Как человек идет к своей профессии? Корреспондент агентства «Минск-Новости» поговорила об этом и не только с Дмитрием Шабетей, солистом Большого театра Беларуси.
У Дмитрия Шабети редкий голос. Теноры на вес золота в любом театре, а обладатели такого красивого, яркого и объемного тембра, как у него, тем более.
Открытый, обаятельный, харизматичный и, безусловно, талантливый, Дмитрий Шабетя четвертый сезон служит в Большом театре Беларуси. Настоящий профессионал, он сумел за этот срок подготовить и исполнить партии Генриха Айзенштайна в «Летучей мыши» Иоганна Штрауса, Доктора Фауста в опере Шарля Гуно, Роберто в «Виллисах. Фатум» и Каварадосси в «Тоске» Джакомо Пуччини, Хозе в «Кармен» Жоржа Бизе, Водемона в «Иоланте» Петра Чайковского, Дубатовка в «Дикой охоте короля Стаха» Владимира Солтана, Самсона в опере «Самсон и Далила» Камиля Сен-Санса, Фонарщика в недавней премьере — «Истории Кая и Герды (Снежная королева)» Сергея Баневича.
Молодой солист Белорусской оперы — лауреат международных конкурсов. А недавно Дмитрий Шабетя стал обладателем высокой награды — медали Франциска Скорины.
Петь с детства
— Мои родители, бабушки и дедушки никак не связаны с музыкой. Но на праздниках, за столом поют все… Мама любит повторять: «Когда я тебя родила, ты не кричал, как остальные дети, ты красиво пел». (Улыбается.) Так и продолжил — в детском саду, в общеобразовательной школе, в музыкальной школе № 1 Гомеля, в Гомельском государственном колледже искусств им. Н.Ф. Соколовского. В мои юные годы поступить можно было лишь на специальность «Хоровое дирижирование». Как сейчас помню: только начал петь на экзамене, как все преподаватели — Лариса Ростиславовна Лафетова, Наталья Алексеевна Титова и Раиса Федоровна Григорович — повернулись ко мне. Высший балл, десять!
В хоре меня сразу поставили на сольные партии. Всегда хотелось выделиться, поэтому пел громче всех, а порой и просто голосил.
Дирижирование — это интересно, но со временем занятия начали тяготить. Кажется, я был первым в колледже, кому устроили переводные экзамены — на вокал. И вот я, 17-летний, с еще формирующимся голосом стою перед советом кафедры. Тогда мой будущий педагог Людмила Васильченко произнесла свою коронную фразу: «Я тебя, как котенка, брошу в воду, а дальше — выплывешь или нет». Как видите, мне попадались удивительные учителя, которые сразу могли настроить на нужный лад. У меня вопросов не было. Выплыву и переплыву! За два месяца сдал все академические задолженности по актерскому мастерству, итальянскому языку, другим предметам и, закрыв базу 11-го класса, уверенно влился в специальность «Академическое пение». В 17 лет абитуриенты только поступали, а я в этом возрасте уже был на 3-м курсе, под крылом Людмилы Александровны. Всегда чувствовал ее защиту и опеку.
Быть фанатом
— Считаю, что человек просто обязан быть фанатом дела, которому служит. Когда только пришел в Музыкальный театр, я в буквальном смысле жил там. То же было и в Большом. Ходил на все спектакли, смотрел на коллег, именитых мастеров, хотел взять самое лучшее от них. Это так важно стремиться к лучшему, смотреть на лучшие образцы и брать только лучшее.
Поступая после колледжа в Академию музыки, понимал: петь и только петь! Правда, мне сказали, что я слишком молод, и посоветовали «посидеть» на подготовительном отделении. Так я начал учиться в Минске. И встретил Эдуарда Пелагейченко (оперный певец, педагог, народный артист России. — Прим. авт.).
