Традиционно крупными вкладчиками и покровителями храмов и монастырей на Руси были представители купеческого сословия, в том числе и женщины. Из вкладной записи на страницах Служебника (Москва, 1640) следует, что 1 апреля 1640 года книга была пожертвована в калужский храм Преображения Господня «под горой» Евфимией Семеновной Судовщиковой, женой купца Тимофея Никитича Судовщикова по прозвищу Третьяк, [по своих родителей и по своей душе в вечный поминок]. Третьяк Судовщиков был не только влиятельным калужским купцом, сколотившим свой капитал на перевозках и торговле солью, но также щедрым благотворителем, внесшим существенный вклад в обустройство вышеупомянутого Преображенского храма. В 1613 году как «посадский человек из Калуги» Третьяк Судовщиков поставил свою подпись на избирательной грамоте, тем самым проголосовав за избрание Михаила Романова московским царем.
Не менее интересна судьба супруги калужского купца. Евфимия Судовщикова является главной героиней местной легенды, рассказывающей об обретении храмом Преображения чудотворного списка Вязниковской иконы Божией Матери. В 1627 (или 1629) году Евфимия, «впав в расслабление», отправилась на богомолье в Казань; по пути она остановилась в городе Вязники, где, после молебна перед чудотворным списком Казанской иконы Божией Матери, чудесным же образом выздоровела. После этого по заказу Евфимии с Вязниковской иконы был сделан список в серебряном окладе с каменьями и жемчугом и перевезен в Калугу. Калужский краевед Дмитрий Иванович Малинин в своем «Путеводителе» (Калуга, 1912) описывает стоявшую рядом с храмом часовенку с двумя гробницами, в которых похоронены Тимофей Никитич Судовщиков (ум. 1633) и его брат Константин Никитич (ум. 1632), и к которым 8 июля и 22 октября совершается крестный ход. Так же в этой часовенке находилась картина (XVIII в.), изображавшая Евфимию с сыном, мужем и его братом, несущими чудотворный список в Калугу.
Любопытно очевидное особое отношение Евфимии и Тимофея Судовщиковых к святым Петру и Февронии – именно в день празднования памяти этих святых, 8 июля, к месту погребения Тимофея устраивается крестный ход; в то же время Евфимия в тексте вкладной записи на страницах Служебника наряду со страстотерпцами Георгием и Димитрием упоминает «князя Петра и княгини Февронии во иноческом чину Давида и Ефросинии муромских чудотворцев».
Специалистка в области исторической феминологии Наталья Львовна Пушкарева отводит образу Февронии (героини «Повести о Петре и Февронии» авторства православного публициста XVI века Ермолая-Еразма) очень важную роль в деле духовного раскрепощения русской женщины – в этом образе отражаются новые нюансы идеальных отношений женщины с их близкими (мужьями); благодаря нему происходит «некоторое отступление от идеи «второсортности» женщины, казавшееся поначалу неслыханно новым, почти еретическим». Сам же брак Петра и Февронии, окруженный в «Повести» массой мелких бытовых подробностей, создававших ощущение его «жизненности», достоверности, вырисовывался как образцовый (по церковным меркам) супружеский союз. И союз этот был основан не на плотском влечении, а на рассудочном спокойствии, поддержке, верности и взаимопомощи». Все это дает нам основание предположить, что брак Евфимии и Тимофея Судовщиковых каким-то образом соответствовал новым, более гуманным по отношению к женщине, моральным стандартам. В то же время тот факт, что данный брак нашел отражение в местном фольклоре (легенда об обретении иконы супругой, крестный ход к могиле супруга) возможно, свидетельствует о постепенном усваивании этих стандартов русским обществом XVII-го века.
