Немцы – единственные в Европе, с кем американцам пришлось серьезно воевать и нести потери, что для них, привыкших воевать чужими руками, исключительно болезненное воспоминание.
Разгромленная во Второй мировой войне Германия терпеливо развивала внутренние источники могущества. После завершения холодной войны германские политики сделали очень много для того, чтобы Европа постепенно создала материальную основу собственной независимости. Важнейшими достижениями здесь были создание единой европейской валюты и особые связи с Россией. Это естественно вызывало подозрения со стороны США – у стран-клиентов не может быть иного источника благосостояния, чем расположение покровителя.
В определенный момент американцам действительно могло показаться, что Германия зашла слишком далеко и пора заканчивать эту европейскую самодеятельность. Для этого у них была припасена Варшава с ее амбициями и своеобразной политической культурой. В действительности современная Польша намного ближе к тому, что мы называем Украиной, нежели к состоявшемуся государству Западной Европы. Право польского государства на существование и все его современное бытие имеет исключительно внешний источник – глобальное могущество США и особые отношения Варшавы с Вашингтоном.
Современную Польшу Вашингтон бережно выращивал на протяжении всех десятилетий после добровольного ухода СССР/России из Восточной Европы. Именно сюда шли самые крупные финансовые вливания из США и международных финансовых организаций, находящихся под американским контролем. При таких сильных связях с США и речи не могло идти о том, чтобы Польша вступила в зону евро – валютный союз, находящийся под непрямым германским контролем. Тем самым Германия не смогла получить самый надежный способ управления своими младшими партнерами в ЕС – влияние на базовые решения в экономической области.
Польские власти смогли сохранить контроль над макроэкономической политикой, которая сочетает американский либерализм и популизм в отношении простого населения – в 2017 году, например, в Польше был понижен пенсионный возраст. Удержав Польшу за пределами единой европейской валюты, США и отчасти Великобритания сохранили ее исключительно для себя, в качестве огромного «троянского коня» внутри все более подконтрольной немцам европейской крепости. Нет оснований думать, что такое положение дел изменится. В ближайшие годы словесные атаки, вымогательство и шантаж Варшавы в адрес Берлина будут нарастать.
Переход конфликта России и Запада в военно-техническую плоскость стал для Германии сокрушительным ударом. Ожесточение, с которым германское руководство относится сейчас к Москве – это обида по поводу краха собственных блестящих планов на будущее, но не более того. Поляки, в свою очередь, понимают, что единственным ограничителем их своеволия в отношении западного соседа является политика США, на которую они постоянно ссылаются, когда выдвигают новые многомиллиардные претензии к Берлину. Нам до всей этой возни дела, в сущности, мало – пусть сами разбираются между собой. Но если в результате общего кризиса в западном мире Германия когда-нибудь возродится как самостоятельное государство, мы, разумеется, не собираемся испытывать по поводу печальной судьбы Польши даже минимальных сожалений.