На вступительных экзаменах Эдуард Иванович поставил мне низкую оценку и безапелляционно заявил: «Это не тенор! Непонятно вообще, что за голос! Он просто громко поет…» Мне тогда было 19 лет, и до этого никто плохим исполнителем не считал… С Эдуардом Ивановичем я не встречался пару лет. Когда был на 3-м курсе академии, мне сказали: «Димочка, тебя перевели к новому педагогу, Пелагейченко». Он стал для меня непререкаемым авторитетом. За его сложным характером всегда стоят высокие требования и готовность помочь. Эдуард Иванович — мой человек и мой педагог. Найти своего учителя — это так важно. Да, бывают моменты, когда кажется, что ты будешь доверять своему педагогу до конца жизни. Но приходит время, и ты понимаешь: настройка произошла, твой учитель сделал для тебя очень много, теперь дело за тобой.
Пелагейченко, несомненно, человек, поцелованный Богом. Эдуарда Ивановича среди ночи разбуди — он возьмет верхнее до без проблем. Ему столько лет, а поет он лучше многих молодых… О чем это говорит?
Молодые певцы должны быть в постоянном поиске, наблюдать, как проходят занятия в других классах, у других преподавателей. Это замечательная практика.
Немало педагогов, кто не только настраивает голос ученика, но и определяет его будущее, твердит: «Ты — звезда, ты будешь петь только роли первого порядка». Вот артист и выходит на сцену с мыслями, что он будет богом оперного театра. Однако реальность оказывается другой.
Стремиться к Большому
— Я всегда знал, что буду в Большом. Пелагейченко решил закинуть удочку и привел меня, третьекурсника, прослушаться — исполнить арию Германа «Прости, небесное созданье…».
Меня напугала гигантская сцена. Когда я на нее ступил, ноги будто вросли в землю, не мог пошевелиться. Ни одного верха не спел. И хотя солисты меня подбадривали, мол, надо подрасти, я понимал: любой театр — театр одного показа. Выступил неудачно — на тебе поставили крест навсегда.
Но не в моем случае…
После окончания Академии музыки я поступил в магистратуру, пошел служить в Музыкальный театр. Меня взяли с руками и ногами — артист-вокалист, первые роли и партии… Музыкальный стал школой, которая многому научила, обогатила, дала большой опыт. И коллектив, и сама атмосфера в театре — всё было замечательно. Но оперетта все-таки не мой жанр. Мне очень нравятся произведения, партии, номера, сцены, но это не то, чем хотел бы заниматься. Спеть — пожалуйста. Жить в оперетте — нет.
Однако как повернулось колесо Фортуны! Карьеру в Большом в 2019 году я начал именно с оперетты — с «Летучей мыши».
В середине сезона меня зачислили в группу стажеров, и как раз началась постановка «Летучей мыши». По театру шли разговоры, мол, нет артистов на роль Генриха Айзенштайна. А как же я?.. За две недели выучиваю партию (есть у меня и такая очень нужная способность). Далее подключается удивительная Нина Владимировна (оперная прима Большого театра Беларуси Нина Шарубина. — Прим. авт.). И вот я уже в солистах! Когда приехал режиссер-постановщик Миклош Кереньи, поначалу он был весьма недоволен: Шабетя слишком молод для роли Айзенштайна. Но прошла первая репетиция, потом вторая, и он уже кричал с венгерским акцентом: «Он мне нравится! Нравится!»
…Конечно, хочется спеть как можно больше партий мирового репертуара. Но… Век вокалиста короток, ко всему надо подходить с умом. В одном я уверен: если певец, разменяв не один десяток лет на сцене, держит себя в форме и ему свыше даны вокальные возможности донести до зрителя все, что требует партия, то его судьба на сцене не может не быть счастливой…
Справочно
В прошлом сезоне Дмитрий Шабетя получил грант Президента Республики Беларусь на реализацию авторского проекта «Белорусские премьеры». Программу, сотканную певцом из белорусских романсов Владимира Оловникова, Игоря Лученка, Елены Атрашкевич, Виктора Кистеня, Вячеслава Петько и многих других, услышали в Лиде и Новогрудке, Коссово и Несвиже, Молодечно и Минске и, конечно, в родном театре — белорусском Большом.
Подготовила Елена Балабанович
Фото Михаила Гридасова, Ирины Малаховой, Татьяны Бервиной, Татьяны Матусевич
Смотрите также:
