Удивительна судьба гениальных композиторов!
У них три жизни: одна обрывается с их смертью; другая продолжается после смерти автора в его музыкальных сочинениях, хранимая последующими поколениями; третья — обрастает легендами и таит в себе множество загадок. Конечно, в первую очередь загадки касаются историй любви. Ведь, именно любовь является главным вдохновением для творцов: она их окрыляет, и она же может убить.
Гайдн и женщины
Гайдн оставил огромное творческое наследие — около 1000 произведений практически во всех жанрах, существовавших в музыке того времени. 104 симфонии, 83 квартета и 52 клавирные сонаты — это шедевры, которые живут и восхищают людей вот уже более двух столетий. При жизни композитора многие его произведения называли «скандально весёлыми», также можно назвать и его истории любви.
Женщины наполняли смыслом жизнь Гайдна. И не только жизнь, но и музыку! Хотя сам Гайдн никогда не считал себя красивым мужчиной, его лицо в оспинах и кривой нос не отпугивали женщин.
Гайдн служил капельмейстером у мужа графини Морцин из Богемии и по совместительству давал ей уроки фортепьяно. Однажды графиня, стараясь разглядеть ноты, наклонилась и уронила с плеч платок, прикрывавший грудь. Тридцатилетний Гайдн от этого зрелища прекратил играть и зажмурился. На вопрос ученицы, почему пришлось прервать занятие, он ответил: «Как я могу продолжать, когда передо мной такое совершенство?»
Первая любовь пришла к композитору в нелёгкие юношеские годы. После увольнения из капеллы собора Святого Стефана он пытался самостоятельно заработать в Вене на хлеб и ночлег. Некоторое время Гайдн квартировал в доме тупейного мастера по фамилии Келлер; его младшей дочери, Йозефе, музыкант предложил руку и сердце. Свадьбу так и не сыграли: историки теряются в догадках, что заставило Йозефу уйти в монастырь.
По случаю вступления возлюбленной в монашеский орден Гайдн сочинил концерт и вскоре женился на её старшей сестре — Анне-Марии Келлер. Брак этот не принято называть счастливым. Супруга была сварлива, ханжески набожна и вполне равнодушна к тому, чем занят маэстро. Гайдн, бывало, с горечью восклицал: «Композитор я или сапожник, моей жене всё равно!» К тому же Анна-Мария была бездетна.
Стендаль в очень вольной биографической книге «Жизнеописание Гайдна, Моцарта и Метастазио» писал о сварливом, ханжеском характере жены композитора и приводил следующую историю о его взаимоотношениях с женой и любовницей:
Бедный Гайдн пытался найти утешение в приятном обществе м-ль Бозелли, придворной певицы князя. Мир в семье, разумеется, от этого прочнее не стал. В конце концов Йозефу пришлось расстаться с женой, с которой в материальном отношении он обошёлся совершенно безупречно. <…> Скромный досуг, остававшийся ему в обычные дни, Гайдн уделял либо друзьям, либо м-ль Бозелли. Так выглядела его жизнь на протяжении более тридцати лет.
Вдова известного лондонского пианиста Ребекка Шрётер брала у маэстро уроки фортепьяно и была одной из самых восторженных почитательниц его таланта. Не раз посылала она Гайдну пламенные любовные письма. Двадцать два из них композитор тщательно скопировал в свой дневник. Переписка прервалась после того, как Йозеф и Ребекка поселились по соседству и стали видеться каждый день.
Среди женщин Гайдна следует выделить Марианну фон Генцингер. Жена личного врача князя Эстерхази была умна, аристократична и прекрасно владела фортепьяно. Общение началось с того, что Марианна переложила для клавира симфоническое Анданте Гайдна и попросила автора высказать своё мнение. Знакомство переросло в дружбу, дружба — в доверительные отношения. Нет лучшей возможности понять внутренний мир Гайдна, чем прочитать его письма к Марианне, полные личных переживаний и чувственной теплоты.
В большинстве своём женщины были для маэстро предметом поклонения и источником вдохновения. Исключение — итальянская певица Луиджа Польцелли.
Они встретились в 1779 году. Ему было 47 лет, ей — 19…
Певица Луиджа Польцелли, мавританка из Неаполя, была принята на службу в оперный театр князей Эстерхази. Изначально она заключила двухлетний контракт, но уже с первых репетиций стало ясно, что её исполнительский уровень весьма невысок. При венгерском дворе ценили хороший вокал, а потому были готовы досрочно отказаться от услуг госпожи Польцелли. Однако певица провела в поместье Эстерхаз одиннадцать лет…
Не слишком счастливый в собственном браке Йозеф Гайдн и певица, не очень довольная своим мужем, страдающим от чахотки, — роман был неизбежен. Мало кто из исследователей сомневается в том, что именно Гайдн просил князя Миклоша оставить Польцелли при дворе. Чтобы оправдать участие Луиджи в оперных постановках, маэстро писал для неё не слишком обременительные партии, приспосабливая музыку к её скромным способностям.
В 1783 году певица родила сына. Маэстро своего отцовства никогда напрямую не признавал, но всю жизнь трогательно опекал мальчика, а после смерти формального отца стал его официальным опекуном.
Розмари Хьюз, биограф Гайдна, оценивая его отношения с Луиджей Польцелли, отмечает, что это была большая любовь, и «оба они с нетерпением ждали возможного брака». Вот только Римско-католическая церковь дозволяла подобное лишь после смерти прежних супругов.
Когда ушёл из жизни князь Миклош Эстерхази, опера при венгерском дворе звучать перестала. Луиджа с мужем и детьми переехала в Вену, Гайдн отправился покорять Туманный Альбион. Во время своих лондонских гастролей он узнал, что его возлюбленная стала вдовой. В одном из своих писем к ней маэстро даёт понять, что новому браку не мешает ничего, кроме старой жены. В ожидании счастья певица удалилась в Болонью.
Гайдн овдовел почти 70-им. Когда позволили приличия, Луиджа явилась напомнить ему об обещании. Однако в ответ услышала:
«Я уже слишком стар для новой семьи. Но если вдруг когда-нибудь решу жениться, то предложу руку именно вам».
В своём завещании композитор не забыл любимую меццо-сопрано. Героине его романа полагалось пожизненное содержание в размере 150 флоринов. Отдельно было оговорено следующее: если Луиджа Польцелли станет требовать большего, она не получит ничего…
Первая опера, в которой Йозеф Гайдн уделил внимание Луидже Польцелли, называлась «Необитаемый остров». Согласно либретто Пьетро Метастазио, каждый из героев — образец благородства и безупречной верности.
Гайдн умер 31 мая 1809 года в Вене вскоре после нападения на Вену французской армии под предводительством Наполеона. Среди его последних слов была попытка успокоить своих слуг, когда в окрестностях дома упало пушечное ядро: «Не бойтесь, дети мои, ибо там, где Гайдн, никакого вреда быть не может». Две недели спустя, 15 июня 1809 года, в церкви Шотландского монастыря состоялась панихида, на которой был исполнен «Реквием» Моцарта.
Вольфганг Моцарт и Констанция Вебер
По одним сведениям, Моцарт хотел спасти Констанцию от нападок матери, по другим, мать девушки мечтала выдать дочь замуж за известного музыканта. Доподлинно известно, что Леопольд Моцарт был категорически против женитьбы сына на Констанции Вебер и долго не отвечал на его письма с просьбой о благословении.
Тем временем Цецилия Вебер обманом заставила Моцарта подписать брачное обязательство, в котором Амадей обещает жениться на Констанции в течение трех лет. К чести самой девушки, она, узнав об этой бумаге, тут же порвала ее, чем окончательно растопила сердце музыканта.
4 августа 1782 года в соборе Св. Стефана в Вене Вольфганг Амадей Моцарт стал супругом Констанции Вебер. Отцовское благословение запоздало всего на один день. Во время венчания новобрачные плакали от счастья. Они были действительно счастливы, Вольфганг Моцарт и его юная супруга. Они наслаждались этим счастьем, радовались ему, ни о чем не заботились. Появляющиеся деньги они тут же вместе спускали, потом бедствовали, а при появлении новых гонораров снова беззаботно тратили все сразу.
Констанцию искусствоведы обвиняют, называя легкомысленной и безалаберной в ведении хозяйства. Но забывают, что Констанция полностью подстроилась под образ жизни мужа и соответствовала его ожиданиям. Он в разлуке писал ей трогательные письма, не скупился на ласковые слова и более всего мечтал поскорее очутиться в ее объятиях. В семье за 9 лет родилось 6 детей, но выжили только двое.
Но самое главное — Констанция не видела в нем гения, напротив — считала неудачником. Кроме того, до нее доходили всевозможные слухи о «распутной» жизни мужа. Не исключено, что Моцарт иногда поддразнивал Констанцию перспективой любовной интрижки с красавицей и умницей Магдаленой, которая была супругой некоего Франца Хофдемеля — брата Моцарта по масонской ложе. Скорее всего, знаки внимания Магдалене Моцарт оказывал в ответ на очевидную связь Констанции с Зюсмайром.
В действительности Вольфганг нежно любил Констанцию и защищал ее от нападок со стороны, чего не скажешь о последней. Как отмечают биографы композитора, Констанция была, по всей видимости, неспособна на ответную любовь к мужу. Главными и непосредственными ощущениями Констанции являлась ее чувственная жизнь, и она безмятежно отдавалась своим увлечениям и удовольствиям. Так что Зюсмайр обратился к верному адресату: молодой мужчина в расцвете сил (он был младше Констанции) не мог ей не понравиться. Она увидела в нем возможную замену мужу-неудачнику и быстро сошлась с учеником композитора, подающим большие надежды.
Моцарт фактически примирился с ее связью с Зюсмайром, что явствует из письма к Констанции от 14 октября 1791 года: «…делай с NN, что хочешь». Это было последнее (известное исследователям) письмо, написанное Моцартом за полтора месяца до кончины, в котором нет и намека на болезнь.
Последний раз в обществе Моцарт появился 18 ноября 1791 года. На освящении нового храма «Вновь увенчанная надежда» великий композитор дирижировал своей «лебединой песней» — небольшой кантатой «Громко возвестим нашу радость».
20 ноября он слег в постель и больше не поднимался: внезапно у него опухли руки, ноги, затем добавилась рвота. Но сознание не покидало больного. Он остро реагировал на пение канарейки — и птицу унесли из комнаты. Вечерами, когда шла его «Флейта», Моцарт следил по часам за ходом каждого спектакля. Как утверждал Ниссен:
«Болезнь, приковавшая его к постели, длилась 15 дней… За два часа до кончины он пребывал еще в полном сознании».
5 декабря 1791 года в 4 часа утра сердце композитора остановилось. Констанца на могиле мужа побывала лишь через 17 лет, в сопровождении своего второго супруга дипломата Георга Ниссена.
Она пережила гениального супруга почти на полвека. Констанс скончалась в 1842 году и была похоронена в фамильном склепе Моцартов в Зальцбурге.
Франц Шуберт и Тереза Гроб
«Что за неисчерпаемое богатство мелодического, изобретения было в этом безвременно окончившем свою карьеру композиторе. Какая роскошь фантазии и резко очерченная самобытность!» — с восхищением писал о Чайковский.
Шуберт открыл дорогу многим новым музыкальным жанрам — экспромтам, музыкальным моментам, песенным циклам, лирико-драматической симфонии. Но в каком бы жанре ни писал Шуберт — в традиционных или созданных им, — везде он выступает как композитор новой эпохи, эпохи романтизма, хотя его творчество прочно опирается на классическое музыкальное искусство.
Выделявшийся музыкальными способностями юный Шуберт скоро стал концертмейстером, а затем и помощником руководителя ученического оркестра Венцеля Ружички. Опытный музыкант, придворный органист и альтист театрального оркестра, Ружичка вполне оценил Шуберта и часто разрешал ему заменять себя.
Стремление мальчика к сочинению заметил наблюдавший за музыкальными занятиями в конвикте Антонио Сальери и начал заниматься с ним контрапунктом. По свидетельству современников, он был доволен учеником. Более того, Шуберт поражал его. Так, познакомившись с оперой своего 16-летнего ученика «Увеселительный замок сатаны», Сальери воскликнул:
«Да ведь он все может; это гений! Он сочиняет песни, мессы, оперы, струнные квартеты, короче, все, что угодно».
Поскольку Шуберта, несмотря на начавшуюся мутацию голоса, оставили в конвикте, это могло означать только одно: к его дарованию относятся серьезно. И отец был вынужден с этим смириться, хотя в мечтах видел сына своим преемником. Юноше было семнадцать лет, когда состоялась его первая премьера — 16 октября 1814 года в связи со столетием лихтентальской церкви в ней исполнялась месса Фа мажор Шуберта. Автор дирижировал, один из его братьев сидел за органом, а партию первого сопрано исполняла Тереза Гроб — юношеская любовь композитора.
«Счастлив тот, кто находит истинного друга. Ещё счастливее тот, кто найдет его в своей жене», — записал он в своем дневнике.
Однако вмешалась мать Терезы, которая растила её без отца. Отец Терезы владел маленькой шелкопрядильной фабрикой. Умерев, он оставил семье небольшое состояние, и вдова все заботы обратила на то, чтобы и без того мизерные капиталы не уменьшились. Естественно, что с замужеством дочери она связывала надежды на лучшее будущее. И ещё более естественно, что Шуберт не устроил её. Кроме грошового жалованья помощника школьного учителя, у него была музыка, а она, как известно, не капитал. Музыкой можно жить, но ею не проживешь.
По-видимому, расцветавшая любовь вдохновляла: еще до начала 1816 года появились такие шедевры совсем еще юного композитора, как «Гретхен за прялкой», «Лесной царь», многие песни на стихи Гёте и других немецких поэтов.
Маленького роста, некрасивый, с непропорционально большой головой, он избегал светских салонов, настороженно относился к новым знакомствам. Его личная жизнь не складывалась. После трехлетнего ожидания Тереза Гроб вышла за другого. Это было ударом для Шуберта.
Покорная девушка из предместья, воспитанная в подчинении старшим, даже в мыслях не допускала ослушания. Единственное, что она себе позволила, — слезы. Тихо проплакав до самой свадьбы, Тереза пошла под венец.
«… Я искренне любил, и она меня тоже. Она была… несколько моложе меня и чудесно, с глубоким чувством пела соло сопрано в мессе, которую я написал. Красивой назвать ее было нельзя — оспа оставила следы на ее лице, но душа у нее была чудесная. Три года она надеялась, что я на ней женюсь, но я никак не мог найти службу, которая обеспечила бы нас обоих. Тогда она, следуя желанию своих родителей, вышла замуж за другого, что причинило мне большую боль. Я и теперь люблю ее, и никто мне с тех пор не нравился так, как она. Но верно нам не суждено было быть вместе».
Через несколько лет возникло новое чувство, еще более безнадежное: он полюбил свою ученицу, Каролину Эстергази, представительницу одной из самых знатных венгерских фамилий. Вместе с подорванным постоянной нуждой здоровьем это вызывало самые мрачные мысли. Не удивительно, что его вокальные шедевры так часто проникнуты не только печалью, но и подлинным трагизмом. есни Шуберта по мере их написания издаются, как и наиболее популярные у публики танцы. Однако гонорары издателей вопиюще несправедливы и дают возможность лишь еле сводить концы с концами.
Так, известно, что за песни «Зимнего пути» — пожалуй, лучшего вокального цикла во всей истории этого жанра, — издатель заплатил остро нуждавшемуся композитору по гульдену за песню. Крупные же произведения, не пользовавшиеся коммерческим спросом, не издавались вовсе.
Композитор умер от брюшного тифа 19 ноября 1828 года в возрасте неполных 32 лет после двухнедельной лихорадки. Похороны состоялись 21 ноября. Отпевание было совершено в церкви св. Йозефа в предместье Вены Маргаретен. Предполагалось похоронить композитора на местном кладбище. Но брат Шуберта, вспомнив, что в один из последних дней жизни, в бреду, композитор произнес слова: «Нет, неправда, Бетховен лежит не здесь», усмотрел в них желание покоиться рядом с Бетховеном. Поэтому после панихиды гроб был перенесен в церковь св. Лаврентия, где состоялась вторая панихида, и Шуберт был похоронен неподалеку от могилы Бетховена.
Но и это не стало последним упокоением: дважды, в 1863 и в 1888 годах, останки Шуберта были потревожены. Второй раз их захоронили на Центральном кладбище Вены, рядом с могилой перенесенного туда Бетховена, неподалеку от памятника Моцарту, могил Глюка, Брамса, Г. Вольфа и И. Штрауса.
Источники:
